Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Узнала или нет? Если узнала, - остается позавидовать ее выдержке. Что же делать? Поторопиться с финалом? Или ждать, терпеливо ждать конца игры, пока не ясен будет каждый ход, каждая нить ловко налаженной связи. Задержать ее можно в любое время. Хоть сейчас. Но дело в том, что сейчас она еще может отпираться, путать карты. Пока что ясно одно: сообщники ее, видимо, деморализованы, растеряны. Гюльдаста предприняла эту поездку к тетке с единственной целью сбить нас с толку. Надо ждать...
Через несколько минут Теймур осторожно выбрался из ямы и скрылся в лесу.
На следующее утро Гюльдаста
В тот же день Алешу вызвал к себе заведующий лабораторией. Алеша заявил, что, по его мнению, самое подходящее место для практики - рыбозавод в Гумбаши. Правда, нужен специальный пропуск - рядом граница. Ну что ж, он поедет за пропуском в Баку. Этот ход придумал он сам.
Теймур, вернувшись в Баку, немедленно явился к Тарланову с подробным докладом о поездке на Банк. Не забыл упомянуть и о случайной встрече с Гюльдастой.
– Как? Она тебя увидела?
– всполошился Тарланов.
– Так точно.
– В таком случае, больше нельзя откладывать. Надо ее немедленно взять.
Теймур не шелохнулся. Майор раздраженно зашелестел бумагами.
– Что же ты сидишь?
– Разрешите, товарищ майор... Мы могли задержать Шахсуварову и два месяца назад. Но... раз столько ждали, давайте подождем еще немного. Посмотрим, с кем она пойдет на связь. Это даст возможность взять не одну, а двоих, может быть, троих... Задача облегчится и найдутся ответы на многие нерешенные вопросы.
Тарланов недовольно пожал плечами:
– Как знаешь. Но если бы ты считался с чьим-либо мнением, кроме собственного... Ведь я даю тебе дельный совет. Но разговор всегда кончается тем, что ты просишь отсрочки. Сколько же можно тянуть?
– Ну... В последний раз, товарищ майор.
– Как знаешь...
Вечером Теймур встретил сержанта Бабаева и, почему-то вспомнив, спросил:
– Ну, что вышло из того дела с колокольчиком?
– Пшик вышел, товарищ Джангиров, - насупился сержант, - ничего не вышло. Там живут два старых сеида. Вроде бы неплохие садовники. У них во дворе целый фруктовый сад: инжир, тут, абрикосы, слива. Что душе угодно. А виноград - прямо сам в рот просится... Что вы все на часы смотрите, товарищ младший лейтенант?
Теймур, недослушав сержанта, махнул рукой и поспешил на встречу с Володей.
Казалось, Гюльдаста всецело занялась своими делами. Она старательно убрала квартиру, сходила в баню и оттуда сразу же вернулась домой. Утром пришла на работу, как всегда, свежая, подтянутая. Володя старался в обращении с Гюльдастой быть особенно внимательным. Он так тепло поздоровался с нею, что обычно сдержанная Маруся, начала вдруг по пустякам придираться к подругам.
Гюльдаста вела себя так, будто ничего между ними и не было. Будто это не она с таким упорством тащила Володю к себе домой и просила стать названым братом.
– А ты не отступай, как говорят, гони бегущего, - выслушав Скворцова, посоветовал Теймур.
Но чем больше старался Володя обратить на себя внимание девушки, чем мягче и приветливее обращался, тем холоднее смотрела на него Гюльдаста.
И, как это часто бывает, поглощенный
изменчивым отношением капризной красавицы, Володя не заметил другого.В конце рабочего дня, проходя мимо Володи, Маруся, фыркнув, дунула в облако табачного дыма и, пока юноша виновато разгонял руками тяжелые клубы, вложила в его ладонь записку. Он не успел и рта раскрыть, как Маруся исчезла за дверьми.
– Что это такое?
– Гюльдаста вкрадчиво коснулась плеча Володи и скосила глаза на сжатый кулак.
– Ничего, - попытался увильнуть Володя.
– Нет, у тебя в руке записка, - произнесла Гюльдаста тоном строгой сестры, от которой не имеет права ничего скрывать незадачливый брат. Покажи!
– Это же нехорошо - читать чужие записки.
– А 'газве ты мне чужой?
– Гюльдаста мило надула губки.
– Здравствуйте, пожалуйста, - обиделся Володя.
– Три дня и признавать не хотела меня, а тут вдруг спохватилась - "мы не чужие".
– Ладно, Володя, хватит! Я сказала, значит, все!
Распалясь, Володя в сердцах выложил все свои обиды и сомнения последних дней.
– Нет, Гюльдаста, лучше не играй мной. Когда хочешь - забавляешься, а надоест - отталкиваешь. Ты берешь в свои кошачьи лапы сердце, мягко так берешь... Но тебе ничего не стоит и когти выпустить, помучить человека. Только не думай, что я из-за того костюма страдаю. Нет! Пусть его носит твой отец. Ну и что, если я грузчик? У грузчика тоже есть самолюбие. Я не дам тебе задевать ни меня, ни других.
– Да у тебя оказывается накипело? А кто это "д'гугие"? Их много, или одна?
– непонятно, чего больше было в голосе Гюльдасты - сочувствия или насмешки.
– Ну, хотя бы одна...
Гюльдаста рассмеялась.
– Ты, действительно, еще мальчик. Бе'ги свою записку, иди и читай... Хоть наизусть выучи.
– Зря ты считаешь меня мальчишкой.
– Ты настоящий малыш. Посмот'ги на себя.
– Она подтолкнула его к осколку зеркала.
– Ты же чуть не плачешь.
Ну, этого ты не дождешься!
На этот раз Володя отлично справился со своей ролью, настолько убедительна была его обида, что Гюльдаста уже искренне старалась успокоить юношу.
Но в тот вечер примирения не состоялось. Володя решил выдержать характер. Расставшись с Гюльдастой, он зашел за угол и развернул записку. "Приходи к почте на Коммунистической, ровно в восемь вечера. Мне надо сказать тебе что-то очень важное. Обязательно приходи. М." - прочитал Володя и, машинально начав сначала, попытался разобраться в происшедшем.
Почему вдруг потянуло на откровенность необщительную Марусю? До сих пор они относились друг к другу, как добрые знакомые; куда непринужденнее держались с ним другие девушки артели... Володя старался осмыслить каждый свой, даже незначительный поступок и никак не мог понять, с чем связано предстоящее свидание. Маруся всегда выглядела нелюдимой, одевалась небрежно и всегда казалась незаметной среди кокетливых, ярких подруг. Даже доброта в ней проявлялась как-то неуклюже, стеснительно. И стоило кому-нибудь пошутить над нелюдимостью Маруси, она тотчас замыкалась, как улитка в раковине. И вдруг такая девушка назначает свидание! Это как-то не укладывалось в голове Володи.