"Аратта". Компиляция. Книги 1-7

— Мое служение иного рода. В тебе воплотился грозный лик Великой Богини. Я понял это сразу, как увидел тебя на том холме. Служа тебе, духом я возношусь над всеми. Служа иным, сгораю, будто лучина. Больше всего в этом мире я хочу, чтобы ты была счастлива!

Он преклонил колени перед Ашьей. Та, почти не осознавая, что делает, шагнула ему навстречу и запустила пальцы в его длинные волнистые волосы:

— Я принимаю твое служение, Вайда.

* * *

— Он стал ее любовником?

Янди аж передернуло. Она скрипнула зубами.

— Говорят, один из твоих предков стал любовником мамонтихи! — прошипела она.

— Так и было, — согласно кивнул Аоранг.

— Что ж, я в это верю! Но отец служил моей матери, как богине! Тебе не понять.

— Если от такого служения родятся дети, то он был ее любовником, — не унимался мохнач.

Янди бросила на него свирепый взгляд:

— Что ж, умом ты не превзошел накха! Не знаю уж, чему тебя учил святейший Тулум, но Гауранг подумал так же, как и ты. Правда, не сразу…

Она немного помолчала.

— Когда я родилась, к саару рода Афайя послали гонца с вестью, что его жена произвела на свет дочь. Конечно, эта новость не слишком обрадовала его — дочерей у него хватало с избытком. Гауранг приехал, мельком глянул на меня и убрался восвояси. У всех новорожденных темные волосы, да он и не думал вглядываться. До той поры, покуда дочь саара не войдет в брачный возраст, она неинтересна отцу. Шесть лет отцу и матери удавалось обманывать Гауранга. Они приблизили к себе вдову одного из павших накхов и брали на время ее дочь, выдавая ее за меня. Так могло длиться еще долго, но кто-то донес Гаурангу о подмене. Я не знаю, откуда об этом стало известно отцу. Он рассказал об этом матери. Та отдала ему меня и велела бежать, пробираться к себе на родину… А вот то, что было дальше, — голос Янди вдруг зазвенел, как бронзовый гонг, — я помню очень хорошо. И даже если бы я хотела забыть об этом, не смогла бы! Тот день приходит часто ко мне в кошмарных снах… Я помню, как мы с отцом в спешке убегаем через вересковую пустошь прочь от башни. Он хотел укрыться в лесу — надеялся, что всадники Гауранга проскачут мимо, к башне, и он сможет спасти меня. Ведь для него я была дочерью богини, священным ребенком! Моя мать приняла решение обороняться. Башня была почти неприступна, у Ашьи имелись верные ей воины. Но Гауранг не поддался на эту уловку. Его воины быстро нашли нас на лесной опушке — видно, знали, где искать… Тогда отец, видя, что враги приближаются, велел мне укрыться в кустах, а сам кинулся вглубь леса, уводя погоню за собой. Я не знаю, что было потом, но вскоре увидела, как его тащат по дороге к башенному мосту — избитого, в крови. Он не мог уже сам стоять. Тогда Гауранг вытащил клинок из ножен и начал рубить отцу руки, требуя, чтобы Ашья открыла ворота. Затем саар подозвал мальчика лет десяти, сурового с виду. Лицо его даже не дрогнуло, когда Гауранг протянул ему меч и указал на пленника. Мальчик с холодным любопытством разглядывал моего истекающего кровью отца, пока Гауранг не поторопил его. Тогда мальчишка взмахнул мечом и отрубил ему кисть руки — с такой легкостью и безразличием, словно его попросили отрезать кусок лепешки…

— Это был Ширам?

— Ты очень догадлив. Да, это был Ширам. Небеса задолжали мне, сгубив Гауранга в морских волнах. Но его проклятый сын будет отвечать за обоих. Он — моя законная добыча!

У Аоранга мурашки пробежали по спине — так это было сказано. Но он спросил:

— А что же твоя бедная мать?

— Она бросилась в реку с башни, увидев смерть отца. Потом ворота были открыты. Гауранг, Ширам и их люди отправились туда творить расправу. А я вылезла из кустов и побежала прочь. Я бежала долго — сама не знаю сколько, — пока не наткнулась на повозку сакона, ехавшего в наши земли торговать. Он спас мне жизнь. Сыновья того сакона потом стали мне назваными братьями. Много лет они были мне опорой в жизни. Все хорошее, что у меня было, связано с ними…

Она вздохнула.

— А где они сейчас? — спросил Аоранг.

Рассказ Янди против воли глубоко взволновал его.

— Ты спрашиваешь, где они сейчас? — Девушка, как будто не услышав вопроса, указала вперед, на вершину крутого холма, возвышавшегося над кронами сосен. — Погляди! Вот туда мы и направляемся. На горе находится то самое святилище. — Она еще немного помолчала, глядя на голый лоб лесной кручи. — Ты спрашивал о братьях. Они погибли. Один — от меткой стрелы царевича Аюра в бьярском лесу. Другого вчера убил ты.

