Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20

Вошел сотрудник и молча положил на край стола бумаги, деньги и ключи, отобранные у Капитонова.

Михаил Михайлович ничего не понимал. Начало разговора чем-то напоминало ему лекции и диспуты в Политехническом музее на тему «О путях русской интеллигенции».

–  Октябрьская революция, - продолжал Березовский, - встревожила вас уже по-настоящему. Во-первых, вы потеряли свое черниговское имение, что-то около трехсот десятин пахоты и леса, не правда ли?

Капитонов, теперь уже заинтересованный, кивнул головой.

–  Во-вторых, был закрыт Волжско-Камский банк, в котором у вас были «небольшие сбережения». Кажется, вы так писали в Совет Народных Комиссаров, прося о возврате их. Что-то около ста тысяч, да?

Капитонов снова кивнул головой.

–  Словом, материально вас ущемили довольно сильно. Но самое главное, вы потеряли перспективу. Хотели ехать за границу. Это вам обещали устроить в шведском посольстве.

–  Но я же не уехал!
– вырвалось у Капитонова.

–  Верно, не уехали. Но только потому, что после переезда иностранных послов в Вологду лопнула и ваша поездка. Крах этой надежды вас очень огорчил, и вы об этом говорили своим друзьям. Тогда же это стало известно и нам, - улыбнулся Березовский.
– В этот же период вы пытались перебраться на юг. Вам понятно, о каком юге я говорю? Но, приехав в Москву, вы испугались трудностей и опасности перехода советско-украинской границы. В это же время вы встретили Пальчинского. Вы знали инженера Пальчинского?

–  Знал.

–  Вы рассказали ему о ваших настроениях и планах, и он предложил вам остаться в Москве и… Ну, я думаю, теперь вы сами продолжите рассказ о себе. Если ошибетесь, поправлять буду я. Итак, вы остались в Москве.

Тут Березовский откинулся в кресле и выжидательно посмотрел на Капитонова, давая понять, что предоставляет слово ему.

Капитонов в упор посмотрел на Березовского.

«Что они знают?» - возникла у него мысль. Видимо, глаза его выдали, потому что Березовский улыбнулся.

–  Знаем, многое знаем мы, - сказал он, и Капитонова поразило, что его мысли прочитаны.
– Во всяком случае, чтобы внести ясность, скажу, что некоторые из ваших друзей уже арестованы.

Капитонов вздрогнул.

–  Вас, несомненно интересует, кто именно, да?

В дверь постучали, и, не ожидая разрешения, вошел Бахметьев.

–  Входи, входи, Иван Васильевич, - взглянув на него, проговорил Березовский.
– Вот Капитонов интересуется, кто арестован еще.

Михаил Михайлович протестующе замотал головой и пожал плечами.

–  Не интересуетесь?
– удивился Березовский.
– Что ж, хорошо! Садись, Иван Васильевич!
– предложил он Бахметьеву.
– Он знает о вас немало, - обратился Березовский к Капитонову, - пусть послушает. Мы остановились на том, что Пальчинский предложил вам остаться в Москве. Продолжайте.

–  Сейчас, сейчас, - заторопился Капитонов. «Кто же арестован, - не оставляла его назойливая мысль, - что они знают?»

–  Вы долго собираетесь с мыслями, Капитонов!
– поторопил Березовский. Но Михаил Михайлович уже медленно и раздельно начал.

–  Нальчикский устроил меня в Главуголь, помог с жильем. Я был очень ему обязан. Работая в Высшем Совете Народного Хозяйства, я встречал многих знакомых по Петрограду, перекочевавших в Москву. Так я стал москвичом. Из бесед со старыми и новыми друзьями я сделал твердый вывод, что поражение Советов неизбежно и весь вопрос только во времени. Приезжавшие нелегально в Москву с белого юга, рассказывая о все нарастающей помощи Антанты, требовали ясного ответа, с кем мы.

–  Я вас перебью. Два вопроса: первый - кто это, приезжавшие с юга?

–  Я, право, не помню имен.

–  Тогда я позволю себе напомнить, с кем вы встречались. Один из них полковник Хартулари. Теперь вспомнили?

–  Я не слышал такой фамилии. Возможно, я знал его под другим именем. Но если вы знали о двух-трех встречах, почему я не был тогда привлечен к ответственности, как другие?

–  Ну, об этом мы будем говорить позже. И давайте договоримся, Капитонов, - вопросы здесь задаем мы! А кто этот Хартулари, вы знали?

–  Если мы говорим об одном и том же лице.

–  Конечно, о том же, - усмехнулся Березовский, - о том самом, с которым вас познакомил Шер. Вы знали Шера?

–  Да, - упавшим голосом пробормотал Михаил Михайлович. Ему становилось не по себе. Если им были известны такие детали, о которых он и сам успел забыть, дело плохо.

–  Так вы знали, кто это Хартулари?
– настойчиво повторил Березовский.

–  Какой-то инженер…

–  И только?

–  … представитель прогрессивных промышленных кругов.

Березовский и Бахметьеав засмеялись.

–  Вы не лишены остроумия, Капитонов! С каких пор начальника деникинской разведки вы считали «прогрессивным промышленником»? Но довольно!
– Березовский Открыл один из ящиков стола и протянул Капитонову фото.
– Он?

На Михаила Михайловича с улыбкой смотрел бравый офицер со значком генерального штаба, с небольшими черными, тщательно постриженными усиками. Свешивающийся от тяжести аксельбанта погон, на котором чернел вензель Николая Второго, свидетельствовал, что его владелец - флигель-адъютант последнего царя.

–  Он!
– с трудом выдавил из себя Михаил Михайлович.

–  Ну, видите, как хорошо. Вот мы и договорились!
– с явной иронией сказал Березовский и спрятал карточку в стол.
– Ну, а ротмистра Донина вы знали тоже? Он ведь чаще бывал в то время в Москве.

–  Я видел его один раз у Щепкина, с которым был связан.

–  По «тактическому центру»?
– быстро перебил его Бахметьев.

–  Нет, по работе в ВСНХ. («Боже мой, как много они знают», - беспомощно думал он). Люди, о которых вы говорите, были арестованы и понесли заслуженное наказание.

–  Значит, вы понимаете, что они заслуживали смерти?

–  Но их не расстреляли!

–  Да, им заменили расстрел.

–  Но я не был даже арестован.

Он сейчас упрекнул себя в том, что сказал глупость.

Березовский улыбнулся.

–  Ну, на это были особые причины. Вы замечаете, Капитонов, что уже начинаете оправдываться?

И, точно отвечая на тайные мысли Михаила Михайловича, обратись к Бахметьеву, Березовский продолжал:

–  Сколько лет прошло. Казалось, все забылось и травой поросло, ан - нет, кто-то помнил, хранил в своей памяти и встречи, и разговоры, и действия. Да, действия, - продолжал он, снова поворачиваясь к Капитонову, - потому что за словами всегда следуют и поступки. Вы захотите внушить нам мысль, что разговоры, мол, были, а действий не было. Так я вас понял? Вы направляли, координировали действия других, а это еще хуже, больше! Действие может быть случайным, несознательным, руководство же поступками других - всегда осмысленное.