Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Торжественно объявив обоим, что учеба закончена, инструктор сказал:
— Германское командование доверяет вам особо важное задание.
Александр едва сдержал нахлынувшие чувства. Наконец-то приближается минута, ради которой он надел личину Иуды и пробрался во вражеское логово.
Задание сводилось к тому, чтобы, высадившись под городом Сандомиром, пройти по специальному маршруту, установить районы сосредоточения советских войск, вооружение и оснащение частей, планы командования соединений Красной Армии и в условленном месте через линию фронта вернуться в расположение гитлеровцев.
Инструктаж
— Из тебя получится хороший разведчик!
8 сентября 1944 года.
Краков.
В загородном особняке, куда Малова и Казачука привез обер-ефрейтор Рудик — двухметровый громила, виртуозно владевший любым оружием, — охрану несли неразговорчивые штатские с военной выправкой, а стол ломился от яств и спиртного.
Второй день напролет странный банкет с обильными возлияниями почти не прекращался. Являлись фашистские офицеры, какие-то гражданские лица, произносили двусмысленные тосты, скользкие шутки, задавали множество вопросов и, якобы в порыве откровенности, рассказывали анекдоты о возможном военном поражении Германии.
Малов держался настороже, но вида не подавал, что раскусил затеянную провокацию. После очередного «острого» анекдота поднялся из-за стола и твердым голосом заявил:
— Требую прекратить! Учтите, господа, я не желаю больше слушать глупые высказывания, оскорбляющие великий рейх и его доблестную армию!
«Гулянка» быстро закончилась. Зато на следующее утро появился начальник разведшколы. Распорядившись убрать из особняка все оставшееся спиртное, он сказал Малову:
— Молодец, я тобой доволен. Если заметишь, что Казачук струсил или готов переметнуться к коммунистам, приказываю застрелить его.
«Кажется, последнюю проверку прошел», — с облегчением подумал Александр.
12 сентября 1944 года.
Полевой аэродром в районе города Краков.
Обер-ефрейтор Рудик не отходил ни на шаг.
Сопровождающие в последний раз инструктировали, наставляли, задавали контрольные вопросы, а обер-ефрейтор проверил парашюты, оружие, снаряжение и молча стоял за спиной, словно сторожил, чтоб подопечные не сбежали перед погрузкой в самолет.
Малов, одетый в советскую офицерскую форму, просматривал выданные ему документы.
Один комплект — на имя младшего лейтенанта Иванова Александра Федоровича, командира взвода 1178-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии. Этим, наставлял инструктор, нужно пользоваться после приземления и на маршруте по советскому тылу. Второй комплект — на имя Иванова Александра Федоровича, но уже сержанта того же полка, предназначался для перехода линии фронта на немецкую сторону после выполнения задания.
Район выброски — 6–7 километров северо-восточнее города Сандомир. Если самолет попадет там под зенитный обстрел, выброска переносится в район города Тарнобжег. Главная цель — выяснить, не готовит ли советское командование на этом направлении новое
наступление. Если готовит, то в каком месте, когда, какими силами.С каждой минутой Александр все больше волновался. Вдруг Рудик заподозрит, прочтет его настоящие мысли. Или произойдет что-то непредвиденное. Его увезут отсюда, и рухнут надежды на возвращение на родную землю.
Около полуночи поступило распоряжение грузиться в самолет. Малов, собрав волю в кулак, старался контролировать каждый свой шаг, каждый жест, каждое слово…
Казачук выбросился около Сандомира. Малов не успел — самолет обстреляли зенитки, и сопровождающий закрыл люк.
Несколько минут полета до запасного района показались Александру вечностью. Наконец, люк открыт.
Малов стремительно шагнул за борт.
Долгожданный шаг на Родину…
13 сентября 1944 года.
Приземлившись, Малов закопал парашют, приметил место, сориентировался по карте и вышел на шоссе.
Тихая ночь уже клонилась к рассвету, и под стать окружавшему покою на душе было светло. Добрался. Теперь — действовать по плану, который вынашивал в течение последнего месяца.
Пустынно на шоссе. Наконец заурчал автомобильный мотор. Попутный грузовик остановился. Офицер, сидевший с шофером в кабине, мельком взглянул на документы Малова и кивнул на кузов, мол, забирайся быстрее.
Александру хотелось расцеловать и офицера, и шофера — первых встреченных им советских воинов, сразу же открыться, рассказать о себе.
Но сдержался — нельзя. Сведения он должен передать в руки контрразведчиков.
Въехав в село, машина остановилась.
— Слезай, младший лейтенант, — сказал офицер. — Ищи штаб своей дивизии здесь.
И, попрощавшись, уехал.
Рассветало. Село уже проснулось. Малов огляделся по сторонам и окликнул проходившего мимо солдата:
— Где расположен отдел контрразведки «Смерш»?
— Не знаю, — ответил тот.
— А штаб дивизии?
— Тоже не знаю. Да вы зайдите туда, — солдат показал на дом в отдалении. — Там политотдел, объяснят, что и где находится.
Малов направился к дому.
Поднявшись на крыльцо и войдя в комнату, увидел молодого майора в расстегнутой гимнастерке, брившегося за большим обеденным столом.
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
— Слушаю вас, младший лейтенант.
— Разрешите закрыть, дверь?
— А в чем дело?
Малов прикрыл дверь, расстегнул ремень и положил: кобуру с пистолетом на стол.
— Примите, пожалуйста, оружие и сообщите в «Смерш», что сержант Малов, раненный и плененный в октябре сорок третьего года, после окончания разведшколы абвера из плена прибыл!
Офицер схватился за телефонную трубку…
Первая беседа с советскими контрразведчиками длилась более десяти часов. Чекисты не раз предлагали прервать разговор, чтобы Малов отдохнул, собрался с мыслями и силами, но Александр просил, умолял не останавливаться. Накапливая сведения о разведшколе, он не мог делать какие-либо записи или заметки, полагался лишь на память н теперь, находясь среди своих, опасался забыть что-нибудь важное.