Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 2

Один из излюбленных аргументов капиталистов гласит, что Америка — не империалистическая страна. Ведь каков традиционный метод империалистов? Они приходят в развивающуюся страну, хищнически разграбляют ее сырьевые источники и перерабатывают сырье либо в самой колонии, либо в метрополии; или же производят из этого сырья товары, а потом продают их по высоким ценам колонизованному населению. Так вот, аргументация сводится к тому, что «Америка так не делает. Из Вьетнама нам не нужно ни оборудования, ни сырья». И это сущая правда. Одно время это противоречие ставило меня в тупик, я не мог по-настоящему в нем разобраться, и когда о нем заходила речь, я говорил околичностями. Но теперь-то я понимаю, что произошло нечто новое: благодаря союзу науки и индустрии, промышленные предприятия в Америке сумели решить базовую проблему сырья, используя синтетику или перерабатывая натуральное сырье, которое уже поступает сюда, разными новыми методами, — и за счет всего этого заводы не останавливаются. Излюбленный аргумент капиталистов следующий: «Мы должны находиться там (в развивающихся странах), чтобы остановить коммунизм или разрушительные войны». Что здесь обычно игнорируется, так это тот факт, что сверхкапиталисты прекрасно знают: им не нужно грабить страну дочиста. Я думаю, что поворотным пунктом, после которого уже нельзя говорить о колонизации страны в традиционном смысле, была Куба.

Еще один аргумент: им нужны стратегические военные позиции. Но мы-то знаем, что никаких стратегических военных позиций США не нужно, у них и так уже есть достаточно вооружений и военной техники, чтобы защититься от нападения из любой точки земного шара — если оно произойдет. Так что если они присутствуют в какой-либо развивающейся стране, причина может быть только одна:ОНИ ХОТЯТ сделать ИЗ нее пристанище для невозвратимых товаров.

Согласно традиционной империалистической схеме, люди из страны-метрополии приезжают в колонию и формируют из своей среды правительство и командование вооруженных сил. Но в случае Америки это не так. Люди из метрополии не прибывали в колонизованную страну, каковой является Вьетнам, чтобы бороться там друг с другом за выгодные посты, — однако вся прибыль вернулась обратно в Америку. Сейчас за выгодные оборонные контракты сражаются оборонные подрядчики внутри самой метрополии. Затем они устанавливают в развивающихся странах марионеточные правительства или военные режимы, чтобы потом снабжать эти страны военной техникой. На самом деле, они вовсе не хотят реально присутствовать во Вьетнаме или в какой бы то ни было еще развивающейся стране, потому что у них есть уверенность (и небезосновательная — ведь это и вправду так), что они скупили на корню вооруженные силы этих развивающихся стран, так что последние стали теперь не более чем административными подразделениями Пентагона. Хороший пример — военный режим в Греции. США имеет там полный контроль над офицерским корпусом и платит греческим офицерам высокие зарплаты, чтобы в страну не приходилось посылать американские войска и лишний раз беспокоить метрополию.

Но что происходит, если, например, один батальон вооруженных сил терпит поражение? Тогда приходится посылать подкрепления для марионеточной армии данной развивающейся страны. Все ее правительство оказывается подчиненным армии. А армия начинает относиться к гражданскому правительству с подозрением, ибо Пентагон внушил ей — с помощью промывания мозгов и денежных подачек, — что гражданское правительство есть коммунистическая угроза нации. За этим следуют военные перевороты, и именно такой сценарий повторяется снова и снова в странах, пользующихся «поддержкой» США.

На самом деле, то, что мы имеем сейчас, — это «империалистичный» вариант империализма. Борьба за позиции влияния происходит сейчас внутри страны-метрополии, так что, по сути дела, колонизованным оказался сам американский народ.

Одно время я думал, что колонизованы одни только чернокожие. Однако сейчас, я полагаю, нам нужно до какой-то степени изменить содержание нашей пропаганды, потому что, если рассматривать эксплуатацию как колонизационный феномен, то получается, что колонизован весь американский народ. Семьдесят шесть компаний эксплуатировали и продолжают эксплуатировать всех и каждого. Американский народ является колонизованным народом еще в большей степени, чем население развивающихся стран, где орудует военщина.

