Априори Life
Шрифт:
В этом мире существовал только он.
– Оставайся рядом… тебе понравится, – тихонько проговорила я, прежде чем уйти.
А теперь главное – не прикасаться к нему, главное – пересилить это искушение, развернуться и захлопнуть за собой дверь, иначе я не смогу поступить иначе. Не смогу. А неваляшкам свойственно отталкиваться…
– Ты говоришь заученными фразами, друг мой, – Юров был на взводе, хоть всячески пытался держать себя в руках. Его злость выдавали раскрасневшиеся щеки и чрезмерно сморщенный лоб. Редко он пребывал в подобном расположение духа, насколько я вообще могла судить. Чтоб довести его, нужно было изрядно постараться, но уж если удалось, то единственным спасением для всех оставалось «правило съеба» – врассыпную, господа, врассыпную, и лучше не оглядывайтесь!
– А ты… вы – нет?! – с не менее яростным лицом парировал его оппонент. То, что он
Собрание ответственных вообще сегодня прошло как-то напряженно, то, что творилось после него, не хотелось даже комментировать. Я стояла в трех шагах от столика, за которым Николай Юров пускал своих бывших кандидатов в разнос, и не решалась подойти. Пару дней назад я попросила Колю выделить мне время для прояснений некоторых моментов в работе со структурой, потому что чувствовала, что многие ляпсусы, которые порой вытворяют ребята, – это, скорее, мои косяки. С легкой руки он назначил мне сегодняшний вечер после внепланового собрания. Время подходило, и я просто не знала, куда деться, не желая прерывать его речь, протекающую не в позитивной ноте. Как говорится, под горячую руку попадать всегда обидно, тем более человека, который у тебя в авторитете.
– Тебя послушать, так в мире вообще существует только две книги – Библия и Устав, – продолжал в тот момент Телясин. – Ведь если эксперт сказал носить темный костюм, значит, его надо носить, а если назначены вступления, значит, их надо выполнять. И так до конца дней, пока смерть не разлучит нас. Так ведь, господин Юров?! – диалог, случайным свидетелем которого я оказалась, приобретал совсем уж удручающий поворот. И кое-кто делал это целенаправленно. – Или, может, Бог сначала создал «Априори+», а потом в качестве расходного материала все остальное?
Юров на секунду осекся. Было заметно, как его мысли колеблются перед выбором дать затрещину сразу или объяснить, кто что создал и что следует выполнять уже за пределами здания. Потом вдруг резко откинулся на стуле, и я ненароком попала в его поле зрения. Он секунду водил по мне взглядом, затем, будто вспомнив что-то значительное, кивнул и жестом позвал подойти.
– Ей можно… – услышала я негромкое объяснение изумившемуся было Смалову. И сидящий рядом с ними партнер подорвался, уступая мне место.
– Присаживайтесь, госпожа Батунина, – было адресовано уже мне. – У нас как раз здесь высказывается очень любопытное мнение, жаль только не совсем успешного партнера. А мы вот пытаемся гадать, это ли является основной причиной его неудовлетворенности или просто врожденная тупость, – заканчивая фразу, он вновь обратился в сторону Телясина: – А теперь послушай меня, господин Успешный, и все остальные тоже примите к сведению. Не тебе, очкастой морде, судить, кто и что создал. Ты вообще ничего не создал за всю свою зачахлую жизнь и вряд ли когда создашь что-то, кроме лишнего геморроя. Или, может, тебе напомнить твою квалификацию? – это была уже даже не злость, это были факты, которые выдавались коротко и четко в цель с нотками предупреждения. Обсуждениям места здесь не оставалось совершенно. – Поэтому слушай и выполняй, молча причем, я подчеркиваю, молча, все, что говорят тебе люди, знающие в разы больше тебя, как работает этот бизнес. Если же тебя что-то вдруг не устраивает, можешь собираться прямо сейчас и уеб***ать. Никто особо не расстроится, если что, могут даже помочь. Я помогу лично…
Он сказал бы значительно больше, и я не сомневаюсь, что именно в том же ключе, если бы не завибрировавший на столе мобильник. «Патанин Игорь» – уловила я краем глаза имя абонента. Приложив трубку к уху, Николай вышел из-за стола.
– Да, да… сейчас подойду, – донеслись обрывки фраз. И, обернувшись к столу, он добавил: – Мне нужно отойти. У кого еще есть вопросы, не расходитесь. А с вами, Телясин, я уже закончил.
Смалов, уловив едва заметный кивок, адресованный именно ему, так же молча встал и последовал за Николаем. За столом повисла немая пауза. Я пребывала в некотором шоке. Все переваривали вышесказанное. Но никто не двигался с места. Не собирался уходить и Телясин.
– Ну, а вы что скажете, госпожа Батунина? – подал голос он. – Вы же у нас преуспевающий партнер вроде как считаетесь. Структурка-то есть, вступления регулярные, никто, правда, не знает, за счет чего эти вступления прут… но мы не об этом сейчас, – его нотки сарказма приобретали совсем уж не двойственный смысл. – Каково ваше мнение по поводу слов директора? Или вас все устраивает?
