Апокалипсис Welcome

Аваддон крутит пальцем у виска, снимая маску. Их взгляды скрещиваются. От демона исходит темное напряжение, от ангела – ленивая расслабуха.

– Брателло, открою тебе один секрет. – Ласковый голос Аваддона льется успокаивающими волнами, как морской прибой. – Мое задание: охранять невесту от любых посторонних посягательств. Мало ли кто и что творит, прикрываясь именем Небес? Да будет тебе известно – святая инквизиция, отправившая на костер миллион человек, тоже была уверена: она сражается против Дьявола. Я давно не верю тем, кто утверждает, что действует в райских интересах. Как правило, это продавцы средств для похудения.

– Вы обсуждаете меня как вещь, – возмущаюсь я. – А я могу решить?

– Нет, – хором отвечают ангел и демон, не отрываясь друг от друга.

Противостояние длится с минуту. Демон первый отводит глаза.

– Хорошо, – бурчит он. – Я иду за «смертьфоном». Но, клянусь Сатаной… если ты поставишь под угрозу мою карьеру в тот момент, когда мне уже почти подчинился Северный сектор Ада… это означает открытую войну.

Черное лицо ангела отражает целую гамму чувств – снисходительность, недовольство, небрежность и нетерпение. В самом конце этой небольшой сюиты он приподнимает левую бровь: видимо, жест означает насмешку.

– Покажись доктору, брателло, – усмехается Аваддон. – Пусть пропишет тебе таблетки от паранойи. Ты долго будешь тут топтаться? Если несложно, раздобудь по дороге что-нибудь огнестрельное. У меня с собой только ятаган, отнял у янычара.

Найдешь «смертьфон» – сразу звони Сатане… а то знаю тебя: начнешь выяснять, какие туда мобильные игры загружены.

Не ответив, демон отступает в белое облако: его лицо исчезло в пыли. Ангел, не дожидаясь приглашения, протискивается в «шалаш», притащив с собой кривую янычарскую саблю без ножен. Я подползаю ближе к нему.

– Ну а теперь, – подначиваю я. – Рассказывай, за что наказали тех троих?

Ни ангел, ни невеста не могут видеть странную фигуру у дымящихся обломков Теремного дворца. Она стоит, раскинув руки крестом, прикрыв дрожащие веки, поднимая к небу молочно-белое лицо. Рядом в молчаливом ожидании замерли три человека. Их кожу покрывают ожоги, свежие раны кровоточат, от лохмотьев одежды исходит запах гари. У мужчины с бритой головой на горле багровеет шрам, покрытый засохшей коркой. Пальцы фигуры шевелятся, ощупывая туман – так, словно он состоит из гранита.

Он открывает глаза. Зрачков не видно – только белки.

– Она здесь, – внятно шепчет Мидас, кусая губы. – Она совсем рядом…

Глава IX. Путь на Голгофу (Под утро, Москва, Кремль )

Сигнал «смертьфона» терзал голову, пробивая мозг насквозь, как стрела. Упругие радиоволны раз за разом отскакивали от барабанных перепонок. Уже очевидно: когда аппарат использовали для последнего разговора, то забыли отключить маячок системы обнаружения. Пыль тягуче оседала вниз, давая возможность рассмотреть очертания изломанных тел и здания, лежащие в руинах, – утреннее солнце уже пробивалось сквозь белый туман. «Новоживые» братки, убитые на разборках девяностых, пришли в себя быстрее остальных. Приняв на грудь слоновью порцию коньяку из кремлевских подвалов, они вовсю отплясывали в тумане, отсвечивая красными пятнами пиджаков. Искалеченный градом музыкальный центр из разграбленного ГУМа давился старым компактом, делясь на всю площадь децибелами лихой песни, когда-то сотрясавшей все столичные танцполы:

There was a king with magic handsThere was a crown and a touch of goldThe crown was up in the game of chanceWelcome, king Midas… [97]

– Симпатичная песенка, – порадовался Агарес. – И как нельзя кстати.

