Апокалиптическая фантастика

Я отложил бумаги:

— И?

— Здесь есть информация о космодроме в Танжере. Это копия так называемых священных текстов, на которых Часовые основали свой культ.

— Все равно не понимаю…

— Пьер, именно с космодрома в Танжере должны были стартовать корабли снабжения — до старта с орбиты самого «Феникса».

— Корабли снабжения, — повторил я, внезапно все поняв. — И ты полагаешь, что эти корабли все еще там, набитые всем, что понадобится колонистам во время полета, — едой, водой…

Она неожиданно рассмеялась, сбив меня с толку:

— О, извини, Пьер! Ты такой наивный. Нет, колонистам не были нужны такие припасы, как еда и вода.

— Не нужны? — озадаченно повторил я.

— Корабли снабжения в Танжере, около дюжины, были полны самими колонистами. Их заморозили, погрузили в анабиоз, и так им предстояло лететь до конца путешествия. Их там пять тысяч.

— Пять тысяч? Это… это же целый город. Господи, да… Раз их так много, мы сможем начать все заново, восстановить цивилизацию.

Самара прервала меня:

— Пьер, ты все неправильно понял. Мы не сможем обеспечить колонию в пять тысяч человек. Чем мы будем их кормить? А вода? Пьер, взгляни правде в лицо — Земля почти мертва. И сейчас каждый за себя.

— Тогда… — Я показал на распечатку. — Что ты имела в виду? Ты же сказала, что там есть колонисты?

Она погладила мне подбородок почти с жалостью:

— Конечно есть, но мы не можем просто оживить их в этом… кошмаре. Это было бы… жестоко.

— Тогда что?

Она спрыгнула с кровати, пересекла комнату, опустилась на колени возле занавешенного окошка и поманила меня.

Я подошел к ней.

Самара отодвинула занавеску и кивнула на пирушку снаружи. Дюжина мужчин стояла вокруг пылающего костра, что-то пьяно распевая. Они пили из пластиковых бутылок и что-то ели.

Я повернулся к Самаре:

— Ну и что?

Ее рука мягко легла на мое плечо.

— Костер… — только и сказала она.

Я снова посмотрел на костер, на вертел, установленный над языками пламени, и на то, что было на него нанизано.

Меня внезапно замутило. Перед глазами все затуманилось.

— Череп?

— Он был предателем, — прошептала Самара. — Возражал против наших планов. Украл у нас еду и воду.

— Но… но… — Я указала на происходящее за окном.

— Пьер, Пьер. Жизнь тяжела. Земля умирает. Надежды нет. Ради выживания мы должны делать то, что должны. И если это означает…

— Колонисты.

Она не ответила, но улыбка оказалась достаточно красноречивой.

Мясо.

Она подвела меня к кровати, заставила лечь, легла рядом и нежно погладила по лицу.

— Пьер, оставайся со мной. Жизнь будет хорошей. Мы будем править Средиземноморьем.

Настроение у меня было мерзкое, но я с удивлением ощутил, как мое тело откликается. Она рассмеялась, и мы снова занялись любовью — на этот раз с яростью зверей, выясняющих, кто из них главный. Однако теперь я не утратил ощущения себя, потому что в голове у меня вертелись слова Черепа, его предупреждения. И я сохранил достаточно контроля над собой, чтобы понять: какое бы наслаждение я ни получал от плотских удовольствий с Самарой, этот раз должен стать последним.

Она тяжело задышала и закрыла глаза. Сдерживая слезы, я перекатился на бок, опустил руку и пошарил возле кровати.

— Пьер?

Она села, но не успела меня остановить, лишь распахнула глаза от внезапной тревоги.

Я выстрелил ей в лоб и всхлипнул. И лишь потом понадеялся, что веселящаяся снаружи компания не услышала выстрел.

Я встал, быстро оделся и направился к двери. На полпути остановился, вернулся к кровати и прихватил распечатку.

У двери я помедлил и заставил себя обернуться и бросить последний взгляд. Самара лежала, распростершись поперек кровати, — самое прекрасное зрелище, какое мне довелось увидеть за всю жизнь.

Я выбежал из комнаты и оказался в отсеке, куда сходились провода от солнечных батарей. Несмотря на желание сбежать, я знал, что должен сделать. Долгую минуту я изучал клеммы и кабели, затем выдрал пучок проводов и вытащил конденсатор. Теперь ховер очень долго никуда не полетит. Если вообще полетит.

Я торопливо двинулся по коридору, подошел к канистрам, схватил две, добрался до люка и побрел в ночь, хватая ртом воздух и волоча к грузовику воду. Я все представлял, как один из пьяных бандитов находит Самару и гонится за мной, перехватывает меня на полпути…

Я вломился в прихожую, напугав Эдварда, Дэнни и Кат. Они изумленно уставились на меня, когда я, пошатываясь, подошел к ним.

— Пьер? — сказала Кат.

— Заводи! Надо сматываться!

Ближе всего к кабине оказалась Кат, и повторять ей не пришлось. Она пролезла в люк кабины, и через несколько секунд мотор ожил. Грузовик рванулся на запад.

Всхлипывая, я рухнул в кресло.

Дэнни и Эдвард опустились на колени возле меня.

— Пьер?.. — Дэнни коснулся моего плеча.

Я отдал Эдварду распечатку и рассказал им о Самаре и ее людях.

Следующие несколько часов, пока грузовик катился вдоль горного хребта, меня не покидал страх, что каннибалы починят ховер и погонятся за нами, одержимые желанием отомстить за свою мертвую королеву. Я сидел у заднего окна, уставившись на поднятую нами пыль.

За час или два до рассвета Дэнни повернул грузовик и направил его к впадине. Сперва мы ехали по скату, потом выехали на ровную местность и прибавили скорости. Чуть позже Дэнни решил, что мы уехали на достаточное расстояние от ховера, снизил скорость и остановил грузовик возле левого склона впадины.

Я присоединился к Дэнни и Кат, мы собрали буровую установку и вогнали самый длинный бур в бывшее морское дно.

— Где Эдвард? — спросил я, закрепляя последний отрезок буровой колонны.

Кат кивнула в сторону грузовика:

— Там, пытается перевести распечатку.

Дэнни нажал кнопку, опускающую буровую головку, и отошел, вытирая пот со лба. Было еще темно, но небо на востоке с приближением восхода обрело магниевую белизну, а температура уже поднялась выше тридцати.