Апофеоз
Шрифт:
– А как жил все эти годы мой отец? – промедлив, спросила она. – Я... я знаю уже, что он сотворил эту стену, но что было еще?
– Он искал тебя, - ответила Латулла. – Но твой след слишком затерялся, а война продолжалась, и для горя не было времени. Мы все решили, что ты погибла. Аэтернус долго нес траур, оплакивая тебя и твою мать, почти тысячу лет был одинок, но потом снова сошелся с одной титанидой.
– Я ее знаю?
– Нет. Она родилась через двести лет после твоей пропажи.
– А где она сейчас?
– Где-то на восточном побережье. Если хочешь, сходи к
– У нее были дети?
– Да, один сын. У тебя есть младший брат, Имрата!.. но ты о нем не спрашивай. Мы о нем не говорим.
– Почему?
– Его изгнали... – неохотно сказала Латулла. – Очень давно...
– Он вызверился?!
– Нет... мы все так посчитали вначале, но... я не знаю... знаешь, мне кажется, он нашел жребий... но очень странный...
– Подожди. Его изгнали... из-за жребия?..
– Нет... он совершил... совершил такое, от чего от него все отвернулись... но потом... знаешь, потом оказалось, что все немного иначе... прости, спроси об этом лучше у своего отца, - с несчастным видом сказала Латулла. – Это была очень странная и запутанная история...
– А как его звали-то?
– Мы не называем его имени. Оно было предано забвению.
– Даже так, - изумленно глянула на подругу Имрата. – Я и впрямь многое пропустила... столько лет прошло...
– Да уж немало...
– А ты-то сама нашла жребий?
– Да, очень давно. Но у меня он маленький и скромный – создание семьи и забота о домашнем очаге. Я вырастила шестерых детей!
– Ты счастливая, - с легкой завистью сказала Имрата.
– Счастливая, - улыбнулась Латулла. – Но ты свой тоже наверняка найдешь.
– Надеюсь...
Когда-то Алмазный Бастион казался Имрате огромным. Когда-то он был для нее целым миром. И он действительно довольно велик – человеку понадобится дней десять, чтобы пересечь его с севера на юг или с запада на восток. И даже самая резвокрылая птица будет лететь несколько часов.
Но титаны быстрее людей. Быстрее птиц. Леса, холмы и речки мелькали, как спицы в колесе, и все ближе становилась гора – единственная в Алмазном Бастионе, а потому не имеющая имени.
На пути к ней Имрата и Латулла пробежали через Город Титанов. Как и прежде, здесь никто не жил – лишь несколько мальчишек играло в развалинах.
Эти древние строения возвели задолго до рождения Имраты и не здесь, а где-то за Кромкой, в совсем другом мире. Предки нынешних титанов явились на Парифат вместе со своим городом... впрочем, на самом деле это никакой не город. Чем это было когда-то, знают только Аэтернус, Макроденит, Дасталлит и другие старейшие, да и те лишь по рассказам отцов и матерей.
Имрата тоже в детстве играла в этих руинах. Сейчас она даже свернула чуток с прямого пути, пробежала каменными ступенями, что достигали исполинского пьедестала, где стояла белоснежная, совсем не тронутая временем статуя. Агапет Предвечный, ее родной дед, легендарный предводитель титанов.
Чуть поодаль высились и другие статуи. Экольген Горевестник, Катимбер Могучий, Елегиаст Прозорливый, Рузульвет Свободный, Метерон Патриарх, Медеор Животворящий... Древние прародители, жившие в эпоху Легенд, до Ледника,
до Тысячелетия Мрака... Те, что на равных дрались с богами и почти сумели их победить...Их давно нет. Одних убили, других заточили в Хиард, третьих... третьи тоже ушли.
Эпоха титанов закончилась.
Было время когда-то на Парифате – правили им Всерушители, бессмертные порождения самого Хаоса. Долго правили. Но минула их эпоха – и наступила эпоха титанов. Они стали владыками Парифата – и тоже правили долго. Но минула и их эпоха – и наступило Тысячелетие Мрака. А когда оно закончилось, титаны уж не воспрянули. Другие стали Парифатом править – эльфы, кобрины, вампиры.
А потом их всех потеснили люди. Когда-то не более чем питомцы эльфов, они перестали от них зависеть. Когда-то не более чем рабы кобринов, они вырвались из-под их власти. Когда-то не более чем еда вампиров, они истребили их почти дочиста. И разрослась на всю планету Парифатская республика, ставшая потом империей. Наступила эпоха людей.
Имрата думала, что и ей суждено через какое-то время закончиться. Но вот – тысячи лет она провела замороженной, тысячи лет пролетели над Парифатом – а им по-прежнему правят люди. Пусть и нету больше империи, да и люди уже не те – но они по-прежнему главенствуют, и конца их эпохе не видно.
За Городом Титанов в небо уходила гора. Заросшая лесом, с плоской вершиной. Здесь Имрата рассталась с Латуллой – подруга осталась ждать внизу, не желая мешать воссоединению.
Отец сидел там, наверху. Словно и не было этих тысяч лет. Сомкнув вежды, Аэтернус Вечный медитировал в кольце мраморных колонн.
Но стоило подняться на гору Имрате, как он раскрыл глаза.
– Отец! – вскрикнула девочка – и мигом спустя уже была в крепких объятиях.
– Я был уверен, что ты погибла, - произнес Аэтернус, отпуская дочь.
– Я сама так думала.
Словно и не было этих тысяч лет. Имрата снова сидела на траве рядом с отцом, пила горячий чай и почти забывала о том, что известного ей мира давным-давно нет. Парифат по-прежнему существует – но изменился до неузнаваемости. Ушел куда-то очень-очень далеко – а Имрата застряла где-то позади и теперь не знает, что делать дальше.
Ее отец нашел свой жребий много лет назад – в защите титанова рода. После гибели великого Агапета Аэтернус принял на себя его обязанности и не переставал с тех пор заботиться о каждом в Алмазном Бастионе. Каждый находил у него помощь и совет. Прозванный еще Алмазным Стражем, он окружил весь остров нерушимой стеной, создал непроницаемый барьер – но перестал остров покидать.
Однако Имрата уже понимала, что сама здесь надолго не останется. Что-то глубоко внутри звало, требовало встать, попрощаться с отцом и побежать к порталу. Вернуться во внешний мир, вернуться к незаконченным делам... хотя разве это ее дела? Разве ее касаются беды смертных?
Кошмарный Антикатисто не сунется к титанам, ему ненавистны только волшебники – а волшебники и Имрате ненавистны. Гнусный Бельзедор не перестает творить зло, но и от него страдают только смертные. А проклятого Колдующего Императора давно уж нет в живых, и даже все потомки его сошли в могилу.