Бесцеремонно перешагивая через упившихся баварских рейтаров, демон быстро добрался до живописных развалин: задавленные бетонными плитами с упавшего потолка, среди рухнувших стен издохшей змеей зависли ряды зрительских кресел концертного зала. Агарес склонил голову, и радиоволна от «смертьфона» вновь наполнила болью его уши. Посреди кресел шустро орудовали бабки-мешочницы в серых пуховых платках, используя штыки «калашниковых», старушки с хозяйственной радостью отдирали от сидений красную обивку. Агарес успел побывать на ведущих мировых войнах в качестве координатора Ада, и мародерство было ему не в новинку. Морализаторством демон тоже не страдал. Однако столь откровенное наслаждение халявой на фоне печального антуража ввергло его в огорчение.

97

Жил-был когда-то царь с волшебными руками,Корону он имел и золота прикосновенье.Ее поставил он на кон – в игре всей своей жизни.Приветствуем тебя, царь Мидас… (англ.).

– Бабуля, – по-свойски обратился Агарес к старухе, возившейся с материей. – Шла бы ты домой, то есть на кладбище. Неделю грабишь, отдохни слегка.

– Я ж не твое беру, – огрызнулась бабка, не прекращая занятий. – Обчественное. Все равно добру пропадать. А ткань-то еще сгодится.

– Бабушкаааа… – душевно протянул демон. – Тебя кирпичом в лоб убило, что ли? Конец света, бля. Оставь кресло в покое, на Страшный Суд не возьмешь.

– Не я, так другие, – предъявила Агаресу стародавний аргумент бабка. – А ты, касатик, шел себе – вот и иди своей дорогой. Других давай уму-разуму учи.

В прежнее время демон порвал бы старуху в клочья за один факт препирательства с силами Ада, но сейчас ему не хотелось тратить время. Обойдя бабулю, Агарес вспрыгнул на спинку освежеванного кресла: правильно рассчитав расстояние, он легко перемахнул на тлеющую сцену, усеянную дырами от метеоритов. Оттуда уже рукой было подать до коридора с гримерками: точнее, груды строительного мусора, лежавшей на месте комнат. Сигнал «маячил» совсем близко: запустив левую руку по локоть в щебень, Агарес без лишних проволочек нащупал то, что ему требовалось. Стиснув пальцы вокруг добычи, демон облегченно улыбнулся, свободной рукой начертив на лбу пентаграмму. Спустя миг он вытащил из обломков китайскую шкатулку с перламутровыми драконами, потайной рычажок, как обычно, располагался сбоку. После нажатия крышка величаво открылась, тихо жужжа, словно дверца лифта, – на шелковом ложе покоился розовый мобильный телефон с крышкой, оснащенной стразами от Сваровски. Сбоку блестела золотая табличка с именем владельца. Прочитав ее, Агарес скривил рот, но сумел воздержаться от комментариев вслух. Взвесив предмет на руке, демон, размахнувшись, швырнул мобильник в бетонную плиту: стразы брызнули в стороны искрящимися огоньками. «Смертьфон» находился внутри, гламурный сотовый служил «скорлупой». Постоянный пин-код не менялся – набрав 666, демон привел в действие секретный вызов Дьявола…

Ангел не смотрел на Светлану. Его взгляд был обращен в туман – он реагировал на каждое движение внутри белой мглы, сжимая эфес сабли. Губы Аваддона почти не шевелились, он вел рассказ отвлеченно, разговаривая, как могло показаться, вовсе не с невестой, а с самим собой.

– В суматохе забываешь важные вещи. Дата Апокалипсиса держалась в строгом секрете, о ней знали только двое – Господь и апостол Иоанн. Когда ангелов поставили в известность о конце света – начался аврал. О тройке, подвергшейся проклятию, никто и не подумал: они канули в безвестность, их судьба не отслеживалась. Первый – это Картафил, офицер прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Апокрифические источники точно не определились по поводу его должности: в разных повествованиях он именуется то носильщиком, то привратником, то центурионом. Однако все это домыслы – Картафил служил в личной охране Пилата, и волей случая ему выпал жребий сопровождать Христа, когда тот нес свой крест на Голгофу. Дело это оказалось нелегкое, уж поверь: крест весил будь здоров, Иисус вскоре устал и попросил у Картафила позволения разрешить ему идти не так быстро. Однако тот всегда был тупым солдафоном: он плюнул Христу в лицо и наотмашь ударил. Наказание последовало незамедлительно. Один средневековый английский богослов, некий Роджер из Вендовера, уверял, что нашел в церковных архивах доказательства: осознав проклятие, Картафил раскаялся – он принял крещение, ушел в монахи и ведет святую жизнь. Черта с два. Такие люди не держат раскаяния даже в мыслях.