Вот почему движение в защиту мира столь важно. Если движение за мир окажется успешным, тогда окажется успешной и революция. Если это движение провалится, то провалится и революция в стране-метрополии. Другими словами: если войны вдруг прекратятся, народ обнищает до такой степени, что вся экономика полетит в тартарары. Только плановая экономика способна успешно бороться с хаосом, который будет вызван отсутствием экономических стимулов. Сейчас войны — это экономический стимул для военных поставщиков.

Именно поэтому нам крайне важно иметь контакты с движением в защиту мира. И не просто контактировать с ним, но оказывать ему всемерную и активную поддержку самыми различными способами, включая печатные материалы и демонстрации.

Нам нужно осознавать свое положение и знать, кто мы сами и кто наши враги. Тысяча войн и тысяча побед. И пока мы не будем знать, кто наш враг и какова именно ситуация, мы будем всего лишь топтаться на месте. Даже движение в защиту мира не может поколебать наших принципов самообороны. Мы в любом случае будем защищаться против нападений и против любой агрессии. В целом мы выступаем за то, чтобы положить конец всем войнам. Но, с другой стороны, мы поддерживаем самооборону народа Вьетнама и всех других борющихся народов.

Хьюи Ньютон Движение за освобождение женщин и гомосексуалистов Перевод Д. Жутаева

 За несколько последних лет среди женщин и гомосексуалистов возникли мощные движения, стремящиеся к освобождению этих групп. А в нашей среде можно было наблюдать некоторые колебания по поводу того, как относиться к этим движениям.

Что бы вы лично ни думали о гомосексуальности и о различных освободительных движениях среди гомосексуалистов и женщин (а я говорю о гомосексуалистах и женщинах как об угнетенных группах), сколь бы велика ни была ваша неуверенность в себе, связанная со всем этим, нам нужно пытаться достичь с этими движениями революционного единства. Я говорю «сколь бы велика ни была ваша неуверенность в себе», потому что, как мы все прекрасно знаем, зачастую первый импульс, возникающий в нас при виде гомосексуалиста, — это дать ему по зубам, а при виде женщины — заставить ее замолчать. Мы хотим дать гомосексуалисту по зубам, потому что боимся, не гомосексуалисты ли мы сами; и мы хотим ударить женщину или заставить ее заткнуться, потому что боимся, что она может кастрировать нас, отобрать у нас яйца, которых у нас, может быть, и с самого начала не было.

Нам необходимо обрести уверенность в себе, и потому мы должны проявлять уважение и сочувствие ко всем угнетенным. У нас не должно быть того расистского подхода, который белые расисты проявляют в отношении нашего народа только из-за того, что мы чернокожие и бедные. Очень часто самый последний бедняк среди белых оказывается и самым большим расистом, так как он боится потерять что-то или обнаружить что-то, чего у него нет. Так что вы самим своим существованием представляете для него некую угрозу. Подобная же психология работает и тогда, когда мы сами видим угнетенных людей и испытываем чувство гнева — только из-за их нестандартного поведения или свойственного им отклонения от установленной нормы.

Вспомним: мы еще не установили окончательно революционную систему ценностей. Она еще только находится в процессе становления. Но я что-то не припоминаю, чтобы мы когда-нибудь установили норму, предписывающую революционеру осыпать гомосексуалиста оскорблениями, или же положение, по которому революционер должен делать все от него зависящее, чтобы помешать женщинам говорить откровенно о том особом виде угнетения, которому подвергаются только они. На самом деле, все обстоит прямо противоположным образом: мы говорим, что признаем за женщиной право быть свободной. О гомосексуалистах мы пока что вообще говорили не слишком много, но нам следует как-то отнестись к движению сексуальных меньшинств, поскольку оно является реальной вещью. И мне известно — и из книг, и из личного опыта и наблюдения за жизнью, — что никто в обществе не готов предоставить гомосексуалистам ни свободы, ни равенства. Возможно, они являются самыми угнетенными людьми во всем обществе.

Что же сделало их гомосексуалистами? Возможно, я не до конца понимаю это явление. Кое-кто говорит, что причиной тут империалистическое разложение. Я не знаю, так ли то, но скорее сомневаюсь в этом. Однако, как бы там ни было, мы знаем, что гомосексуальность — это факт реальной действительности, и мы должны принимать его в самой чистейшей форме, а именно: индивидуум должен иметь свободу пользоваться своим телом так, как он только пожелает.