Апокалипсис коллайдера

Позади послышался волчий вой, затем еще один и еще, все ближе и ближе.

– Бегом. – Скомандовал Глеб напрягшимся голосом.

Буквально через три-четыре шага на путях вырисовался силуэт стоя-щего возле перрона поезда, а сзади явственно слышался мягкий перебор мно-гочисленных лап. Глеб быстро подскочил к первой двери крайнего вагона и, схватившись за поручень, потянул вниз ручку.

– Черт! Заперто.

Другая дверь вагона отворилась с жутким скрипом. Глеб быстро взо-брался в тамбур, втянул внутрь Андрея и захлопнул дверь, отсекая глухое ры-чание. Мгновение спустя, стоящие в тамбуре люди, вздрогнули от сотрясшего дверь удара.

– Прыгнул гадина. – Глеб в сердцах сплюнул на пол. – Теперь караулить станут.

– Я тут знаешь что вспомнил? Нам на ОБЖ говорили: от волков бежать нельзя, погонятся обязательно.

В вагоне оказалось тепло и свежо, будто и не стоял этот поезд бесхоз-ным составом минувшие десятилетия, а вот только-только был прибран и про-ветрен заботливой проводницей, готовой в любую секунду принять новых пас-сажиров. Глеб устроился на плацкарте за купе проводника, порылся в поклаже, достал и запалил свечку:

– Смотри, чудо, какое, - мужчина провел ладонью по обтянутой дерма-тином полке, - пыли нет.

– Думаешь, в вагон не полезут?
– Андрей завалился на противополож-ную полку. – А?

Глеб не ответил. Андрей приподнялся на локтях:

– Глеб.

Мужчина завалился вбок и размеренно дышал.

– Уже спит. – Андрей откинулся на спину и расстегнул куртку. В вагоне было неимоверно тепло. Юноша повернулся на бок и протянул руку к системе отопления и тут же отдернул:

– Горячие! –Андрей вскочил с полки. – Чертовщина какая-то! Глеб, про-снись!

С улицы доносились звуки возни и рычание.

– Глеб! – Юноша потряс мужчину за плечи. – Проснись Глеб.

Вспомнив про пневматический пистолет, Андрей переворошил мешок Глеба, не обнаружив искомого, обыскал спящего. Пистолета нигде не было. За пределами вагона раздался вой. Чувство паники захлестнуло сознание юноши и он бросился вдоль вагона проверять окна. Духота становилась не выносимой. Скинув куртку и стянув с себя взмокший свитер, Андрей оставил вещи где-то в середине вагона и пошел обратно. «Надо будить Глеба. Будить, будить…». Окно боковушки, мимо которого он проходил, вспухло облаком осколков. Андрей отшатнулся вглубь купе, удивляясь тому, насколько четко он все видит в окружающей темноте. Возникшая в окне вытянутая морда хищника сверкнула желтым взглядом. Оскалившись, волк спрыгнул со столика, отгородив юношу от остального вагона, клацнул зубами и рванулся вперед, вцепившись мощными челюстями в открытый живот человека. Андрей захлебнулся в собственном крике….

– Ты, чего?

Разомкнув слипшиеся веки, Андрей увидел склонившегося над ним Глеба.

– Сон что ли приснился? – Мужчина озадаченно потрогал лоб юноши. – Температуры вроде нет, а весь сырой.

Андрей недоуменно обвел освещенное утренним светом купе, дотро-нулся до живота. Куртка и свитер были на нем, только насквозь мокрые. Под-нявшись, заметил оставленный в толстом слое пыли след. Везде лежала пыль. Сморгнув в очередной раз, Андрей поднял взгляд на мужчину, с интересом на-блюдающего за ним:

– Приснится же такое.

– Впечатлений много. – Улыбнулся Глеб. – Вот в мозгу и возникают комбинированные рисунки реальности, надо же на что-то энергию впечатлений расходовать.

«Ну вот, Глеба понесло пофилософствовать…». Юноша выглянул в окно: на соседнем пути сидел крупный волчара. Отливающая рыжим шерсть лоснилась на солнце, а хищный взгляд, направлен прямо в глаза юноши. Передернув плечами, Андрей отвернулся от окна.

– Зря ты не выдержал его взгляда, - Глеб ехидно ухмыльнулся, - теперь он будет уверен, что ты слабее его.

– Ты же пистолет с собой брал.

Глеб кивнул:

– В мешке. Только он против стаи волков не поможет. Ты же не сможешь стрелять из него со скоростью автоматной очереди, попадая все время в глаза прыгающих на тебя волков. Кстати, они не собаки, так что метятся не в горло, а в живот, чаще всего.

– Именно это мне и приснилось.

Андрей попытался встать и согнулся от нахлынувшей боли. Красная пелена заполнила все вокруг. Боль, то поглощала целиком, то сжималась в ту-гой ком, концентрируясь в области живота, чтобы затем, вновь раскрутиться всепоглощающей спиралью. Раздался выстрел, затем еще один, визг раненого хищника, переходящий в озлобленное рычание, снова выстрел и еще визг, зву-ки возни, заглушаемые пульсацией боли. Затем чей-то предсмертный хрип и неясный вопрос, прозвучавший как будто бы знакомым голосом. Издав стон, Андрей сконцентрировался на темном силуэте, склонившемся над ним.

– Ты как? – Спросил силуэт голосом Глеба. – Жив?

– Отчасти. – Простонал Андрей.

– Держись, я за свечой схожу.

Через какое-то время Андрей ощутил неясные прикосновения, кто-то обрабатывал рану, перевязывал. Но молочная пелена, пришедшая на смену красной, заглушала ощущения, делая их далекими….

– Андрей!

Андрей встрепенулся. Открыл глаза. Глеб озабоченно смотрел на юно-шу:

– Ты вырубился и стонал как безумный, что с тобой происходит?

Андрей ошалело обвел взглядом купе, свою одежду, параллельные пути с сидящим на прежнем месте волком, все так же не сводящим своих глаз с юноши, окружающую пыль и встряхнул головой:

– Я уже не знаю, где сон, а где реальность.

– Сходишь с ума? – Слова Глеба эхом повторились в голове, возвращая сознание в белесую пустоту.

– Эй, очнись. Слышишь? Андрей!

И снова красная пустота, и снова дикая волнообразная боль:

– Нехочу-у! – Издав крик, юноша попытался освободить сознание от ту-манного плена, и ему это удалось…. Реальность вернулась. – Уф!

– Ты в порядке? – Спросил Глеб заботливым голосом. – Кушать будешь?

– Да? – Кивнул Андрей. – А разве у нас есть?

– Ну, ты брат даешь! – Глеб улыбнулся и повернулся к барной стойке вагона ресторана. – Девушка! Будьте любезны, две порции шашлыка с гарниром.

Андрей недоуменно раскрыл глаза. Лесной пейзаж, медленно проплы-вающий за окном, обедающие люди за столами, застеленными белоснежными скатертями, приветливо улыбающаяся официантка, несущая к их столику под-нос.

– Это не может быть правдой. – Проговорил Андрей, срываясь на хрип. – Это не может быть правдой!

– Опять ты все испортил. – Улыбка исчезла с лица Глеба, сменившись осуждающим выражением. – Неужели нельзя просто наслаждаться теми вели-колепными ощущениями, которые тебе дарит эта жизнь? Неужели обязательно все портить?