Аоранг с тяжелым вздохом опустил голову. Он уже догадался, к чему клонит Янди, но до последнего надеялся, что это не так.

— Но я же не знал…

— Он тоже не знал. Он столкнулся с невиданным зверем и оборонялся от него. Потом, верно, думал, что вы нападаете на него вместе. По сути, так и вышло.

— Но я же не хотел, — расстроенно проговорил Аоранг.

— Да, я знаю.

Она вновь замолчала, глядя на вершину.

— Аоранг, прежде чем мы пойдем туда, я хочу спросить у тебя совета. Мне это очень важно. Полагаю, тебе тоже. В тех краях, где я выросла, считается, что я буду проклята землей, водой и небом, если не отомщу за смерть родича. По нашему закону я должна убить тебя. Правда, есть другой выход. Тот, кто отнял жизнь сородича, может сам прийти и занять его место в роду. И хоть это может показаться странным, я не хочу тебя убивать. Аюна моя подруга, и она любит тебя. Подскажи, что мне делать?

Глава 14 Защитница

Между бесприютным простором серого неба, полным холодного ветра, и сумрачной косматой кромкой леса, с каждым мигом становясь ярче, разливалось золотистое сияние. Как будто приоткрылся огромный пылающий глаз на окутанном тенью бледном лице.

Аюна остановилась, огляделась, высмотрела ровную полянку и сошла с тропы. Вслед за ней потянулись служанки, сопровождаемые удивленными взглядами вендов. Отряд шел всю ночь, быстро и без отдыха, и непривычные к таким прогулкам девицы еле переставляли ноги. Но Шерех безжалостно подгонял отстающих. Как поняла царевна, он непременно хотел до рассвета переправиться через реку и был раздражен медлительностью пленниц. Аюна не сомневалась, что он уже спешит к ней, готовый разразиться бранью на своем безобразном лесном наречии. Но сейчас у нее было дело поважнее, чем споры с дикарями.

— Приветствую тебя, Господь Солнце, — воззвала царевна, протягивая руки к небесному оку. — Да снизойдет на мир благая твоя хварна!

Венды, цепочкой идущие мимо по лесной тропе, остановились. Теперь на нее глядели все.

— Что ты делаешь? — раздался рядом голос толмача. — Почему остановились?

— Я встречаю Господа Солнце и возношу ему хвалы, как заведено у арьев царского рода, — ответила Аюна. — Я приветствую моего небесного отца, его земное воплощение государя Ардвана и всех моих предков, слившихся с ним в вечном сиянии. — Она покосилась, заметив поблизости спешащего к ней взбешенного Шереха, и добавила: — Можете присоединиться к моей молитве.

Толмач быстро начал переводить сказанное ей вождю. Шерех что-то злобно прорычал в ответ, поминая Сваргу, развернулся и отошел.

— Шерех велел поторопиться, — перевел толмач.

Аюна покачала головой. Ей показалось, что вождь сказал что-то совсем другое и гораздо длиннее. Но какое ей дело?

Она вновь обратила лицо к разгорающейся над лесом золотой полоске неба и запела утренний гимн из Ясна-Веды.

— Кто сияет в выси, алмазу подобный?

Кто плывет над горами, огнем сверкая?

Кто колесницей правит в ясном просторе?

Кто проснулся с зарей и уйдет с закатом?

Чьих это молний блеск над морем безбрежным?

Слава стягу Исвархи, слава его небесному войску!

Казалось, что солнце разгорается, слыша ее звонкий голос, будто она и пробуждает его. Венды молча наблюдали за ней и терпеливо ждали, не пытаясь помешать.

Завершив обряд, Аюна с величественным видом вернулась на тропу и продолжила путь. Она заметила, что венды поглядывают на нее, что-то обсуждая между собой. Понять бы еще что! «Господь Солнце! — мысленно взмолилась Аюна. — Спаси меня из рук этих дикарей! Еще есть время остановить их…»

Но увы, времени не было — совсем скоро лес поредел и остался позади, уступая место широкой реке.

Царевна стояла у кромки воды, ежась от утреннего холода, и глядела, как венды грузят награбленное на челны-однодревки, готовясь перевозить добро на свой берег. Прежде Аюна уже слыхала о подобных лодках от своего дяди Тулума. Тот как-то сказал, что венды не делают себе лодки из досок, как это принято в Аратте, а выращивают их. Тогда она рассмеялась, подумав, что дядюшка шутит. Тулум покачал головой и рассказал, как это делается. Когда лесные боги указывают вендскому жрецу подходящий ствол, то он, сотворив обряд, вбивает в дерево клинья по всей длине будущего челна. На следующий год жрец вставляет новые клинья, больше и шире. И так продолжается много лет, покуда жрец не сочтет, что дело сделано. Тогда он велит рубить дерево. После этого венды тщательно скругляют корму и заостряют носовую часть, выскабливают нутро ствола — и лодка готова. Ее днище толщиной примерно в полствола, достаточно тяжелое, чтобы лодка была остойчивой. И вот на такой лодке ей предстояло вскоре пересекать реку!