Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
— Можете ничего не говорить, — сказал он. — Все и так ясно. Нравственная победа остается за директором. Он проигрывает битву противникам и вместе с тем их побеждает. Как говорит его дочь, можно проиграть и все равно остаться победителем, и мы знаем, что тем, кто пойдет по его пути, достанутся лавры. Все ясно, все ясно.
Он вспомнил еще одну сцену из пьесы и стал говорить, как видит ее.
Я не мог вот так просто расстаться с Германом и повел его к Гураму.
ГЛАВА 10
Гурам был в синем
— Извини, я не знал, что ты работаешь, — сказал я.
— Ничего. Сейчас закончу. Проходите в гостиную. Там Эдвин спит, разбуди его, Серго, — сказал Гурам и направился в чулан, оборудованный под мастерскую.
Я не ожидал застать здесь Эдвина. Его присутствие, даже спящего, было некстати.
— Идемте, — я повел Германа в чулан. — Посмотрим, как нейрохирург работает токарем.
Станок визжал. С резца сползал тонкий завиток металла.
Гурам выключил станок.
— Другого места не нашел для гостя? — сказал он недовольно и расстегнул халат.
— Не хочется будить Эдвина. Пусть спит, — сказал я. — Он что, переселился к тебе?
— Целый день бегал по делам. Недавно зашел. Прилег.
— Какие у него могут быть дела? Он же в отпуске.
— Разве гостю задают такие вопросы?
Герман с любопытством разглядывал мастерскую.
— Простите меня за нескромность, но что вы вытачиваете?
— Всякие хирургические инструменты.
— Вы шутите!
— Нашли шутника! Вы знаете, какими инструментами пользуются хирурги?
— Скальпелем.
— А дрели, сверла, ручные пилки? Инструменты, заимствованные у плотников средневековья! Пытаюсь изменить это положение, хотя бы для себя.
— В нейрохирургии также пользуются древними инструментами?
— К сожалению. Слышали о такой операции, как трепанация черепа? Слышали. А знаете, как ее делают? Сначала снимаешь кожу и сверлишь четыре отверстия. Затем пилочкой выпиливаешь «окно» между отверстиями. Знаете, сколько времени уходит на это? Час, целый час! К тому моменту, когда добираешься до опухоли, от усталости дрожат руки. А операция предстоит, между прочим, на мозге.
Я думал, Гурам расскажет о своем главном изобретении — инструменте, который вскрывал «окно» в черепе за несколько минут. Я видел первую конструкцию инструмента. Он работал по принципу бормашины и был громоздким из-за электромотора. К тому же Гурам опасался, что электромотор может вызвать взрыв анестезирующих газов. Он решил использовать вместо электроэнергии сжатый воздух. В сущности, ему нужна была крошечная турбина мощностью в одну шестую лошадиной силы. Ее-то как раз он не мог раздобыть нигде.
Но Гурам не стал ничего говорить об этом, повел нас в гостиную и разбудил спящего на диване под пледом Эдвина. Очнувшись, Эдвин заинтересованно стал расспрашивать Германа о театральных постановках, а я вслед за Гурамом вышел из гостиной.
В коридоре на тумбе стоял телефонный аппарат.
Я набрал номер Нины. Прикрыв трубку рукой, я сказал:— Похоже, в кино мы сегодня не попадем. Я у Гурама.
— Опять пьянствуешь?
— Так получается. Понимаешь, я не один, с режиссером, который хочет поставить мою пьесу.
Нина молчала.
Каким глупцом надо было быть, чтобы впервые сказать о пьесе по телефону! С таким же успехом я мог сказать, что сочинил оперу.
— Ты не веришь? — спросил я.
— Делай, как тебе удобнее, — ответила она. — Дашь мне почитать свою пьесу?
— Конечно! Сегодня же.
— Если успеешь написать?
— Господи, я действительно написал пьесу!
— Не сердись, пожалуйста. Я же не знала этого.
— Мы мало знаем друг о друге, но не надо сразу подозревать. Подозрительность и недоверие однажды привели к трагедии.
— Когда же это?
— Когда Отелло задушил Дездемону. Ты не хочешь приехать?
— Нет. А почему у тебя такой глухой голос?
— Потому что я разговариваю из коридора, прикрыв трубку рукой.
— Ну ладно, пьянствуй. Будь здоров.
Гурам хозяйничал на кухне.
— Откуда столько продуктов?
— Сегодня накупил. С кем ты разговаривал?
— Ну и слух у тебя! С одним знакомым. Слушай, Гурам, я, кажется, ввязался в темную историю. Не пугайся. Пока все идет нормально. Но один бог знает, чем все кончится. Помнишь типа, который прислал нам шампанское?
Я рассказал все, что было связано с фабрикой.
— Дурак! Господи, какой дурак! — застонал Гурам. — Зачем ты влез в это дело? Тебе что, других забот мало? Ты знаешь, с кем связался? С бандитами! С отъявленными бандитами. Они не с такими, как ты, расправлялись. Отступись, Серго, пока не поздно. Пусть милиция ими занимается.
— Как же так, Гурам? Невинный человек сидит, а бандиты благоденствуют. Как я могу отступиться? Они этого и ждут. Им только этого и надо. Они потому и благоденствуют, что кто-то до меня отступился.
— Все верно. Но почему именно ты?! Я боюсь за тебя, Серго. Сволочи! Клянусь тебе, у меня рука не дрогнула бы, если бы можно было их перестрелять. Это говорю я, у которого любовь к чужой жизни заложена в генах. Почему ты не хочешь обратиться в милицию?
— У меня пока мало материалов. Обратись я сейчас в милицию, они выйдут сухими из воды. Я должен довести дело до конца, подготовить серию статей для газеты, а потом уже передать материалы в милицию. Честно говоря, я ожидал от тебя поддержки, а ты осуждаешь меня.
— Я не осуждаю. Я боюсь за тебя!
— Как говорит мой товарищ по редакции, только без слез, не надо эмоций. Идем, мы и так заболтались. Да! Извини меня, но придется снова занять у тебя денег. Я задолжал за комнату.
— Оставь ты эти китайские церемонии!
Гурам принес деньги и сказал:
— Переселился бы ко мне. Хотя бы временно.
— У тебя Эдвин поселился. Тебе мало?
Он махнул рукой и покатил сервировочный столик в гостиную.
Мы выпили по бокалу вина, и Эдвин сказал Гураму: