Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов

Что-то снова засвербело у меня в голове. Что-то, что я должна была сделать.

— Лонд?

— Ау?

— Ничего. Соображу.

За дверью кто-то стоял, и они постучали, а не позвонили, что всегда несколько зловеще. Я открыла дверь, и там стоял Пятница, по крайней мере, его аккуратно подстриженная небубнящая версия. Он был не один — с ним были двое его друзей из Хроностражи, и вид у всех троих был довольно серьезный. Несмотря на щегольскую голубую униформу, все трое выглядели слишком юными, чтобы пить или голосовать, не говоря уже о таком ужасно ответственном занятии, как скольжение в потоке времени. Это было все равно что позволить двенадцатилетнему ребенку сделать тебе эпидуральную анестезию.

— Привет, Душистый Горошек! — сказала я. — Это твои друзья?

— Это коллеги, — подчеркнуто поправил он. — Мы по официальному делу.

— Боже! — воскликнула я, стараясь не вести себя покровительственно по отношению к нему и с треском проваливаясь. — Хотите молока с печеньем?

Но Пятница, похоже, был не в настроении по части молока… или печенья.

— Не сейчас, мам. Мы все еще не изобрели путешествия во времени.

— Может, это не ваших в силах. Или попросту невозможно.

— Сюда мы явились с помощью этой технологии, — ответил Пятница с безупречной логикой, — значит, возможность существует, неважно, насколько она мала. У нас все наличные агенты натянуты поперек потока времени и вручную обшаривают все потенциальные зоны открытия. Итак, где он?

— Твой отец?

— Нет, он. Другой Пятница, иной я.

— Ты не знаешь? Но разве это все не древняя история?

— Время идет не так, как должно. Было бы все как надо, мы бы уже разобрались. Так где он?

— Вы пришли заменить его?

— Нет, мы просто хотим поговорить.

— Он репетирует со своей группой.

— Не репетирует. Ты удивилась бы, узнав, что группы под названием «Дерьмовочка» не существует?

— О нет! — Меня аж передернуло. — Неужели он все-таки назвал ее «Задроты»?

— Нет-нет, мам. Группы не существует.

— Он точно занят своей музыкой, — заверила я его, приглашая всех троих внутрь и снимая телефонную трубку в прихожей. — Я позвоню Тобиному папе. Они репетируют у них в гараже. Это очень удобно: оба немного глуховаты.

— Тогда нет особого смысла им звонить, правда? — сказал наиболее нахальный из Пятницыных друзей.

— Как тебя зовут?

— Найджел, — ответил тот слегка пристыженно.

— Никто не любит умников, Найджел.

Я продолжала на него смотреть, и он отвел взгляд, притворившись, будто обнаружил пылинку на мундире.

— Але, это папа Тоби? — сказала я, когда меня соединили. — Это мама Пятницы… Нет, я не такая, подобное происходит только в книге. Я хотела спросить: мальчики играют у вас в гараже?

Я взглянула на Пятницу и его друзей.

— Уже как минимум три месяца не играют? Я не знала. Спасибо, и доброй ночи.

Я повесила трубку.

— Так где же он? — спросила я.

— Мы не знаем, — ответил другой Пятница, — а поскольку он свободный радикал и передвижения совершенно не зависят от СИЛ, то мы не можем узнать, где он и когда. Он прекрасно разыгрывал ленивого тупого подростка и обманул нас всех, а особенно тебя.

Я прищурилась. Это был новый поворот.

— Что ты говоришь?

— Мы получили новую информацию и думаем, что Пятница может на самом деле вызывать неоткрытие технологии, сговорившись со своим будущим «я» опрокинуть Хроностражу!

Я начала сердиться.

— Звучит как давленая какашка, придуманная вами, чтобы его заменить.

— Я серьезно, мам. Пятница — опасный исторический фундаменталист, который пойдет на все ради достижения собственной узкой цели — удержать время в том виде, в каком оно должно было идти изначально. Если мы его не остановим, тогда вся история свернется и ни от кого из нас ничего не останется!

— Если он так опасен, — медленно произнесла я, — то почему вы его не устранили?

Пятница глубоко вздохнул.

— Мам… как бы… ну… Он младшая версия меня и будущего генерального директора. Если мы избавимся от него, то избавимся от себя самих. Он умен, в этом ему не откажешь. Но если он может остановить открытие путешествий во времени, тогда он в первую очередь знает, как они были изобретены. Нам надо с ним поговорить. Так где он?

— Я не закладываю собственного сына, сынок, — сказала я и сама удивилась тому, как странно это прозвучало.

— Я твой сын, мам.

— И тебя бы я тоже не заложила, Душистый Горошек.

Пятница шагнул вперед и слегка повысил голос.

— Мама, это важно. Если ты имеешь представление о том, где он находится, тогда тебе придется нам сказать. И не зови меня Душистым Горошком при моих друзьях.

— Я не знаю, где он… Душистый Горошек… а будешь разговаривать со мной таким тоном, отправишься к себе в комнату.

— Это важнее комнаты, мама.

— Мам. Правильно — «мам». Пятница всегда называл меня «мам».

— Я — Пятница, мам, твой Пятница.

— Нет, — сказала я, — ты другой Пятница — тот, кем он мог бы стать. И знаешь, мне кажется, я предпочту того, который едва разговаривает и думает, что мыло — это тип телешоу.

Пятница сердито воззрился на меня.

— У тебя есть десять часов, чтобы его выдать. Укрывание временн ого террориста — серьезное преступление, и наказание невыразимо неприятное.

Его угрозы меня не впечатлили.

— Ты уверен, что знаешь, что делаешь? — спросила я.

— Конечно!

— Тогда он по определению тоже. Почему бы тебе не взять своих ТИПА-двенадцатых приятелей и не пойти поиграть во временн ом потоке до ужина?

Пятница издал классическое «хррмпф», развернулся на каблуках и отчалил, его друзья поспешно последовали за ним.

Я закрыла дверь и присоединилась к Лондэну, подпиравшему лестничную опору в прихожей. Он слышал каждое слово.

— Тыковка, что же за чертовщина здесь творится?

— Сама точно не знаю, милый, но я начинаю думать, что Пятница выставил нас обоих на посмешище.