Апокалипсис коллайдера

– Красный индикатор - предохранитель, зеленый - боевой режим! Нику-да не уходи. Увидишь что-либо странное, стреляй не раздумывая. Все люди в боевых бронекостюмах, таких, как на мне. – Человек сделал короткую паузу, задумчиво глядя на Андрея. – Как правило!

Человек ушел, оставив Андрея наедине с гнетущими мыслями. Впрочем, нет, не одного…, кажется…. В темноте явно кто-то шевелился

Андрей повертел в руках пистолет, бросая подозрительные взгляды в темноту. Ствол плоский, длинный – полторы ладони, с неглубокими продоль-ными впадинами, закрытыми темно коричневыми пластинами, напоминаю-щими стекло, разделенное на квадратные сектора тонкими белыми полосками. Солнечные батареи?! Зачем они здесь…? Рукоятка не удобная, излишне толстая, такой же большой курок, над большим пальцем размещается довольно массивный переключатель режимов, с двумя светодиодами. Ниже, блокиратор магазина. Андрей попробовал взять оружие двумя руками, и так и так неудобно.

– А! – Стукнул себя по лбу Андрей. – Большой размер из-за перчаток!

– Эй. – Раздался из темноты сухой тихий голос. – Браток, водичка есть?

Андрей посмотрел в темноту:

– Нет.

– Жаль! – Раздался вздох разочарования.
– Так пить хочется.

Андрей встал, поднял за скобу ручки большой металлический фонарь и развернул в противоположную сторону. Теперь ведущая наверх лестница ис-чезла в темноте, а в глубине помещения, блеклый луч света выхватил лежаще-го на спине человека. Костюм на груди разорван, дыра залита желтой пеной, напоминающей пенопласт. Вместо рук и ног короткие обрубки, так же залитые пеной. На глаза намотан бинт. Разбитый шлем лежит рядом.

– Тебя как звать? – Спросил раненый.

– Андрей.

– Давно в седьмом?

– Где? – Не понял Андрей.

Лежащий человек приподнял голову, как бы вслушиваясь:

– Ничего не слышишь?

Андрей развернул фонарь в прежнем направлении:

– Никого нет.

– Может и показалось. В седьмом отряде давно ты?

– Да вроде не вступал. – Пожал плечами Андрей. – А что за отряд?

– Наш отряд. – По голосу было слышно, что человек улыбается. – Я так долго просился в седьмой, очень радовался переводу, вот только первый же день в охранении меня списал под корень.

Вдруг голос раненого стал подозрительным:

– Погоди! А из какого ты, говоришь, отряда?

– Я не состою ни в одном отряде. – Устало отозвался Андрей. – Я здесь недавно.

– Гражданский?

– Если ты имеешь в виду, состою ли я на службе в армии или полиции, то нет, не состою. Стало быть, гражданский.

– Странный ты.

– Это как посмотреть. – Теперь улыбался Андрей. – А что, город весь в руинах?

– Ты не местный?

– Местный.

– И ничего не знаешь?

– Так уж получилось.

Собеседник замолк, и Андрей решил, что тот обдумывает услышанное или трудится над выдумыванием очередного вопроса.

Над головой раздались какие-то звуки. Андрей непроизвольно посмот-рел в том направлении, но ничего кроме железобетонных перекрытий не уви-дел.

– Включи рацию. – Неожиданно попросил раненый.

– Как?

– Шлем мой здесь?

– Да.

– Там, снаружи…, под левым дыхательным патрубком.

Андрей взял в руки шлем. Справа под круглым отверстием в нижней части лицевой стороны шлема обнаружился маленький тумблер. Включив-шись, встроенные динамики наполнили помещение треском, криками, звуками стрельбы и взрывов. Кто-то просил поддержки, другой вопил от боли, третий комментировал прорыв неизвестных существ через установленный периметр. Потом отчетливый голос, перекрывая остальные звуки, произнес:

– Зафиксирован прорыв второй категории на восточном фланге. Всем соблюдать повышенное внимание. Держать периметр. Группе Борисова произ-вести зачистку тыловых территорий.

Сообщение повторилось еще раз и сменилось прежним фоном боя.

Андрей поместил шлем на груду битых кирпичей позади раненого, опустился рядом с тяжело дышащим человеком:

– Ты как?

– Пить хочу. – Отозвался лежащий слабеющим голосом. – Недолго мне осталось…, чувствую.

Андрей с сочувствием посмотрел на перебинтованное лицо калеки. Промолчал.

– Вторая категория. – Еле слышно прошептал раненый. – Знаешь, что это?

– Нет!

– Значит…, просочились через периметр…, или… прорвались…, положив наших. Скоро здесь будут. – Правая культя дернулась в сторону юноши, на по-лускрытом бинтами лице появилась усмешка. – Хотел тебя рукой коснуться. Хы. Забыл…, что рук нет!

Андрей участливо сжал плечо раненого:

– Ничего! Поставят тебя на ноги!

– Не…, не успеют. Можешь…, считать это предчувствием.

С лестницы раздался шорох, но никто не появился. Андрей выключил трещащее радио и прислушался. Смутный осыпающийся звук раздался из-за спины. Вскочив как ужаленный, Андрей рванулся к фонарю и развернул его, осветив пустое пространство подвала. Поставив переключатель пистолета в боевой режим, юноша поднял фонарь и пошел вглубь подвала, до тех пор, пока из мрака не вынырнула стена тупика, перечеркнутая широкой, около тридцати сантиметров, трещиной.

Вернувшись к раненому, Андрей поставил фонарь так, чтобы освещался лежащий на полу человек и по несколько метров в обе стороны. Теперь короткий блеклый луч не доставал до лестницы, но так Андрею было спокойнее.

Прижавшись спиной к стене напротив раненого, Андрей взял рукоять пистолета двумя руками, напряженно всматриваясь во мрак, то по левую, то по правую сторону.

– Рядом уже.- Пробормотал раненый.

– Да, кто? – Не выдержал Андрей.

– Не так громко парень. Следи за лестницей.

От спазма в горле, Андрей чуть не подавился слюной, ставшей вдруг вязкой. Во рту появился отвратительный привкус металла.

– Привкус. – Прохрипел лежащий человек. – Ощущаешь привкус?

– Да.

– Лестницу проверь.

– Хрен с ней, с лестницей. – Отозвался Андрей. – Мне и тут не плохо.

– Узкую лестницу…, держать легче.