Апофеоз
Шрифт:
– Мой Властелин, это вы?.. Я... я еще жив?..
– Пока да, - кивнул Бельзедор. – Как вы себя чувствуете, дедушка Мерзопак?
– Я... кажется, я умираю...
– Какая трагедия. Не волнуйтесь, я похороню вас в семейном склепе. Произнести надгробную речь?
– О, благодарю вас... и передайте моему внуку... что я благословляю его... и... и скажите мне только одно... мы победили?.. О, скажите, что мы победили!..
– Да, дедушка, победили.
– Слава богам, слава всем богам!.. Теперь я могу спокойно умереть... когда-нибудь потом.
Мерзопак приподнял голову и открыл глаза.
– Зачем вы прикидывались мертвым? – спросил Медариэн, пристально глядя на Мерзопака.
– На случай, если после победы над Антикатисто вы решите убить и меня с моим Властелином, - лучезарно улыбнулся старик. – Тогда бы я выжил, уполз в какую-нибудь нору, а потом вернулся и жестоко вам всем отомстил.
Медариэн только вздохнул, покачал головой и двинулся дальше к Апофеозу. Волшебник рассматривал тела антимагов, демонов... искал тех, в ком еще теплилась жизнь.
Один развраг еще дышал. Медариэн шагнул к нему – но его опередил Хаштубал. Полудракон тоже бродил среди тел, тоже искал выживших – но исключительно с целью добить.
Белый луч пронзил демону горло. Хаштубал ударил Очищающим Пламенем и с вызовом посмотрел на Медариэна. Тот снова вздохнул и отошел.
– Помочь тебе? – окликнул его Бельзедор. – Я теперь у тебя в долгу – только попроси, и я верну этого демона к жизни. Или вообще их всех. Как ты вернул к жизни меня. Вернул в мир Темного Властелина. Жалкий глупец.
– Прекрати об этом напоминать, - поморщился Медариэн. – И я не собираюсь оживлять мертвых демонов.
– Уж надеюсь, - процедил Хаштубал. – Нам только этого еще не хватало.
Плацента, беспардонно обшаривающий карманы трупов, возмущенно сказал Фырдузу:
– Нет, ты их слышишь, а?! Ты их слышишь?!
– Ну... да... – кивнул кобольд, прижимая к груди Рваный Криабал.
– Вот я знал, я всегда знал, что они нам лгут! – брызнул слюной полугоблин. – Ты их только послушай! Они на самом деле все тут друганы, тля! Все сговорились, тля! Сначала Бельзедора воскресили, потом Мерзопака оживили, а теперь еще и демонов оживляют! Все заодно! Это мировой заговор глиномесов, тля!!!
– Утихомирьте кто-нибудь этого полугоблина, - приказал Хаштубал. – Иначе это сделаю я.
– Я всем расскажу! – завопил Плацента и дал стрекача. – Мир должен узнать правду!
Его никто не остановил. А отбежав на половину вспашки, Плацента вспомнил, что вокруг по-прежнему остров Вечной Ночи, населенный в основном нечистью и жуткими кровожадными тварями. Они и близко не сунутся к этому холму, к Апофеозу и Конклаву, к Бельзедору и великим волшебникам... но с удовольствием отобедают одиноким полугоблином.
И он вернулся как ни в чем не бывало.
Там уже пылал громадный костер. Хаштубал разжег пламя, а ветряные элементали Галлерии стаскивали в него тела. Волшебники обсуждали, что дальше делать с Криабалами, с Апофеозом, с Антикатисто.
– Нет, каков же все-таки негодяй! – возмущалась Галлерия. – Повернись все чуть-чуть иначе – и мир ухнул бы в новую Смутную эпоху!
– А еще он назвал меня самолюбивым бахвалом! – пожаловался Локателли. – Разве я на такого похож?!
– Только похожи, мэтр Локателли, - заверила
его Галлерия.– Обидно это слышать, бессмертная Лискардерасс, - надулся старик. – Особенно от вас. Ну да, среди моих родителей не было эльфийских королей, титанов, драконов и богов! Я сын бакалейщика. Но мое семейство известно мной! Я его сам прославил!
– И все мы бесконечно вас уважаем, - снова заверила Галлерия.
– Не все, - буркнул Хаштубал.
Фырдуз подошел к Бельзедору и робко дернул за полу плаща. Он все не решался обратить на себя внимание, потому что у великих мира сего были свои, великие дела, которые явно не включали в себя одного ничтожного кобольда... но в конце концов Фырдуз все-таки решился. Собрал всю смелость, вложенную в него Пещерником, и сказал:
– Ваше темнейшество, вы обещали избавить меня от проклятия, если я буду помогать... Серый Криабал... можно мне его?..
– Что?.. – не сразу вспомнил Бельзедор. – Ах да, заклинание Уз. Просто обрати его. Как ты сделал с Антикатисто.
– Но... проклятие... – растерялся Фырдуз. – Я же стану Призраком Криабала...
– Да нет никакого проклятия. Просто прочти отмену заклинания, - повторил Бельзедор.
– Что?! Но... вы что, солгали?!
– Конечно. Я же Темный Властелин, ну. Я обманул тебя, глупый маленький кобольд.
Фырдуз испытал смешанные чувства. С одной стороны – конечно, ужасно обидно. С другой – на душе сразу стало легче. Даже не раскрывая Рваный Криабал, он торопливо произнес:
– Зуката атакар нагирата сигад. Ирата кода ородома изида. Гистида мета Фырдуз Ерке.
И отбросил книгу, как если б та горела пламенем.
Он так долго таскал ее с собой, что смертельно возненавидел.
Земля вздрогнула. На сожженную, исковерканную, иссеченную заклинаниями почву рухнул гигантский дракон. Орказарок жадно уставился на Рваный Криабал и удивительно ловко схватил его передней лапой. Зажал между когтями, как почтовую марку... очень, очень, очень маленькую почтовую марку. Книга почти исчезла, казалась невидимым в громадной лапе.
– Не торопитесь, уважаемый дракон, - ласково попросил сразу оказавшийся рядом Локателли. – Мы понимаем ваши претензии на эту книгу, но вначале мы все как следует обсудим.
– Это мой Криабал! – рявкнул Орказарок. – Нечего тут обсуждать!
– Не-не-не-не!.. – покачал пальцем старый волшебник. – Обсуждать всегда есть что! А если вы попробуете украсть его и улететь – мы дадим вам по ручкам!
– Нельзя украсть свою собственную вещь!
– Совершенно с вами согласен. Но все-таки посидите пока здесь. Не улетайте далеко. Поболтайте пока с мэтром Хаштубалом – у вас, кажется, есть общие родственники?..
Орказарок встретился взглядом с Хаштубалом. Они оба поморщились и отвернулись, словно увидели что-то гадкое.
Тем временем Имрата встала перед Бельзедором и тоже принялась сверлить его взглядом. Растерянным и даже каким-то жалобным.
Темный Властелин не произносил ни слова.
– Ты титан, - наконец произнесла Имрата.
– Я и не скрывал, - спокойно ответил Бельзедор.
– Почему я не поняла этого сразу же? Ты затуманиваешь всем разум какими-то чарами?
– Никаких чар. Просто ты даже на миг не допускала возможности того, что я твой сородич.