Анжела

Эдмондо усмехнулся и, взяв ручку, начал поигрывать ею пальцами.

– Теперь я понимаю, – продолжил Луиш, – что ее эйфория была вызвана не только пребыванием в твоей жаркой стране с ее неповторимой атмосферой и духом, но и романом с горячим итальянским мужчиной. Итальянки все-таки легкомысленные… –заявил он.

– Не суди всех по своей матери, – поучительно сказал Эдмондо.

Луиш слегка вздрогнул, словно очнулся от своих нелегких дум.

– Подумай, что ей было за 40, а ее любовнику лет 25, – произнес бразилец с некоторым недоумением.

– Бывает. Иногда в зрелом возрасте тянет на молодых, – насмешливо ответил Эдмондо.

Луиш неодобрительно покачал головой. Казалось, вся эта история, недавно всплывшая, все еще ошеломляла его.

– Полагаю, если бы мой отец узнал это, он убил бы и ее, и этого ребенка. Потому что помимо того, что он любил маму, как одержимый, он был к тому же известной персоной из политических кругов. И предстать перед международными коллегами с рогами на голове, думаю, он был бы не сильно рад.

– Последнее не зависит от положения в обществе, – заметил Эдмондо. – Рога для любого являются неудобным предметом.

Луиш внимательно посмотрел на него.

– Да, но если ты маленький человек, твои рога обсуждают только родственники и друзья. А если ты крутишься на международной арене, то твои рога обсуждают все, – возразил он.

Эдмондо не стал комментировать, оставшись при своем мнении.

– Угадай, что сделала моя мать? – спросил Луиш.

– Подменила детей, – пожал плечами Эдмондо, будто это было самой очевидной вещью на свете.

Луиш присвистнул от изумления.

– Вот это даааа… – восхищенно протянул он. – У тебя, правда, отличная логика.

– Это банальный сценарий, – усмехнулся Эдмондо. – Такими сюжетами изобиловала придворная жизнь королевских семей в Средние века, а теперь они плавно перекочевали в бразильские сериалы.

Луиш снова расхохотался.

– Ты, наверняка, не думал, что окажешься вовлеченным в бразильский сериал? – сквозь смех спросил он.

– Да, не думал. Это не мой жанр, – натянуто улыбнулся Эдмондо. – Итак, у тебя есть брат, с которым ты жил всю жизнь, но он тебе не родной по крови. И есть брат, наполовину родной по крови, но которого ты ни разу не видел…

– Именно так… – все еще сквозило восхищение во взгляде бразильца.

– Так наследство придется делить на троих?

– Почти. Виллу мать оставила нам на двоих с моим итальянским братом, а неродному брату оставила деньги. Но все это активируется, только если я найду этого самого брата. Она подумала, что я не стану его искать просто так, потому написала соответствующее завещание, которое хранится у местного юриста, назначенного поверенным по вопросам виллы.

– А ты бы стал его искать? – приподнял брови Эдмондо.

– Полагаешь, что если бы вся вилла переходила мне лично, я бы не пошевелил и пальцем?

– Полагаю, что мало кто стал бы шевелиться в таком случае. А что твой отец? Подделку не заметил? – полюбопытствовал Эдмондо.

– Нет.

– И завещания не видел?

– Нет. Потому что оно здесь, в Италии. Мать раскрыла эту тайну только мне. Об этом никто не знает, и она просила держать ее в секрете.

– Хм, – неопределенно хмыкнул Эдмондо. – Какие зацепки оставила твоя мать?

– Почти никаких, – ответил Луиш, вздохнув. – Проблема в том, что она не успела договорить что-то, когда у нее случился сердечный приступ. Она рассказала только, что обнаружив такое дело, попросила одно доверенное лицо в Бразилии найти подходящего мальчика для срочного усыновления. Там с этим проблем нет. А своего ребенка оставила в Италии. При этих словах она начала смеяться таким смехом, от которого у меня кровь в жилах застыла. Никогда еще я не испытывал такого ужаса. А потом сказала: «Но есть кое-что, что поможет тебе найти его…» И на этом все, – сглотнув комок в горле, резко закончил Луиш свой рассказ.

– Ты уверен, что все это не бред сумасшедшей? – спросил Эдмондо после нескольких минут размышлений.

– Она раскрыла мне код своего секретного сейфа, о существовании которого никто не знал. Там было свидетельство об усыновлении моего неродного брата в Бразилии. Я нанял там адвоката проверить подлинность этого факта. Он нашел приют, в котором было выдано это свидетельство, и поднял архив. Свидетельство подлинное.

– Хорошо, продолжай.

– Мне нечего продолжать, – пожал Луиш плечами. – Это все.

– Я просто подумал, что, может, там еще было свидетельство о рождении брата по крови.

– Нет, к сожалению, нет.

Эдмондо задумчиво потер свой подбородок, покрытый густой темной бородой.

– Насколько верна дата родов? – спросил он рассеянно.

– Откуда я знаю? – развел Луиш руками. – Могу сказать только, что когда мы уезжали из Италии, она все еще была беременна, а когда вернулась, живота уже не было.

– Родила она через 10 дней, а в Бразилию приехала еще через 2 недели… Дата родов варьируется, скорее всего, в пределах первых двух недель, – размышлял Эдмондо вслух. – А клиника известна?

– Мне нет, но полагаю, что рожала она в Милане. Мы ведь там жили, зачем ей было куда-то уезжать? Она ведь не знала, что у нее внутри чистокровный итальянец.

– Почему ты вообще думаешь, что это мальчик?

– Ну… – в смятении посмотрел на него Луиш. – Она всегда говорила о нем в мужском роде.

– А в завещании, наверняка, написано «кровные наследники»? – предположил Эдмондо.

– Ты что… видел завещание? – испуганно спросил Луиш.

Эдмондо рассмеялся.

– Нет. Просто официальные юридические документы написаны, как правило, на безликом языке, мало понятном человеку с нормальным живым мышлением. –сказав это, Эдмондо погрузился в раздумья. – И что, по-твоему, она тебе не досказала? То, куда она дела ребенка? – спросил он, наконец.

– Вероятно.

– А сам ты что думаешь? Куда она могла его деть?

– У меня нет никаких идей, – сокрушенно сказал Луиш. – Думаю, что либо сдала в приют, либо отдала кому-то.

– Родственникам?

– Нет. Ее родственники давно эмигрировали в Бразилию. Не думаю, что кто-то остался здесь. По крайней мере, она ни к кому не ездила, и к нам никто не приезжал. А почему ты отметаешь идею с приютом?

– Безжалостно, мне кажется, – ответил Эдмондо. – Хотя, конечно, у матери, которая решилась на такой спектакль, нет понятия о жалости.

– Не смей плохо говорить о моей матери! – жестко произнес Луиш, а глаза засверкали почти свирепым блеском. Он весь напрягся и подался вперед.

Эдмондо ответил ему спокойным, но не менее жестким взглядом.