Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15

Глазами, полными страха, Виктор уставился на мучителя. Должно быть, не от удара, а от страха из глаз у него выкатились слезинки. Он продолжал стоять, жалкий, беспомощный.

–  Сядь!
– вторично приказал Иннокентий и волосатой рукой надавил на плечо Виктора.- Утрись, сопляк. Ишь, распустил слезы. Тебе бы, щенку, нужно все зубы выкрошить за такие фокусы! С кем играть вздумал?..

Виктор захныкал:

–  Так я ж ошибся. А вы сразу драться.

Иннокентий присел рядом и заговорил почти добродушно:

–  Ладно, забудем это… И больше не ошибаться. Я и сам тебе отвалю не жалеючи. На вот.- Две золотые монеты перекочевали в карман Виктора.- Мне, думаешь, жаль? Не жадный я. За чей счет живешь? Батька из тюрьмы, что ли, эти туфли тебе прислал? Аль одежку, что носишь? Я купил… Я и раздену!

– добавил он с: угрозой.- До костей обдеру, ежели второй раз замечу.- Толстый Иннокентиев палец чиркнул по горлу.- А теперь о другом…

Разговаривая, пресвитер снял с себя черный полушерстяной пиджак, вывернул его наизнанку, и глазам Виктора представились длинные - от груди до обреза полы - туго набитые карманы. Одну за другой Иннокентий передал ему несколько пачек долларов, крест-накрест перевязанных бечевкой.

–  Старику отнесешь,- сказал пресвитер, надевая пиджак и косо поглядывая на Виктора.- Глаза мне твои, парень, не нравятся. Жаден, ох до чего жаден ты!
– И длинно выругался.

Виктор пришел в себя, осмелел:

–  А вы не жадный?

–  Поживи с мое, сосунок. Научись раньше, потом цену узнаешь.- Иннокентий осмотрел парня с головы до ног.- Деду скажешь, чтобы завтра пришел на старое место. Николая с собой прихвати. Для него дело имеется. Не забудь только. И помни: в долгу не останусь.- Вставая, добавил: - Кольку раньше ко мне приведешь. Знаешь, куда?

Виктор кивнул головой:

–  Знаю.

–  Значит, договорились,- заключил Иннокентий и, не подав руки на прощание, ушел через кладбище.

IX

Солнце клонилось к закату, слепящим светом заливая кабинет. Дудин подошел к окну, приспустил штору. По блестящим на солнце железнодорожным путям сновали паровозы. Воздух оглашали непрерывные гудки. Мощные «победы» давали знать о себе густым, солидным басом. Вторя им, посвистывали юркие маневровые «овечки». Гудки их звучали тоненько и задиристо, будто с озорством предупреждали всех: «берегись», «берегись».

Привычный шум не мешал работе. Тонкое, тронутое оспой лицо майора было задумчивым, хмурым. Поиски «артиста» пока не дали никаких результатов. Ничем не порадовал и старший лейтенант Шариков. «Да, пожалуй, не следовало торопиться с арестом Голодко… Хотя не в поспешности дело,- оправдывал Дудин свое решение.- Плохо, что не задержали Глухареву…»

Телефонный звонок прервал мысли майора. Он поднял трубку и, узнав голос сотрудника управления государственной безопасности Захарова, сразу повеселел:

–  Еду незамедлительно,- бодро ответил он.

Захаров еще что-то сказал, но под окном загудел паровоз, и последних слов Дудин не расслышал.

Минут через десять майор уже поднимался на третий этаж управления. Захаров встретил его дружеской улыбкой, предложил сесть.

–  Рассказывайте, пожалуйста,- попросил Дудин.

–  Очень немного могу сообщить,- как всегда скупо ответил Захаров.- Но думаю, что и эти сведения не безынтересны для вас. И для нас - тоже. Посмотрите-ка на эти вот штуки.- Он выложил на стол десятка два брошюрок в черной коленкоровой обложке.- Знакомо, конечно? Эту «продукцию» не впервые нам подбрасывают христолюбивые «друзья» из-за океана.

–  Чего-чего, а на такое они не скупятся,- заметил майор, наскоро просматривая изданные в Америке «божественные послания».- В прошлом месяце мы их штук двести подобрали.

Захаров продолжал:

–  Самое интересное, что мы, наконец, точно установили: на сей раз эту макулатуру подбросил нам тот самый «турист», который вашему пареньку золото передал.

–  Да, интересно!
– оживился Дудин.- Теперь и мне кое-что становится более ясным. Жаль только, что мы не прихватили на месте преступления этого туриста. Очень жаль…

Захаров убрал со стола брошюры, поднялся.

–  Вот и все, чем могу вас порадовать,- сказал он, прощаясь.- А то, что не прихватили этого гнилого патера, жалеть не стоит. Надо думать, святоша попадется на более серьезном.

К себе майор возвращался не торопясь. Собственно, можно было идти прямо домой, но что-то удерживало, хотелось побыть одному, поразмыслить над сообщением Захарова, которое хоть и не содержало сведений, прямо относящихся к делу «артиста», но позволяло сделать некоторые выводы.

Нагретый за день асфальт и кирпичные здания дышали зноем. В такую жару хорошо поваляться на теплом песке у реки, искупаться и снова беззаботно глядеть в бездонное небо. Или же найти укромное местечко на одном из многочисленных островов, забросить лесу и так же бездумно следить за поплавком… Майора словно кто-то подтолкнул в спину,- он вспомнил о своем обещании сыну и заторопился, смахнув со лба капельки пота.

Сын уже поджидал его у ворот штаба:

–  И как тебе не стыдно, папка! Обещал пораньше домой прийти, а сейчас опять скажешь «завтра»? Пошли на речку!
– требовательно попросил малыш.- Я и удочки взял. Пошли, папа!

Под укоризненным взглядом сына майору стало не по себе,- редко уделял он ему внимание, занятый службой.

–  Сейчас, сынок. Не нужно хмуриться, забегу только к дежурному.

В комнате дежурного Дудин застал Шарикова. Старший лейтенант был в гражданском и выглядел моложе, бодрее.

–  Собрались гулять?
– поинтересовался Дудин.- Может, вместе на рыбалку сходим?

–  В другой раз. Надо с Голодко поговорить. Авось передумал и скажет.

–  Вряд ли,- отозвался майор с добродушной усмешкой.

Шариков запротестовал с необычной горячностью.

–  Почему вряд ли? Откуда такие выводы? Вы уж извините меня, Александр Михайлович, но я на своем настаиваю. Да, настаиваю!
– подтвердил он, хотя ему не возражали.- Могу же я в конце концов поступить так, как мне кажется правильным?

Дудин нахмурился. Должно быть, горячность помощника, так шумно выраженная в присутствии дежурного офицера, покоробила его.

–  Дело ваше. Смотрите, может и будет толк.

Короткая размолвка с Шариковым испортила Дудину настроение, но он, словно отгоняя неприятные мысли, взял сына за руку: