Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Как это в Москву? Кто это интересно без тебя ее перегонит?
– Зайди в местный яхт-клуб, оплати услуги, они сами поставят ее на платформу. Укажи только адрес – станция Водники. Снимите и заберите с собой аппаратуру, плитку и все, что могут раскурочить в пути.
– Ну ты даешь… Дельф тут без тебя голодовку объявил.
– Берите с Леной билеты на самолет – и в Москву. Ветеринарный сертификат на собаку в моем «тревожном» чемоданчике. Деньги есть?
– Да осталось кое-что… Где тебя искать?
– Возвращайтесь в Хотьково. Я вас сам найду.
– Хоп!
Он положил трубку, снял рубашку, размотал бинт и подошел к зеркалу. Хирургический шов рдел зловещей
Стол в банкетном зальчике ресторана «Мещанская сторона» был накрыт на восемь персон: молодые, Герман Бариевич, Радик, Леонкавалло, Анастасия. Из Гродно прилетела новая еремеевская теща – высокая моложавая со вкусом одетая полька – Ядвига Леонтьевна. Еремеев из своих друзей – самых нейтральных с точки зрения безопасности фирмы – смог пригласить только одного – Леню Татевосяна, искусного армянского ювелира, в прошлом командира радиотехнической службы на той самой подводной лодке, где Олег начинал карьеру корабельного врача. Леня преподнес новобрачным оригинальный подарок: четыре серебряных перстня в виде изогнувшихся в прыжке дельфинчиков. На палец они надевались парой – рострумами друг против друга; глядя на них, возникало ощущение радостной игры…
– Я тоже подарю колечко! – перекрыл гомон общего восхищения Герман Бариевич. – Оно не серебряное, стальное. Очень скромное…
Все затихли и насторожились.
– Правда, на нем два ключика. Но они не золотые. И очень хорошо, иначе бы они гнулись в стальном замке стального автомобиля. Получайте ваш «джип» и будьте счастливы!
Оркестранты – их было четверо – переглянулись, и грянули:
Где-то за городом Очень недорого Папа купил автомобиль…– Напрасно вы так считаете, – шутливо погрозил музыкантам вилкой Герман Бариевич. – Последняя модель – «рейнджер-джип». Вездеход для наших дорог.
– Какого цвета?
– В цвет ваших глаз, мадам, зеленого. Горько! Очень горь-ко…
Свадьба получилась веселая, чуточку шальная. Герман Бариевич много и охотно танцевал с Карининой мамой. И всякий раз, когда он подавал руку элегантной польке с безумным разрезом платья на левом бедре, не оставлявшем сомнений, от кого невесте достались такие красивые ноги, оркестранты начинали что-нибудь медленное и томное – из давней юности танцоров.
Далеко-далеко, где кочуют туманы… Еремеев расслабился и позволил себе выпить больше обычной, весьма строгой нормы, и поэтому от всей свадьбы у него осталось в памяти только резкое впечатление: Анастасия танцевала танго с Радиком, держа безногого урода на руках, словно куклу. От этого зрелища Еремеев на минуту протрезвел, а потом все опять закружилось в пестром тумане.
Анастасия ворковала Карине:
– Счастливая! Первая брачная ночь – и в Вене.
К шести часам вечера Леонкавалло отвез их в международный аэропорт, сиявший оранжевым кристаллом в темени сентябрьской ночи.
Глава восьмая. Венские каникулы, или С чем едят бетапротеин?
