Апокалипсис

– Чем займемся, пока ждем?
– спрашивает.

Черномор сейчас в черном обтягивающем свитере и в джинсах. Ее рука словно невзначай прикасается к сильно выступающей груди. Намек поймет даже слепой и глухой девственник!

– Поиграем в шахматы, - отвечаю. Черномор - слишком хитрая, она даже сексом не занимается без задней мысли. Пусть ограничится Мишей, а я притворюсь монахом-отшельником, минуту назад оставившем куртизанок и впервые уединившимся в келье. Нет смысла связываться.

Время течет медленно, но я не отчаиваюсь. Если мы не поймаем Влада здесь, то его в ближайшем будущем не поймает никто. Груз ответственности давит на меня так сильно, что просто заставляет лечь на кровать и закрыть глаза.

Однако мне не суждено заснуть. Часа через два после начала засады слышится шорох. Черномор настораживается. Пару минут назад она предлагала мне сделать массаж, а получив отказ, улеглась мне прямо на живот. Ну, если честно, то немного пониже.

– Он!
– я не говорю, а показываю знаками.
– Как только закроет за собой дверь - вперед.

Что-то Влад долго возится с замком. Наверное использует не ключ или отмычку, а какую-нибудь ржавую проволоку. Я прислушиваюсь так напряженно, что слышу, как скрипит кресло шефа на другом конце города. Или мне просто кажется?

Наконец дверь открывается и сразу же захлопывается. Мышка попалась! Даже не мышка, а целый крыс.

Мы с Черномором одновременно вылетаем в коридор. Она держит верхний сектор, а я стелюсь вдоль пола. Около двери действительно стоит Влад. Я вижу как округляются его глаза, но он не ударяется в панику. Прыжок! Таких прыжков я давненько не видывал. Если бы Владу не мешал потолок, то он мог бы попробовать ухватиться за крыло самолета, выполняющего рейс Москва - Нью Йорк.

Наши с Черномором пушки начинают свою канонаду. Выстрел, выстрел, выстрел... промах, промах, промах... От стен отскакивает штукатурка, а Влад показывает чудеса акробатики. Я не знал, что у него в роду были цирковые гимнасты. Он оттолкнулся от потолка, перелетел к стене, отпрыгнул, достиг дверей зала... Признаться, мне не очень хотелось вступать с ним в рукопашную.

Но все же теория вероятности работает на нас. Если долго стрелять по кому-то, то попадет даже скверный стрелок, а мы с Черномором - снайперы.

Звук пули, входящей в тело, для опытного уха слышен сразу. Это был мой выстрел. Влад резко втянул в себя воздух и рухнул у ног дамочки. На его левом бедре разливалось красное пятно.

Я только сейчас заметил, что мой бывший коллега был одет в какие-то лохмотья. Возможно, раньше на нем красовался неплохой костюм, но, похоже, в том месте, где Влад побывал, одежонку подпортили. На когда-то серой куртке была грязь, запекшаяся кровь... такой бы побрезговал даже бомж.

– А ты опустился за несколько часов, пока мы не встречались, - сказал я.
– Не начал бы аномалию, ходил бы в чистом. А сейчас можешь рассчитывать только, что тебя в чистом похоронят.

– Рано радуешься, - процедил сквозь зубы Влад, зажимая рукой рану.
– Если ты не убил сразу, значит, я тебе нужен. А если нужен, у меня есть шанс.

Я присел рядом на корточки и внимательно посмотрел на его лицо. Рыжеватая бородка не была как обычно аккуратно подстрижена, под глазами - синяки, короткие волосы всклокочены, на щеке - красное пятно, то ли кровь, то ли грязь.

– Кто сказал, что я радуюсь?
– мой голос был спокоен.
– Не делай резких движений! Вообще руками не двигай!

У Влада не было оружия, ничего не было, но я следовал инструкциям. Недавно выяснилось, что они более обширны, чем мы думали. Шеф ознакомил нас с новым разделом, о котором и не подозревали - 'Претенденты, читавшие Манускрипт'. Я смотрел инструкции на сотовом и диву давался. Не читал ничего более увлекательного с тех пор, когда в подростковом возрасте обнаружил книгу 'Кама-Сутра для чайников'.

– Зафиксируй ему руки, - приказ относился к Черномору.
– Я перетяну рану.

Наша девочка старалась вовсю - я наблюдал за ней так внимательно, как наблюдают за поплавком в первые секунды рыбалки. Она не ограничилась наручниками, а связала эластичными бинтами кисти и даже пальцы. Это предписывала новая инструкция.

– Теперь позвони шефу и ментам. Ментам дай отбой, если им поступил вызов насчет выстрелов.

– А ты стал отличным командиром, - криво усмехнулся Влад.
– Метишь на мое место, Доберман?

– Нет, твое место - стать соловьем и петь под дирижированием шефа. Что в твоем месте интересного?

– Острослов!
– мой бывший коллега выплюнул эту фразу как ругательство.

– Ты мне лучше скажи, сколько Претендентов завербовал гримуар.

Влад молчал, глядя на меня из-под бровей.

– Косишь под героя? Ну-ну. Шеф-то извлечет из тебя все. Ты мне сам рассказывал, что ЖЗ раньше был психиатром.

– Кем он только не был, - осклабился Влад.
– Думаю, что если аномалия быстро не закончится, то шеф еще удивит тебя. А что до Претендентов, то на меня вышло лишь двое. Один - полный баран. Живет на углу Жуковского и Харитоньевского. Подъезд напротив столба. Первый этаж.

– Баран?
– удивился я.
– Такого не жалко выдавать?

– Мне их все равно пришлось бы перебить, - Влад попытался пожать плечами и я увидел дыру на его куртке в районе сердца.

– А где другой живет?

– Не знаю. У него хватило ума не подставляться.

К нам снова присоединилась Черномор. Я пытался уловить в ее взгляде жалость к Владу, но темные глаза взирали равнодушно и презрительно. А вот мой бывший коллега пару раз посмотрел на нее с некоторой надеждой. Похоже, что любовь к сумасшедшей девице крепко вонзила свои когтистые лапы в его недоброе сердце.

– Почему бы вам не пойти за мной?
– неожиданно спросил Влад.
– Кто вы сейчас? Цепные псы. Проживете свою жизнь и издохнете либо от пули, либо от старости. А я могу дать вам силу и власть, такую, что и во сне не может присниться. Молодость! Молодость всегда будет с вами! Пройдет десять лет, двадцать, сто - вы останетесь такими же.

У Черномора дрогнула левая бровь, а у меня - правое веко. Просто что-то попало в глаз.

– Если через сто лет я останусь таким же, то свихнусь от скуки и прикончу и тебя и ее, - ответил я.
– Не неси хрень, Влад. Мы не можем измениться. Как ты сумел - ума не приложу.

Если с раннего детства что-то ежечасно вдалбливать в голову человеку, то это там приживется. Мне вообще-то наплевать на мораль. Я - Хранитель, стою на страже законов мироздания. Это - мой долг, у меня нет других целей в жизни.