Антон, надень ботинки! (сборник)

Лариска. Чтобы рамка была. Ведь картина в рамке…

Кира. Очень много краски. У тебя ресницы даже клацают друг о друга, как у куклы с закрывающимися глазами.

Лариска. А чем плохо быть похожей на куклу? Умная кукла – это то, что надо.

Лариска поднялась, стала расчесывать волосы, откидывая их.

Кира. А пудриться не будешь?

Лариска. Нет. Кожа должна чуть-чуть поблескивать, и вообще запомни: надо красить что-то одно.

Кира. А волосы так зачем?

Лариска. Чтобы флюиды…

Кира. Ух ты… Какая красивая ты, Лариска!

Лариска. Как ты думаешь, влюбится?

Кира. А куда денется? Лариска явилась на войну полов в полном боевом оперении!

Кира открывает шкаф, достает оттуда меховое манто.

Лариска. А твои не вернутся?

Кира. Они на дежурстве.

Лариска надевает меха.

Кира. Потрясающе!

Лариска. Но я же не приду на урок в шубе.

Кира. Правда, как кукла из дорогого магазина. Вот если бы я такая была…

Лариска. И что бы ты сделала?

Кира. Ничего. Села бы играть.

Лариска. Ты играешь каждый день по восемь часов. Неужели не надоело?

Кира. Нет. Не надоело. Это форма моего существования. Я – репей.

Лариска. В каком смысле?

Кира. Репей стоит при дороге и ничего не боится, ни ветра, ни пыли. У него крепкие корни. И он защищен колючками. Его никто не сорвет. Вот и я так хочу.

Лариска. Как?

Кира. Быть защищенной своим делом, как колючками. Ни от чего и ни от кого не зависеть. Только от дела. А дело в моих руках. И это никто у меня не отнимет.

Лариска. Не зависеть – так прекрасно!

Кира. А если это не понадобится второй стороне? Что тогда?

Лариска. Но разве можно загадывать вперед? Как получится, так и получится. Ты вообще когда-нибудь целовалась?

Кира. Конечно. Я и сейчас целуюсь. В парадном.

Лариска. И что?

Кира. Ничего. Целоваться – это целоваться. А играть – это играть.

Лариска. Ты рассуждаешь, как старуха. По-моему, ты не права.

Кира. А это время покажет: кто прав, а кто нет… Хочешь надеть обручальное кольцо?

Лариска. Зачем?

Кира. Он удивится и заревнует.

Лариска. Я не хочу быть женщиной с прошлым. У меня никогда никого не было. Ни до него, ни после. Только он. Я рожу ему троих детей. И даже если он когда-нибудь устанет от меня, у него будет прекрасное общество – трое сыновей.

Кира. У него, между прочим, есть и жена и сын.

Лариска. Но он же не мог ждать меня до сорока лет в одиночестве. Он ждал меня с женой.

Кира. Они тебя вместе ждали… Ты опаздываешь…

Лариска. Значит, так, давай еще раз проиграем: ты – он. Я – я. Начинай.

Кира (тоном Игнатия). Маркова, вы опять ничего не выучили.

Лариска. Я люблю вас…

Кира. Но это еще не повод, чтобы не делать домашние задания.

Замолчали. Смотрят друг на друга.

Лариска. Чушь собачья. Давай сначала. Ты – я. Я – он.

Кира (тоном Лариски). Я люблю вас!

Лариска. Ну что вы… Маркова… Спасибо, конечно, но я для вас старый.

Кира. Ну и пусть!

Лариска. Я женатый.

Кира. Ну и пусть!

Лариска. Я не имею права.

Кира. Имеете! Я дам вам это право! Я люблю вас!

Лариска. По-моему, так нормально…

Кира. Потрясающе! Он просто все бросит и пойдет за тобой босиком по снегу.

Лариска. Значит, так, я пойду сейчас, а ты придешь через полчаса. Он спросит, где ты. Я скажу: задерживаешься.

Лариска уходит. Кира остается одна. Надевает драгоценности. Выходит на середину сцены. Объявляет тоном конферансье: «Выступает лауреат всемирного, всеевропейского, всесоюзного конкурсов пианистов Кира Алешина! Шопен, «Экспромт-фантазия»!» Садится за рояль. Раздается звонок в дверь.

Кира встает, отпирает. Входит десятилетняя сестренка Наташка. Наташка снимает пальто, шапку и все это не вешает на вешалку, а бросает прямо на пол. Кира поднимает за ней.

Наташка. Я должна равняться на Федора Федоровича Озмителя.

Кира. Кто это такой?

Наташка. Герой-пограничник. Нас водили в Музей пограничных войск.

Кира. А как ты собираешься равняться?

Наташка. Не знаю. Нам не объясняли.

Кира. Пойдем, я тебя покормлю.

Наташка. Только не пельмени.

Кира усаживает сестру, дает ей поесть.

Садится напротив.

Кира. Наташа, а как ты думаешь, я ничего?

Наташка. На характер или на красоту?

Кира. На красоту.