Апокалипсис, вид снизу. Том II

— Вот он, — тихо воскликнул Виант.

Самым первым на бордовую столешницу тихо шлёпнулся сэндвич Варны, жены дяди Уотина. Через тонкую упаковочную плёнку, между двумя продолговатыми кусочками хлеба, проглядывает жареная котлетка, сыр и листочки салата. Следом Виант вытащил три бутерброда с маслом и колбасой. Очень хорошо, что каждый из них по отдельности тщательно завёрнут вовсю ту же тонкую упаковочную плёнку. Ещё два «бич-пакета», лапша быстрого приготовления в яркой жёлтой упаковке. И последним номером Виант выдернул маленькую пачку прямоугольного печенья в красной вакуумной упаковке.

— И это всё? — недовольно пискнула за спиной Инга.

— Нет, — Виант едва ли не с головой залез в матерчатую сумку, — там ещё картонная коробка с рафинадом, но она слишком большая.

Впрочем, и без сахара добыча более чем хорошая. Честно украденную еду Инга успела перетащить под диван. Прежде, чем спрыгнуть на пол, Виант старательно стянул края матерчатой сумки зелёным шнурком. Чем позже дядя Уотин сообразит, что его опять ограбили, тем лучше. Молодой оболтус по имени Диус так ничего и не заметил.

Близость еды, нормальной человеческой еды, драконит аппетит. Виант едва не захлебнулся слюной. Но мало еду честно украсть, гораздо важней надёжно спрятать её. С Ингой провернуть «дельце» оказалось гораздо сподручней и с большими шансами на успех. Вторым рейсом еда отправилась в дыру под раковиной.

В самую первую очередь они протолкнули в соседнюю мастерскую аппетитный сэндвич. Благо там всё ещё темно и никого нет. Местами тонкая упаковочная плёнка запачкалась кирпичной пылью, а в одном месте вообще задралась. Но это мелочи. Печенье в красной вакуумной упаковке легко проскочило в дыру. Впрочем, как и все три бутерброда следом за ним.

Под диваном остался последний «бич-пакет». Виант ухватился передними лапами за край ярко-жёлтой упаковки. Но тут блаженную тишину в закутке дежурных механиков разгромил, разломал и растоптал глухой грохот. От неожиданности Виант дёрнулся вперёд, лапы сами, помимо воли, перенесли тело под защиту дивана. «Бич-пакет» так и остался лежать на полу.

Эмоции фонтаном! Страх и ужас. Это, Виант едва перевёл дух, это дядя Уотин, начальник молодого балбеса. История повторяется едва ли не во всех деталях и подробностях. А где Инга?

— Иду! Иду!

Над головой натужно скрипнул диван. Диус соизволил проснуться и даже оторвать задницу от потёртой подушки. Грохот прекратился, зато в закуток залетел жутко недовольный голос дяди Уотина.

— Открывай! Паразит. Уволю!

— Чуть что, сразу уволю, — на ходу буркнул молодой рабочий.

Да где же Инга? Виант оглянулся по сторонам. Аж на сердце отлегло. Молодец! Появление грозного начальника застало напарницу под раковиной. Она бросила бесценный «бич-пакет» на пол, а сама успела нырнуть в дыру в стене.

Скрип тонкой дверцы, шаги переместились в мастерскую. Это шанс! Как знать, может, последний. Виант торопливо выскочил из-под дивана.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы не вздумал запирать дверь в мастерскую! — недовольный голос начальника ударной волной от ядерного взрыва расплескался по мастерской и едва не сорвал с петель тонкую дверь в закуток.

— Но, дядя, мало ли кто войдёт, — в ответ залепетал Диус.

— Да кому ты, нахрен, нужен, — дядя Уотин несколько сбавил обороты.

— Никому не нужен, — тут же согласился Диус. — Зато ваш чудный, почти новый, универсальный набор ключей может многим приглянуться.

Дядя продолжает чистить племянника на чём свет стоит, но времени всё равно в обрез. Виант подтащил «бич-пакет» к раковине, но ткнулся спиной в Ингу.

— Какого хрена ты тормозишь? — Виант развернулся к напарнице.

— Помоги, лучше, — в ответ огрызнулась Инга.

Как на грех, «бич-пакет» в гладкой вакуумной упаковке застрял в дыре. Виант тут же присоединился к Инге в тщетной попытке протолкнуть его в соседнюю мастерскую.

— Уволю я тебя, Диус, точно уволю.

За спиной скрипнула тонкая дверца. Люди вот-вот войдут в закуток. Страх придал сил не только Вианту. Внутри вакуумной упаковки тихо хрустнула сушёная лапша. «Бич-пакет» тут же легко проскочил в дыру. Виант едва успел выставить лапы перед собой, но его нос, один хрен, ткнулся в стену.

Напарница перепугалась ещё больше. Инга грубо спихнула его в сторону и первой нырнула в дыру. Ладно, Виант рывком перевернулся на лапы, женщине простительно.

Соседняя мастерская порадовала приятным полумраком. Канализационная труба из закутка дежурных механиков тянется дальше вдоль стены в темноту за массивным металлическим верстаком. Виант подхватил сэндвич. Ещё одна дыра привела его с бесценной добычей в маленькую кладовку с бытовой химией. Инга, вот молодец, затащила следом один из бутербродов.

В четыре лапы они быстро спрятали запасы еды за картонной коробкой в маленькой кладовке с бытовой химией. Виант притаился у дыры в закуток дежурных механиков.

— Что на этот раз? Как её зовут? — ноги дяди Уотина замерли возле чайного столика перед диваном.

— Никак её не зовут, — ботинки Диуса замерли в нерешительности рядом с ботинками начальника. — Я, это, немного совсем, задержался вчера с друзьями в баре «Мотор». Пиво у них там с фисташками вкусное.

— Так это ты, паразит такой, Турана, моего младшего, в «Мотор» привёл?

— Нет! — ботинки Диуса в ужасе отшатнулись от ботинок начальника. — Он там уже был, когда я пришёл.

— Точно? — ботинки дяди Уотина грозно надвинулись на молодого рабочего.

— Точнее не бывает, — торопливо заверил Диус. — Между прочим, дядя, вашему младшему уже семнадцать лет. Вы сами его в первый раз пивом до ушей в пятнадцать накачали. Мне тётя Варма как-то раз проболталась.

— Ты ещё поговори мне! — рявкнул дядя Уотин, однако в его голосе больше не чувствуется былая уверенность.

Начальник с подчинённым, они же дядя с племянником, продолжают препираться. Виант лишь качнул головой. Ей богу, ругаются как супруги, что прожили вместе тридцать лет, все эти тридцать лет ругались чуть ли не каждый день, но при этом никогда и не думали разводиться.

— Ты чего тут забыл?

Виант резко обернулся. Рядом, на чёрную канализационную трубу, присела Инга. По её мохнатой мордочке видно, как напарнице до жути хочется вернуться в кладовку с бытовой химией и предаться самому любимому занятию всех крыс — обжорству. Это даже приятно, человеческое начало всё же удержало Ингу от соблазна наброситься на еду в одну харю.