Второй из тройки – наиболее раскрученная личность в попсовом плане: Агасфер, известный по прозвищу Вечный жид, – мелкий торговец из Иерусалима. Как говорят в американских фильмах, парень «оказался не в то время и не в том месте». Иисус, утомленный тяжестью креста, на секунду прислонился к стене его дома. Завидев это, Агасфер сказал ему с насмешкой: «Иди, что ты медлишь? Ты же сын Божий – воскреснешь после распятия, отдохнешь на обратном пути». Я неплохо знаю Иисуса, пару раз играл с ним в бильярд. Поверь, у Христа вполне приличное чувство юмора, но тут он стеб Агасфера не оценил. Шутки в ситуации, когда на твоих плечах полцентнера плохо оструганного дерева, мало кто способен понять. Иисус в ответ пошутил по-своему: «Отлично – ты будешь ждать меня, пока я не вернусь». Запомни, женщина, – иногда язык следует подержать за зубами, особенно если ты не знаешь, кто стоит перед тобой. Третий – твой муж, и с ним, я должен признать, получилась слегка невнятная история. Малх — стражник малого Синедриона, личный телохранитель первосвященника Анны. Он был в отряде, который отправили в Гефсиманский сад для ареста Иисуса. Едва лишь Малх и еще два стражника вздумали связать сына Божьего, апостол Петр, славившийся горячностью нрава, хватил твоего дражайшего супруга кинжалом. Убить не убил, но отрезал ухо – вот откуда у него шрам на щеке. Однако Иисус удержал Петра от насилия: он коснулся раны Малха, и ухо приросло обратно. Остальные стражники умудрились ничего не заметить – в саду было темно. По сути, произошла досадная ошибка: Иисус не имел намерения наказывать стражника вечной жизнью. Он хотел заживить рану и случайно не рассчитал количество божественной энергии. Потом в Иерусалиме начались такие события, что стало уже не до Малха. В общем, все трое пострадали по одному и тому же поводу, вот почему этот случай объединил их, превратил в союзников и друзей. Я понятия не имею, как они встретились: но, видимо, здесь помог Интернет – мы и сами его активно используем, если надо кого-то найти, Господа каждой мелочью отвлекать не будешь. Соединившись, Картафил, Агасфер и Малх, как мы теперь видим, составили план действий на время Апокалипсиса. Когда произойдет долгожданный конец света – ничто не должно помешать им умереть.

Аваддон замолчал. На протяжении ангельского монолога невеста не произнесла ни единого слова. Ангел, в свою очередь, запланировал полное отключение объекта ввиду потери сознания, поэтому терпеливо ждал реакции, нащупывая в походной аптечке на поясе пузырек нашатыря.

– Так получается, Олег – еврей? – заторможенно реагирует Светлана. – Интересно, почему же он не был обрезан? Я вроде все хорошо рассмотрела…

– На конкурсе блондинок ты займешь первое место, – валится со смеху Аваддон. – Не вижу для тебя конкуренток: сокрушишь всех. Я в красках повествую о главной мистической тайне человечества, газета «Жизнь» не пожалела бы за нее и миллион, а ты вспоминаешь член своего мужа. Напоминает фрагмент из «Золотого теленка» – зрители задают пророку Самуилу два вопроса: «Почему в продаже нет животного масла?» и «Еврей ли вы?». Аспект обрезания Малха Небеса не интересует. Сугубо теоретически можно предположить, что он сделал операцию по наращению крайней плоти. Бессмертным приходится нелегко: они наверняка меняли место жительства, имели кучу паспортов и часто ложились под нож хирурга.