Architect of love
Шрифт:
– Кев, я чист! – задыхаясь от нехватки воздуха, молвит Хоакин, не в силах оторвать взгляд от этих большущих глаз. – С меня сняты все обвинения! Я здесь! Я с тобой!
– Просто будь рядом, понял?! – требует Келлер, шало выдыхая Десантосу в губы и обретая в его надежных руках все то, что, казалось, было безвозвратно утрачено.
========== Коротко о главном ==========
**Shameless**
Ему всего шестнадцать, а он так устал, словно прожил жизнь сорокалетнего. Карл полагал, что у него были проблемы и неприятности? Все, что было до встречи с Кэссиди
Он не хотел так рано взрослеть, он просто влюбился, позволив призрачному счастью затмить реальные желания. Карлу хочется разорваться надвое или иметь двойника, чтобы удовлетворить все запросы и потребности.
Карл №1 пусть и дальше терпеливо улыбается, обрастает детишками и проёбывает жизнь, позволив посадить себя на цепь, как послушную шавку. Карл №2 должен решительно разорвать оковы этой навязанной любви, послать Кэсс нахуй, куда бы она с удовольствием пошла, вырваться на свободу и идти дальше к намеченной цели.
Но, как говорят: «одной задницей на два стула не сядешь». Да и не с его, Галлагеровским счастьем. Через это почти все уже прошли, не один раз, и уж точно не последний. Фиона, Лип, Йен, Деббс. Теперь настала и его очередь. Тут бы не спиться, не поехать крышей, не захлебнуться в бытовых буднях.
Как в той песне поется: «я люблю тебя жизнь, ну а ты меня – снова и снова». А Галлагерам то что? Встал, отряхнулся и поковылял дальше. Только с каждым разом делать это все труднее и труднее.
**Hannibal**
Лектер потянулся к шее Уилла, нанося невидимые штрихи кончиками пальцев, рисуя замысловатые узоры на его коже легким касанием языка и губ.
– Я любил тебя, Ганнибал, – тихо выдохнул Грэм, – и мужчина ощутил вибрацию голосовых связок и собственную дрожь от слов, прозвучавших, словно божественная музыка, – когда собирался стрелять в тебя, но не смог. Я любил тебя, когда вынужден, был предать. Любил, когда ты крепко держал меня и был совсем близко, с болью глядя прямо в глаза, как я того и жаждал. Любил даже тогда, когда ты всадил в меня нож, и оставил истекать кровью на полу. Я по-прежнему тебя любил, когда ты уходил.
– Я знаю, Уилл, – надломлено прошептал Лектер, задыхаясь от этой близости и откровенности, в которой не было ни злобы, ни осуждения, а лишь чистейшая правда и неприкрытое желание. – Мне стоило вернуться и разделить эту участь вместе с тобой, – признался Ганнибал, покрывая любимые черты цепочкой благоговейных поцелуев, безмолвно умоляя о прощении. – Я любил тебя, Уилл, и буду любить всегда. Мое сердце было разбито и казалось, что его уже не склеить. И именно тогда я позволил проливному дождю смыть слезы скорби и горечи с моего лица вместе с умиравшей в душе надеждой.
БОНУС
– Ты там скоро?
– Ты же знаешь, Уилл, до последнего клиента. У меня еще два человека по записи.
– Вновь будешь забивать людям баки, и брать за это деньги?
– Разве
я виноват в том, что народ плачется мне в жилетку, выливает целый ушат бесполезного дерьма, жалуясь на свою несостоятельность, окружение и весь мир в целом?– Ты так сексуально говоришь об этом, Ганнибал. Эта твоя профессиональная хрипотца в голосе… Скажи еще что-нибудь, а мы с моим другом пофантазируем…
– Прекрати меня искушать, а то я не смогу сосредоточиться на пациенте.
– Обожаю эти властные нотки в твоем голосе. Все, что тебе нужно во время сеанса – это делать очередной набросок меня, пропускать большую часть болтовни мимо ушей, изредка вставляя: «чувак, да ты гонишь!»
– Хочешь оставить меня без клиентуры?
– Надеюсь, ты не подумываешь о том, чтобы слопать самых надоедливых?
– Мы ведь уже говорили, Уилл, единственный человек, на которого у меня текут слюни – ты. Так что я подумываю съесть тебя.
– И ты любишь меня живым, сырым и трепыхающимся, как Голлум рыбу. Или сегодня мой муж хочет покорности?
– Будь обнаженным, когда я вернусь домой.
– Или что?
– Или вопреки устоявшимся принципам, моя прелесть, мне придется отменить встречу, примчаться в наш особняк и основательно поиграть с едой.
**Sherlock**
Шерлок: Милейший, долго мы будем позировать? Или ждем, пока из камеры вылетит птичка?
Фотограф: А где ваша леди? Белоснежное платье, фата?
Джон: Вы… Вам что, не сказали… Мы… Это…
Шерлок: Геи. Это свадьба двух геев, Джон. Называй вещи своими именами. Это же так просто.
Фотограф: Сразу видно, кто из вас жена, а кто муж, несмотря на то, что статный джентльмен вцепился в вас мертвой хваткой.
Джон: Весьма интересное наблюдение. Не поделитесь?
Фотограф: Вы сияете новым пенсом, сэр, словно наконец-то захомутали мужчину своей мечты, в то время как ваш спутник хмур, будто туча, мучаясь извечным вопросом всех новоиспеченных женихов—мужей: «Всемогущий Боже, что я тут делаю?!»
Джон: Шерлок, ты бы улыбнулся для приличия. Ты разве не счастлив? Кстати, я никогда не слышал, как ты смеешься. Ты что, обменял свой смех на гениальность? И зачем ты меня так крепко под руку держишь? Думаешь, убегу? (слегка кокетничая)
Шерлок: Я веду себя, как любой жених в день его свадьбы. Это обыкновенная статистика + волнение, Джон. Брачная ночь впереди. Если я сейчас улыбнусь, это будет выглядеть до жути фальшиво. А в твой локоть вцепился, чтобы не сбежать самому.
**Stranger Things**
— Проснись и пой, Билли Бой!
— Какого… — подбегая к окну и отдергивая занавеску. — Ты совсем охренел, Харрингтон?! Что ты тут делаешь?!
— Работаю твоим персональным будильником! Вставай, вставай, штанишки надевай!
— Ты можешь потише?! Отец дома!
— Ну так что, впустишь? — спрашивает Стив, снижая голос до шепота.
— Давай, карабкайся, — с безысходностью выдыхает Харгроув, подавая руку. — Когда-нибудь мы точно попалимся.
— У нас есть еще пол-часика? — интересуется Харрингтон, спешно сбрасывая с себя одежду.