За границей Еремеев был только в Египте, где в александрийском порту ремонтировалась его подводная лодка, и в Афгане. Вена покорила его еще в самолете, когда над Дунаем лайнер в вираже завалился на крыло, и в иллюминаторы ударило огнище прекрасного, как штраусовский вальс, города. Зубчатая пика Стефанского собора, подсвеченная снизу, метила в бугристый шар полной луны…
Потом в одну ленту слились дворцы, храмы, лепные фасады особняков, вилл, отелей, банков, ресторанов…
В
«Кайзер-Отеле», где они остановились, Еремеева помимо всей прочей несоветской роскоши поразило то, что каждое утро горничные после уборки оставляли на подушках букетики фиалок, а каждый вечер там же – по шоколадной медальке.В первую же ночь ему приснилась свадьба, но не своя – чужая. Вокруг горел старинный готический город, чем-то похожий на Вену. Он во все той же армейской форме вместе с девушкой-связисткой по имени Лида смотрел с балкона какого-то особняка, как пылает в ночи кольцо пожарищ. Город не жалко, он чужой, вражеский. И квартиру – огромную, богатую, с картинами, коврами и гобеленами тоже не жалко. Она – буржуйская. Командир разведроты срывает с окна белые маркизки и набрасывает на плечи Лиде.
– Ну, теперь ты форменная невеста! Только погоны прикрой.
Лида закутывается в белый шелк, и ткань обнимает ее не хуже самого настоящего подвенечного платья. Разведчики наперебой дарят ей свои восторженные комплименты. Лида сияет и чуточку задирает миленький курносый нос.
Из подвалов дома тащат ящики с шампанским. Еремеев никогда не видел столько озлащенных бутылок сразу. Рябит в глазах. Еще несут и еще. В первом этаже винный магазин.
Командир роты выходит на балкон, огладывает огненную панораму.
– Хорошо горит! – одобряет он.
– Как бы нам не задымить… – тревожится Еремеев.
– До утра не достанет. Спи спокойно, жених!
Шампанское и в самом деле лилось рекой, смывая с рук, лиц, сапог гарь горящего города. Вкус этого чудного пенного вина Еремеев познал впервые. И коварство его тоже… Они лили вино в убегающую пену, пока не наполняли до краев алюминиевые кружки, не доверяя тонкому стеклу бокалов, поблескивающих из резных буфетов…
Они проснулись с Лидой в баррикаде перин, ковров и подушек от криков: «Горим, пожар!»
По огромной буржуйской квартире плавал сизый дым. Натянув на себя что было под рукой, бросились на лестницу, но оттуда, с нижних этажей, выхлестывали языки пламени.
– Поджаримся, однако… – сбил фуражку на затылок командир роты. – И воды ни капли.
– А если шампанским? – осенило Еремеева. – Еще два ящика осталось.
– А ну, орлы, тащи их сюда!
Они тушили пожар шампанским. Швыряли бутылки в огонь, как гранаты. Вино мгновенно вскипало, испуская углекислый газ, в котором задыхалось пламя. Вышибали пробки и поливали пляшущие языки пенными струями, как из огнетушителей… Они пробились сквозь пожар и выскочили на ратушную площадь. Лида сбросила с себя «подвенечное» платье, почерневшее от гари и мокрое от шампанского…
Еремеев сел посреди роскошной двуспальной кровати с балдахином и долго отходил от странного сна. На окнах алькова висели белые шелковые маркизки, почти что те самые, в которые куталась непонятно с какой стати поселившаяся в его снах Лида…
Работы в Вене оказалось немного. Они только дважды съездили на переговоры с венскими фармацевтами, причем Еремеев, выполняя обязанности заурядного телохранителя, оба раза просидел в приемных, тогда как Карина переводила на этих весьма конфиденциальных, надо было понимать, встречах. Листая от скуки красочные проспекты, он наткнулся на любопытный прайс-лист: человеческий скелет, обвешанный ценниками, как новогодняя елка игрушками. «Если в вас что-то сломалось, ПОКУПАЙТЕ ЗАПЧАСТИ!» – призывала реклама. «Искусственное внутреннее ухо – 2500–4000 DM; стимулятор работы сердца – 2500–10 000; тазобедренный сустав – 900–2100; артерии – 500–4000; грудь – от 1500; зубы – 1500–4000; глаза – 160–350…»