Анжелика и принц

К блинам Лика добыла растопленное сливочное масло, сметану, взбитые сливки, варенье из земляники и из вишен, и мёд.

– Откуда вы их взяли?
– недоумевала Туанетта.

– Постряпала, - пожала плечами Лика, усаживаясь на своё место.
– Захотелось. Они съедобные, мы с Жакеттой уже ели, если что, и пока живы.

Ради демонстрации съедобности она взяла из горки блин, капнула на свою тарелку растопленного масла и принялась макать блин и есть. Принц неуверенно последовал её примеру. Он положил себе вишнёвого варенья.

– Очень вкусно, Анжелика, - и даже поцеловал её перепачканные в масле пальцы. Неужели в самом деле?

Открылась дверь, появился Пират. Бледный и помятый.

– О, поднялся, красавец, - приветствовал его Орельен.

– Он что, не был на тренировке?
– шёпотом спросила Лика.

– Нет, - так же шёпотом ответил тот.
– Он вчера, по словам Марселя, напился в хлам!

Тем временем герой местных новостей обошёл стол по дуге, сел и налил себе воды. А потом ещё и ещё.

– Попросить для тебя вина? Или чтоб Лионель приготовил свою отраву?
– поинтересовался Анри.

– Я в порядке, спасибо, - тот церемонно поклонился.
– Что это за странные круглые кружевные платочки вы едите?

Лика не удержалась от смеха. Странные круглые кружевные платочки! Надо же было придумать!

– А вы попробуйте, - она свернула блин и сунула ему в руку.
– Сливки? Сметана? Варенье?

– Благодарю, - он с поклоном принял блин и попробовал.
– Невероятно. Разное ел, такого не пробовал. Это откуда?

– Это от меня, - продолжала смеяться Лика.

– То есть?
– он смотрел хмуро и недоверчиво.

– Я это приготовила.

– Вы ходите на кухню не только гонять мышей и ругаться с поваром?

– Выходит, так.

– Невероятно. Пожалуй, я съем ещё.

Блины съели все до единого, нахваливали Лику - надо же, как бывает. Туанетта молчала дольше всех.

– Анжелика, вы ведь не собираетесь демонстрировать при дворе свои кулинарные таланты?

– Да вряд ли, а что?

– Думаю, там это будет неуместно.

– Ну и ладно. Я так, в охотку. Соскучилась. Если его высочеству не зазорно брёвна поднимать, то и мне нормально блины печь. Будет настроение - пирог постряпаю. Но не сегодня.

– Сегодня вам найдётся, что делать, - произнёс Анри.
– Буду рад, если вы уделите мне некоторое время после завтрака.

– С удовольствием, - Лика воспитанно опустила глаза.

Неужели у неё получилось сдвинуть что-то с места?

2.22 Анри. Размышления о любви и дружбе

У Анри ещё никогда в жизни не случалось такого утра - чтобы приходили его будить, а он не один. Как-то это было... в целом приятно, но очень уж непривычно. И Флорестан посматривал... со значением, в общем, посматривал.

Да ерунда, смотрит пусть как хочет, а сказать всё равно ничего не скажет. Сам же Анри был благостен и доволен. Пусть его невеста несовершенна, но ведь и он несовершенен? Зато у неё ловкие руки и тёплые плечи. И невероятно нежная кожа. И заводная улыбка.

А за своим языком она научилась следить - кроме как в бою, но при дворе, как полагал Анри, боя не случится.

Надо же, не влюблена она в него! Откровенно говоря, услышать такое в лицо было не особенно приятно. Но. она права. Просто такие вещи никто никогда в лицо не говорит, а она - другого воспитания, ей ничего не стоит прямо сказать, что она думает.

Да что там, какая там любовь! Анри к своим двадцати годам ничего не знал про любовь. Он знал про интерес, про восхищение, про влечение тоже знал. Но любовь? Скажем, любил ли он Офелию? Хотя бы в самом начале?

Она говорит - быть друзьями. Больше понимать, быть ближе. И что это - искренний интерес к нему или просто там, откуда она, все так делают? Как это - быть друзьями со своей невестой, а после - женой?

Отец, его высочество Франциск, говорил, что впервые увидел свою будущую супругу в церкви, перед обрядом. И Анри не мог сказать, что они жили как-то плохо или неправильно. У каждого из них были свои дела, отец занимался вопросами владений и королевской службой, мать - благоустройством замка и парка, отношениями с соседями и детьми. И у Анри не было ощущения, что правильно - как-то иначе.

Через две недели свадьба её высочества Маргариты. За три дня до неё нужно быть в столице и представить Анжелику их величествам. И она пока ещё об этом не знает, почему-то Анри ничего ей не сказал. Очевидно, пришло время поговорить начистоту.

Девица - союзник? Мысль казалась невероятной, но похоже, что Анжелика может быть союзником. Отчаянно верным, защищающим позицию до конца. Осталось только с ней договориться.

С прежней невестой такая мысль ему бы и в голову не пришла, совсем, ни при каких обстоятельствах. А тут вон оно как вышло.

Насвистывая песенку про морские волны, которую любит Жан-Филипп, Анри отправился на тренировку в зал. Впрочем, Жана-Филиппа там и не было. Лионель в ответ на прямой вопрос нахмурился и сказал, что с ним вообще неизвестно что происходит - как взбесился, перебрал всех доступных девок в замке, приволок из какой-то деревни парочку весёлых молодых вдовушек, поселил у себя в спальне. А вчера ещё и напился в усмерть, и, по словам Марселя, до сих пор спит без задних ног.

– Вместе с теми вдовушками?
– хрюкнул Орельен.

– Вероятно, - Лионель всё ещё хмурился, но потом рассмеялся.
– Кот он драный, этот Жанно. И если бы не дождь, я бы уже вылил на него собственноручно ведро воды и выгнал во двор. А так - пусть спит.

– Анри, а что твоя спина?
– Орельен внимательно к нему приглядывался.
– Мне идти за целителем? Ты сегодня на вид намного лучше, чем был вчера!

– Не поверишь, меня спасла Анжелика. Её руки невероятно сильные и невероятно умелые.

– Почему же, поверю, - улыбнулся тот.
– Я-то, в отличие от тебя, видел, сколько воды она может удерживать в воздухе. И как легко отталкивается от кавалера, когда прыгает в вольте.

Вот так. Орельен, выходит, знает о его невесте побольше него самого... Всего лишь благодаря занятиям магией и танцам!

Но осталась она вчера с ним. Сама захотела. Может быть, он ей, всё же, хоть сколько-нибудь приятен, а не «быть друзьями»?

В итоге тренировали преимущественно атакующую магию, и Лионель даже сказал, что и Анжелике это было бы совсем не лишним. Анри мысленно дал себе пинка - на магическую тренировку в зал её следовало позвать, конечно же. А вслух признал свою оплошность и обещал в следующий раз пригласить её непременно.