Я
заострила на нем взгляд. Он меня раздражал. Сильно. Но все присутствующие ждали моего ответа. Стоило ли говорить, что все они были представителями мужского пола…– Прежде всего меня не устраивает ваша манера общения, господин Телясин, – выдохнула я. – Если я вас лично чем-то оскорбила, давайте обсудим, если же терзает, как вам кажется, несправедливость по отношению к вам, попрошу не выражать ее в мой адрес.
– Что вы, что вы… Я просто искренне изумляюсь, как у вас слаженно все получается. Хотя я не сказал бы, что настолько уж гладко работаете и вы, и ваша структура. Однако никто вам мозг не имеет, как нам. Я вот все думаю, не секрет ли в том, что нужно заходить на общение с экспертом последним, причем далеко за полночь…
«А вот это уже наглость. К чему он клонит, черт возьми?»
– Ночами вам работать сподручнее, не так ли? Даже если по прошлой работе смотреть… Да и почаще проводить время с господином Ивсеевым. Он также невероятно успешен, и не только в бизнесе, могу предположить. Как же это он сегодня вас оставил без присмотра? Или другие ведущие ответственные ему не помеха уже?
Откуда такая антипатия в мою сторону? Что я ему такого сделала? И когда успела, простите?
Мне как-то резко стало омерзительно находиться рядом с этими людьми. С Телясиным лично, потому что он открыто меня провоцировал в отсутствие более авторитетных личностей, и всеми остальными, потому что они тупо молчали, поддерживая его тем самым молчанием. Команда?! Это ли команда, господа? Это ли?
Говорят, наша компания – своего рода фильтр: просто так сюда люди не попадают. Выходит, даже у этого фильтра имеется свой срок годности, раз сюда просачивается подобная грязь, да еще в одну из самых больших структур у одного из самых сильных экспертов. Мразь, как известно, не имеет ни пола, ни национальности, ни возраста, в нашем случае она не имеет и принадлежности к руководительскому составу. А с выкидышами поступают известным способом…
– Если послушать вас в таком случае, господин Телясин, – я набрала в легкие побольше воздуха, – так Бог создал изначально вас, а уж потом все остальное как подтверждение вашей никчемности. И никто не виноват, что у вас началось ожирение души, что вам лень оторвать зад и сделать хотя бы что-то для своего же, собственно, блага. Ни директор, ни эксперты, ни тем более ваш бывший ответственный организатор не обязаны быть талисманом ваших собственных нереализованных амбиций. А господин Ивсеев, если уж вас так интересует его место расположение, то в данный момент находится со своим кандидатом на приглашении, а не сидит здесь и не чешет языком о вещах, которые вас в принципе не касаются. В отличие от вас, мы с господином Ивсеевым большую часть времени тратим на встречи и приглашения со структурами и без… Мне, извините за подробности, лишний раз на свои физиологические нужды времени не хватает, так поэтому у нас и идет народ. Не всегда гладко, конечно, но идет, – тембр моего голоса непроизвольно нарастал, хотя я старалась контролировать его, контролировать, что было силы. – Только я одного не могу понять, мы вам мешаем, что ли? Вот лично вам? Или вы и вправду лошпеты? А если и так, то я полностью согласна с господином Юровым, – меня понесло, – вас надо сливать к чертям собачим, чтоб не негативили народ и херню всякую не разносили по фойе. И я лично запишусь в добровольцы вам в этом посодействовать! Только вот незадача, вас ведь так просто не сольешь. Вы целыми днями ходите, протирая штаны на стульях, которые стоят дороже ваших штанов, хлопаете на собраниях в ладошки и собираете информацию по фойе у таких же информационных проституток, как вы. И не зная, как еще подосрать, приукрашиваете от себя. Вы думаете, я не в курсе, откуда в тот или иной момент ветер дует. Но даже не в этом суть! Говорите! Говорите все, что вам взбредет в ваши завистливые головы. Те, кто действительно захочет узнать правду, спросит, как нам всем известно, у первоисточника, на тех же, кто довольствуется шлаком, нет ни желания, ни времени тратить силы. Жаль только, что, будучи воспитанником такого ответственного организатора, как ваш, мозгов у вас хватает, только чтоб разводить подобную грязь. Жаль, господин Телясин. Искренне жаль.
Я еще что-то хотела сказать, но запнулась, переводя дух.
Телясин был готов вцепиться мне в глотку. Он буравил меня глазами и демонстративно играл желваками.
– Это ты зря, Лерочка, – процедил он. – Очень зря…
«Не у себя в Бибирево, мразь, находишься, чтобы босяцкие угрозы мне кидать, – пронеслось в голове. – Даже костюм не спасает от твоей быдляцкой натуры».
– Брейк, брейк, партнеры! – встрял вдруг Измаилов, не произносивший до этого ни слова.
«Да какие, к черту, партнеры!» – пронеслось у меня в голове, однако ж вышибло на мгновение из конфликтного русла.