Антисваха против василиска

Окаменяющий взгляд не подействовал, значит, перед Аней стоял самый настоящий, древний Василиск. Владеющий магией, в отличие от неё. Антисваха в конце концов вступила в прямое противоборство с Василиском. Да уж, противник мог бы быть и попроще. Только странно, что он так сильно похож на настоящего Имрана: тот же взгляд, узнаваемый под любой личиной, тот же ироничный прищур и усмешка, та же привычка изрекать совершенно непонятные фразочки с таким видом, будто говорит обо всем известных вещах… Поплакала и ладно? Бежать за помощью к сородичам? Разве убитому взором василиска человеку можно помочь?!

Аня обернулась к статуе Имрана и перевела взгляд на стоящего перед ней двойника-метаморфа. Финал трагедии можно переиграть?!!

— Договоримс-ссся? — предложила Аня, подбирая хвост и намереваясь атаковать при первом же удобном моменте.

— Обязательно договоримся, как только ты признаешь очевидное и передумаешь на меня нападать, — фыркнул метаморф в облике Имрана, — и как только научишься слушаться разумных советов: ты всё-таки выползла за границы убежища!!! И почему я не удивлён, а? Иди сюда, мне нужна твоя помощь.

Недоумевающая Аня проползла за врагом на площадку с окаменевшими людьми. Василиск так спокойно повернулся к ней спиной, что она смешалась, не рискуя нападать. Во-первых, он бы не был так невозмутим, если бы хоть чуточку опасался не справиться с ней. Во-вторых, лучше наладить контакт и оживить мужа, а там уж они вместе разберутся со всеми противниками. И ещё одна замеченная странность: каменный Имран успел покрыться пылью, его одежда превратилась в плесневелые тряпки, словно он простоял в этой пещере не один месяц. Словно его и прятал здесь Василиск как свою главную тайну!

— Держи руками сосуд со слезами и по моей команде роняй на лоб девушки по одной капле. Строго по одной, иначе она умрёт от клинка в сердце раньше, чем я успею излечить её, — велел Василиск. — Что застыла? Искренние слёзы василиска растворяют камень, не знала? Мужчине трудно заплакать даже в исступлении горя, а женщину разжалобить проще: вы готовы горько рыдать над самыми отпетыми негодяями.

Дружеское подтрунивание вызвало ещё большую растерянность Ани. Смотря, с каким сосредоточенным видом мужчина опутывает девушку на «алтаре» магическими заклинаниями и кратко командует, вручая призрачный сосуд: «Держи! Роняй по одной капле!», Аня могла бы поклясться, что именно он — её муж. Этот, а не тот, что застыл с перекошенным испуганным лицом. Ане впервые подумалось, что если бы её муж окаменел под взглядом змея, то выражение его лица всё также отражало бы отвагу и решимость бороться до конца. Кроме того, на запястье метаморфа сверкал золотом обручальный браслет — копия её собственного, а магический девайс не перевесишь так просто на другого человека, верно?

Она не рискнула обратиться обнажённой женщиной, вместо этого лишь сменила крылья на руки. Метаморф насмешливо закатил глаза и пробурчал:

— Я тебя умоляю, душа моя, каменный пол, присыпанный колючим песком — не лучшее место для любовных игр. Я предпочитаю твою тёплую постельку, укрытую пледом с котятами. Крепко держи сосуд и действуй строго по моей команде.

Затаив дыхание, Аня уронила одну слезу на лоб каменной девушки, и с лицом статуи стали происходить метаморфозы: твердь камня сменялась мягкостью человеческой кожи. Аня добавила ещё одну каплю… Девушка оставалась без сознания, но каменная оболочка сползала с её тела, как шелуха.

— Стоп, перерыв, — скомандовал метаморф, когда волна изменения дошла до груди.

Вокруг клинка сгустилась целительская зеленоватая дымка. Мужчина начал медленно вытягивать кинжал, а магия просачивалась внутрь тела в освобождающееся пространство, сращивая ткани и залечивая повреждения.

— Пришлось использовать окаменение как метод остановки жизненных процессов — я успел в последний миг, — объяснил Василиск. — Увы, расплакаться от жалости к несчастной мне так и не удалось, пришлось оберегать её каменное тело от разрушения вандалами. Счастье, что Ригорин ответственно относится к уликам, и в хранилище управления с девушкой не произошло беды. Ещё одну слезинку урони, душа моя.

Девушка на камне ожила: её грудь стали приподнимать вдохи, ресницы затрепетали, отбрасывая тень на щёки.

— Поспит часок и будет как новенькая, — удовлетворённо сказал Василиск.

Он забрал из рук Ани сосуд с остатками слёз и вытряхнул последние капли на холку каменного волка. Зверь оттаял, встряхнулся, злобно зарычал на человека, шарахнулся прочь от Ани и стелящимися гигантскими скачками понёсся вон из пещеры. Метаморф широким жестом обвёл оставшиеся скульптуры и сказал:

— Знаешь, выражение «он не стоит слёз» пошло от василисков и, на мой взгляд, оно очень точно отражает ситуацию с оставшимися тут негодяями. Впрочем, не сомневаюсь, твоё сердобольное сердце исторгнет слезу и для них, но не сейчас, душа моя. Пусть немного постоят: чем дольше человек пребывает в беспамятстве, тем больше своих грехов и грязных мыслей он забывает, тем больше шансов, что он не вернётся к прежним делишкам.

— Ты — это ты , — выдохнула Аня и бросилась на шею мужа, оплетая его змеиным телом, как лоза высокий дуб, и обнимая за шею человеческими руками. Имран гладил её по хохолку на голове, тихо смеялся и бесстрашно целовал в змеиную морду. — Почему ни в одном мифе не написано про сказочные свойства слёз василиска?!

— Те, кто писал современные мифы, желали представить нас кровожадными чудовищами, разве могли они упомянуть о слезах? Монстры не плачут и не возвращают к жизни погубленных ими, верно? Нынешнее поколение напрочь забыло о свойстве наших слёз… и не только о них.

— Давно ты заменил Дьявола Дайма?

— Как только выбрался из заточения своей оболочки и разобрался, кто из магов чего ст о ит. Дьявол заслуживал кары больше всех остальных, эта сволочь полностью соответствовала своей репутации и хуже того, — с чувством сказал Имран.

Впрочем, не совсем Имран…

— Какое у тебя настоящее имя? — спросила Аня. Это, конечно, был не самый важный вопрос, но он жёг язык и выскочил первым.

— Пусть останется «Имран» — ты так томно его произносишь, — усмехнулся Анин муж.

— Скажи настоящее, — потребовала Аня, обращаясь женщиной и грозно упирая руки в бока.

— Душа моя, за триста лет каменной тюрьмы я отвык называть себя по имени и давно перестал воспринимать прошлое имя как своё. Имран меня вполне устраивает.

— Сокращу до «Ими», — мстительно пообещала Аня: кликом «ими» подзывали к корыту с зерном маленьких цыплят. Муж фыркнул, и Аня предложила другой вариант: — Раз не нравится, будешь Васей.

— Почему Васей?

— Потому что Василиск, — подбоченилась Аня.

— Нет, душа моя, остановимся на Имране.

Вздохнув, Аня отложила не самые важные вопросы на потом и спросила, когда супруг магическим воздушным потоком переносил девушку с алтаря на свежий воздух, в тень берёз: