Апофеоз

Имрата уже встречалась с ним, когда разыскивала Лицереза – и знала, что его нельзя недооценивать.

– Вернулась ты – и счастлив я!.. – продолжал петь Бураадми, осыпая Имрату ударами. – Солнце восходит, и горы стоят!..

Титанида дралась молча, спокойно – и только по вздувшейся на виске венке было видно, насколько она в ярости. Воистину мир полон мерзавцев, от которых ему никакой радости, а только горе. Воистину истреблять их – дело достойное. Восстанавливать справедливость. Спасать тех, кто безвинно от них пострадал. Выручать попавших в беду.

Когда Имрата делала это, то чувствовала, что ее жизнь имеет смысл. Чувствовала, как ее наполняет безграничная мощь.

Чувствовала свой жребий.

Нечистые острова, остров Ауфтешвиц.

Волшебник смотрел на стоящую у дороги карету. Запряженный в нее конь выглядел сытым, ухоженным. Сбруя в отличном состоянии. Сама карета тоже новехонькая, без единого пятнышка. Даже колеса смазаны.

При этом дверь распахнута настежь. И внутри никого. Ни пассажиров, ни кучера. Красные плюшевые сиденья, а на них – листок бумаги.

И не просто листок, а из волшебной книги. И не просто книги, а... волшебник невольно вскинул брови, распознав ауру.

Другой тут же влез бы внутрь. Жадно схватил страницу из Криабала. Но этого путника интересовала не она, а сама карета.

И лошадь, конечно. И сбруя.

Они же на самом деле – единое целое.

– Вехот, если не ошибаюсь? – спросил он, подходя ближе.

Лошадиная морда осталась бесстрастной. Волшебник слегка улыбнулся.

– Вехот, вехот, - покивал он, суя руку в карман. – Почти наверняка. Впрочем, можно и проверить...

– Не надо, - сказала лошадь.

Дверца кареты захлопнулась. Вехот тяжко вздохнул. После того, как его почти запечатала какая-то чародейка, он зарекся промышлять в Мистерии и переместился восточнее – на Нечистые острова. Небольшой архипелаг, который волшебники превратили не то в заповедник, не то в свалку.

Здесь демонам-беженцам настоящее раздолье. Мистерия веками сплавляла на Нечистые острова свои неудачные творения, результаты незаконных экспериментов и прочие «живые отходы». Мелкой и даже крупной нечисти тут не меньше, чем на острове Вечной Ночи.

У них даже город свой есть, на острове Ихкергбин.

Вехот не собирался тут задерживаться. Просто немного пересидеть, собраться с мыслями, определиться с тем, как жить дальше. Есть ему пока что не хотелось, добычи он не искал... да ее тут и нет почти что. Смертные на Нечистые острова особо не суются.

Но вот, один встретился. И вехот не удержался, расставил засаду. Хотя мог бы догадаться, что если смертный идет по Ауфтешвицу, как по своему заднему двору, то он уж верно не простой смертный.

– Какой прелестный экземпляр, - сказал волшебник, обходя вехота по кругу. – На редкость крупный. Породистый. И бродячий... ты бродячий?..

– Хочешь заключить контракт? – догадался вехот. – Апеллиум?..

– Ни в коем случае, - ответил волшебник. – Субрегуль.

Вехот невольно попятился. Субрегуль, как и Апеллиум – институт Провокатониса. Университета волшебников-лентяев, которые не работают сами, а перепоручают это другим. В Унионисе колдуют через фамиллиаров или эмоционалов, Нигилиум поднимает нежить, элементалей и объекталей, Вакуумад творит немтырей, Апеллиум призывает демонов и духов, а Субрегуль... с адептом Субрегуля лучше не встречаться, если ты редкое существо.

Особенно с адептом факультета единства. Эти хуже всех. Таскают с собой всякие кольца, банки, лампы и прочие артефакты-поглотители. Сажают туда ни в чем не повинных демонов, духов, элементалей и даже других смертных.

И заставляют себе служить.

Смертного, конечно, какого попало в банку не посадишь. За такое в магиозы записывают. Но демона... увы, демонов законы Мистерии не защищают. Если у демона не подписан контракт с другим волшебником – его называют бродячим и разрешают делать с ним все, что заблагорассудится.

Если, конечно, сумеешь одолеть.

– Я не навязываю тебе свое общество, любезный демон, - сказал волшебник, еще раз обходя вокруг вехота. – Но если захочешь стать моим другом – я буду польщен.

У вехота отлегло от сердца. Адепты факультета дружбы тоже бывают разные, но в среднем неприятностей от них меньше. Можно даже и обсудить какие-то варианты...

– Какие будут условия? – спросил вехот.

– Исключительно ко взаимной выгоде, - расплылся в улыбке волшебник. – У меня очень много друзей, и все они сами стали моими друзьями, по доброй воле. Ну... большинство. Большинство.

– А меньшинство – это те, кто сначала сказал «нет»? – спросил вехот.

– Нет, в основном это те, кто пытался меня сожрать, - спокойно ответил волшебник. – Но потом мы с ними помирились и подружились.

Он продолжал улыбаться. Хотя уже и не очень добродушно.

Вехот еще и не мог понять, к какому виду тот принадлежит. Точно смертный, но точно не человек... Эльф?.. орк?.. необычная аура...

– А если я скажу «нет»? – осведомился вехот. – Что ты сделаешь?

– Ничего, - пожал плечами волшебник. – Скажу, что ты многое теряешь, и пойду дальше. Но ты подумай.

– А что конкретно я там теряю? – как бы невзначай спросил вехот, превращаясь в двенадцатилапого зверя.

– Возможность влиться в большую дружную семью, - ухмыльнулся волшебник. – Позволь тебе рассказать...

Вехот внимательно выслушал. Подумал. И протянул волшебнику лапу.

– Ты не пожалеешь! – обрадовался тот. – Теперь мы с тобой друзья... гм... а как тебя зовут, кстати?

– Альматрадак, - сказал вехот, разглядывая появившийся на лапе браслет.

– Руку на дружбу, Альматрадак. Я Вератор.

Паргорон, Мглистые земли, лабиринт Хальтрекарока.

– ...А это бургомистр того захолустного городка... как же?.. черт, забыла... ну как же... да на языке же вертелось... ладно, в общем, это последняя фотка, - закруглилась Лахджа. – Что скажешь?

– А омияге ты мне не привезла, конечно? – недовольно спросила Сидзука.

– Да мне там особо некогда по магазинам-то было ходить. Извини уж.

– Себе-то платье купила.

– Ой, да боже ты мой! – всплеснула руками демоница. – Ну пойдем завтра в Мпораполис, прошвырнемся!..