Анжелика и король

Анжелику как громом поразило. Она не смогла бы ответить, насколько сильны ее чувства к Ракоци, но она ни на минуту не допускала мысли, что больше никогда не увидит его. Но ведь он вернулся в свою страну. Король словно вычеркнул его из жизни Анжелики, и она никогда больше не сможет встретиться с ним.

Король подвел Анжелику к краю бассейна, в котором, словно жемчужная, переливалась вода.

Анжелика тяжело дышала, в горле стоял комок. Король старался успокоить ее. Он пальцами вытер ей лоб, так как знал, что ей это нравилось.

— Прошу вас, успокойтесь. Я знаю, что мадам дю Плесси де Бельер никогда не простит мне этого.

И, разревевшись, она покорилась ему. Он победил ее. Заходящее солнце окрасило ее волосы в красноватые и золотистые тона. Они молча и всепрощающе глядели друг на друга.

Звуки водяного органа смешивались в стройном хоре невидимой симфонии и окутывали их призрачным обещанием грядущего счастья.

— Возвращайтесь в свой отель в Париже до следующего воскресенья. Затем, я надеюсь, Версаль увидит вас вновь. Вы будете еще прекраснее, чем прежде, и еще прочнее займете место в моем сердце, несмотря на всю тяжесть вашей вины. Увы, вы преподали мне урок, вы доказали, что как бы ни был могуществен король, он не в состоянии править любовью. Но я буду терпелив. Я не собираюсь отчаиваться. Мы с вами еще побываем на острове бога любви. Да, дорогая, настанет день, когда я введу вас в Трианон. Я построил там небольшую пагоду из фарфора, и это будет приют нашей любви: вдали от шума, от интриг придворных, которых вы так не любите, в окружении лишь цветов и деревьев. До вас там никого не было. Каждая вещь, каждая плитка там предназначена вам. И не возражайте. Оставьте мне надежду. Я умею ждать.

Он взял ее под руку и повел к выходу.

— Сир, могу я узнать о своем сыне? — спросила Анжелика.

Лицо короля потемнело.

— Ваша семья вечно доставляет мне излишнее беспокойство. Мне пришлось лишить его должности.

— Из-за того, что я впала в немилость?

— У меня вовсе не было намерения причинить ему неприятность из-за этого. Ваш сын поехал с герцогом Орлеанским. И теперь он в Сен-Клу, в летней резиденции моего брата.

Анжелика вся пошла радужными пятнами.

— Вы отпустили моего сына к этому подонку?!

— Сударыня! — загремел король. — Выбирайте выражения. Мне очень жаль, что я доставил вам неприятность. И, конечно, вы сейчас попроситесь в Сен-Клу…

— Сир, позвольте мне поехать в Сен-Клу!

— И даже больше того. Я дам вам поручение к Мадам, жене Филиппа, так что она примет вас и задержит на пару дней у себя, а тем временем вы увидите сына.

— Сир, вы так великодушны.

— Просто сильно влюблен. Не забывайте этого, сударыня, и не играйте моими чувствами.

***

Флоримон смотрел на мать, не отводя глаз.

— Клянусь, я не лгу, мама. Месье Дюшес пытался отравить короля. Я видел это несколько раз. Он засовывал белый порошок под ноготь и сыпал его в королевский кубок сразу после того, как пробовал вино сам и передавал его королю.

— Но это невозможно, мой мальчик. И потом, ведь король после этих случаев даже не заболел.

— Об этом я ничего не знаю. Может быть, это медленно действующий яд?

— Флоримон, ты сам не понимаешь, что говоришь о таких серьезных вещах. И не забывай, что король окружен преданными слугами.

— Кто же этого не знает? — мальчик снисходительно посмотрел на мать.

В течение часа она пыталась внушить ему, что все это он выдумал. Она уже выбилась из сил.

— И кто это вбил тебе в голову, что короля собираются отравить?

— Да ведь все только и говорят об отравлениях, — признавался он чистосердечно. — Однажды герцогиня де Витри попросила меня приготовить для нее экипаж. Она отправилась в Париж к ля Вуазин. А я подслушивал у замочной скважины, о чем она говорила со старой колдуньей. Она просила у нее отравы для своего старого мужа и приворотного зелья, чтобы обратить на себя внимание месье де Вивонна. А паж маркиза де Коссака рассказал мне, что его хозяин просил у колдуньи секрет выигрыша в карты и, кроме того, отравы для своего брата, чьим наследником он является. И, — закончил он торжественно, — граф де Клерман умер буквально через неделю.

— Дитя мое, ты же сам не понимаешь, какой опасности подвергаешься, рассказывая эти сплетни. И кто же захочет иметь пажа, который выбалтывает тайны хозяина.

— Но я не сплетничаю! — закричал Флоримон, топнув ногой. — Я просто пытаюсь рассказать вам, но, похоже, говорю с глухой. — Он отвернулся с видом обиженного.

Анжелика не знала, что еще предпринять. Чего-то она не понимала в своем сыне. Он лжет чересчур явно и с раздражающей самоуверенностью. Но с какой целью?

В отчаянии она повернулась к аббату де Ледигеру и набросилась на него.

— Мальчику следовало бы хорошо всыпать. Я не слишком высокого мнения о вас как о воспитателе.

Молодой священник покраснел как рак.

— Сударыня, я сделал все, что мог. Но по роду своей службы Флоримону пришлось узнать много секретов, и он решил…

— По крайней мере, вы должны были научить его держать их в тайне, — сухо сказала Анжелика. Она тут же вспомнила, что и он был протеже мадам де Шуази. А значит, и он шпионил за ней и предавал ее.

Флоримон, наконец, справился со слезами. Он сказал, что ему надо прогуляться с маленькой принцессой, и попросил разрешения уйти. Вышел он степенно, с чувством собственного достоинства, но стоило ему только пересечь террасу у входных ступенек, как он бросился бегом. Они услышали, как он затянул веселую песенку.

— Что вы обо всем этом думаете, месье де Ледигер?

— Сударыня, я никогда раньше не замечал, чтобы Флоримон лгал.

— Понятно, вы защищаете вашего ученика, но теряете при этом чувство меры.

— Кто же этого не знает? — повторил аббат любимую фразу Флоримона. Он крепко сжал руки, выражая всем видом беспокойство. — При дворе даже самые порядочные люди находятся под подозрением. Мы все окружены шпионами.

— Вы должны хорошо в этом разбираться, месье аббат, наверное, мадам де Шуази не скупится, оплачивая предательство.

Аббат широко раскрыл глаза и побелел, как полотно. Он задрожал и упал на колени.

— Простите меня, сударыня. Это правда. Мадам де Шуази направила меня в ваш дом, чтобы я шпионил за вами. Но я не предавал вас, клянусь! Я не причинил вам ни малейшего вреда, сударыня. О, поверьте мне…

— Ладно, верю, — устало сказала Анжелика. — Но скажите, кто выдал меня Братству Святого Причастия? Верный Мальбран? На него не похоже.

— Нет, сударыня, он порядочный человек. Мадам де Шуази послала его к вам, чтобы помочь его семье, которая слывет одной из самых уважаемых в провинции.

— Тогда девицы Жиландон?

Аббат заколебался. Он все еще стоял на коленях.

— Я знаю лишь, что Мари-Анн ходила к своей благодетельнице накануне вашего ареста.

— Значит, это она. Вошь неблагодарная! Вы хорошо исполнили свой долг. Я не сомневаюсь в том, что вы скоро станете епископом.

— До этого не так-то просто дожить, сударыня, — пробормотал аббат. — И тут мне понадобится помощь мадам де Шуази. Я был самым младшим из двенадцати детей в семье и четвертым мальчиком. У нас не всегда хватало еды. Я хорошо вел себя, любил учиться, и меня решили посвятить церкви. Когда я вышел в свет, мадам де Шуази сказала, что я должен докладывать ей обо всех аморальных поступках, которые только увижу, и это будет моя борьба с силами зла. И я действительно предполагал, что это справедливое и благородное дело. Но когда я попал к вам…