Арагон
Шрифт:
— Недорогой? — Пабло даже присвистнул. — Ну вы даете! У нас такое не каждый позволить может! И как же у вас так получается?
— Арагон богатая планета, — снова пожал плечами Сандро, — у нас много рания. Да и Дея, наш спутник, тоже ним набита.
— У нас тоже полно чего есть, — возразил Пабло, — вон мы вам криосланцы продаем, вы без них раний добывать не сможете. А я два года копил на поезку сюда. Я на четвертом курсе учусь, на экономическом. У вас что, все так много зарабатывают?
— Не обязательно. У нас каждый подданный империи получает ренту, — попробовал объяснить Сандро, — этот порядок
— Нет, — покачал головой изумленный Пабло, — у нас все не так. А разве планета принадлежит не императору?
— Ну, как тебе сказать, — Сандро на минуту задумался, — скорее, он за нее отвечает. И за подданных тоже. Они же ему свои жизни вверили, когда на верность подданства присягнули. А если так рассуждать, вроде как и принадлежит. Я не думал об этом, — честно признался он.
— А этот ваш император, — Пабло как будто попробовал на вкус незнакомое слово, — вы его боитесь, или как?
— Я боюсь, — не очень уверенно сказал Сандро, глядя куда-то перед собой. Может, вторая порция виски была лишней? — Только я боюсь не его, я его уважение боюсь потерять. А чтобы не потерять, я должен стать тем, кем не хочу… Ты понимаешь? — он посмотрел на Пабло долгим испытывающим взглядом. Похоже, что лишняя.
— Нет, — честно ответил тот.
— Так куда же идут деньги с продажи ваших криосланцев? И всего чего у вас там полно? — чтобы сменить тему, спросил Дэн. Пабло скривился.
— В карман наших правителей, куда же еще. Выходит, они нам наше и продают, какая уж там рента.
— А как вы их таких выбираете? — удивился Сандро. — На Гардарике вроде демократия?
— Так и выбираем. У нас демократия только на словах, одна видимость. Не такая, как на Эбре или на Атолле. У нас транспланетарники платят правителям, чтобы те законы под них писали и их деньги защищали. У нас правителем может стать только богатый человек, хотя по закону у всех равные права, — гардариканец зло сплюнул, — а на деле все в руках одних и тех же людей.
— Но кто-то у вас за все это отвечает? — не переставал удивляться Сандро.
— Отвечает, — кивнул Пабло, — Первый Правитель. Только он тоже транспланетарник. Как-то так получилось, — он снова сплюнул.
— Куда же смотрит Галактическая Безопасность? — спросил Дэн, — и Организация Объединенных Планет?
— А что они могут сделать? — фыркнул Пабло. — Формально-то все вроде по закону, эти через выборы к власти приходят.
— Тогда не знаю, — Сандро допил виски, — если вы их сами себе выбираете, может это с вами что-то не так?
— Ваше высочество, — к Сандро учтиво склонился Коллин, командир его охраны, — уже рассвело, давайте мы вас отвезем во дворец.
— Простите, капитан, я не подумал, вы же сутки на ногах! — Сандро вскочил с покаянной миной и повернулся к Пабло. — Извини, нам пора. Приезжай еще на Арагон. Дэни, пойдем.
Дэн полюбовался, как вытянулось лицо Пабло. Тот схватил Дэна за руку.
— Это и есть ваш император? — изумленно выдохнул он, и глаза на пол-лица.
— Нет, — Дэн встал и отряхнул джинсы. Везде этот песок… — Алессандро сын нашего императора, у нас это называется кронпринц. Ну давай, до встречи, — он потряс руку ошалевшему
гардариканцу, — напишешь мне, я вышлю тебе билет в следующем году. Играешь ты хорошо, может и принца нашего обыграешь.И пошел к выходу.
* * *
Солнце уже не пекло, как летом, а просто приятно согревало кожу. Дэн лежал на животе и лениво перебирал гладкие камешки, свесив руку с шезлонга. Он обожал галечные пляжи так же сильно, как терпеть не мог песок. Сандро, накрыв лицо футболкой, замер на соседнем шезлонге. Как два тюленя, честное слово.
— Сандро, ты спишь? — позвал Дэн. В ответ ни звука. Он бросил камешек. Друг из-под футболки что-то невразумительно промычал.
— Я хочу написать книгу, — мечтательно поделился Дэн. Друг молчал. — Эй, ты слышишь? — он снова бросил камешек, уже побольше.
— Да слышу, слышу я, прекрасная идея, — снова послышалось из-под футболки, — но не стоит утруждаться, уже давно без тебя все написали. «Камасутра» называется.
— Вот балда, — Дэн принялся выкладывать камни в ряд по цвету. — Кстати, я серьезно. У меня уже есть первая фраза. «Они были молоды, красивы и богаты». Как тебе?
Сандро, поняв, что поспать не удасться, сбросил футболку и сел.
— Смахивает на эпитафию, — он зевнул, — что ж тебе неймется-то? Ложись поспи, завтра в университет.
— Мне не хватает общения, — заявил Дэн и начал перекладывать камни в обратном порядке, — поговори со мной.
— Хорошо, давай разговаривать, — Сандро снова улегся, заложив руки под голову. — Итак, ты влюбился. А я теперь не должен спать. И где справедливость?
— Я не знаю, это любовь или нет. Ванисса мне нравится, я о ней все время думаю, я… — Дэн запнулся, Сандро открыл один глаз. — Со мной такого еще не было. Я уже раз двадцать думал, что влюбился, а потом все проходило. Вот сейчас мне кажется все совсем по-другому. А ты, — он повернулся к товарищу, — ты правда ни разу не влюблялся?
— Нет, — твердо ответил Сандро. Как-то незаметно они с шутливого тона перешли на серьезный.
— И тебе никто не нравится? — не унимался Дэн.
— Наоборот, мне все нравятся, — Сандро подставил лицо солнцу. — Но я жду, когда я пойму.
— Что поймешь? — Дэн ждал продолжения, подперев подбородок кулаком.
Сандро повернул голову и серьезно посмотрел на него:
— Просто увижу и пойму. А пока не хочу размениваться. Я прочел в одной книге, и мне понравилось выражение «расточать себя». Понимаешь? Я не хочу напрасно расточать себя. Не прими на свой счет, ты волен поступать, как знаешь. Просто ты спросил.
— Да нет, я как-то …
— Вот и хорошо. Пойдем поплаваем, уже скоро надо возвращаться домой, — Сандро встал и пошел к морю. Дэн задумчиво смотрел ему вслед.
Глава 4
Запыхавшиеся, они ввалились в аудиторию, когда лекция уже началась. Дэн смутно надеялся, что профессор Дориман сегодня задержится, но нет, вон стоит посередине, смотрит ехидно из-под очков. Причем зрение у него превосходное, видит, как коршун, до самых дальних ярусов. Да он и похож на коршуна, особенно в профиль, только с сединой. А очки это так, для солидности, сейчас начнет их костерить на потеху публике. А публика уже замерла в предвкушении.