Ардан

– Доводилось пару раз навещать, - ответила старуха со сдержанным уважением, - Давно он сидит. Когда-то, помнится, мечтал вырваться. А сейчас… настолько погряз, что и после Страшного Суда не выберется. Все камень искал, ждал. Ну, и, как водится, дождался.

Она внезапно визгливо расхохоталась, запрокинув голову, и так же внезапно умолкла, продолжив:

– Как был лопухом, так лопухом и остался, хоть и взял себе этот… как его… псех-да-ним.

– То есть…, - Наталья встревожилась, - Хотите сказать, что он не поможет нам?

– Поможет, отчего не помочь хорошим людям, - старуха пожала плечами, зевнула и отвернулась. Наталье показалось, что она говорила о чем-то совершенно другом… Она уже хотела спросить, если «Ардан» – это псевдоним, то как звали Колдуна на самом деле, но случайно ее взгляд упал на ноги старухи, и слова застряли в горле. То, что она изначально приняла за резиновые калоши, оказалось чудовищными копытами. Наверное, такие безобразные лапы бывают разве что у каких-нибудь гигантских земноводных – вроде бегемотов. Растеряв всякое желание продолжать беседу, она отвернулась.

Медленный будильник застрял на одной жалкой минуте от звонка. Второй – бодро отсчитывал последние двадцать. Скорей бы…

…

Лёхе было два годика, когда Ирина вышла замуж – и не абы за кого, а за бельгийского студента, учащегося в МГИМО по культурному обмену. К моменту рождения прелестной Полинки, Хавьер окончил ВУЗ и вовсю внедрялся в коллектив бельгийского посольства в Москве, а Ирине снимал квартирку неподалеку от родительской квартиры. Странный, долговязый, с лошадиными зубами, выпуклым лбом и льняными волосами – он вызывал у Натальи отвращение, и, одновременно, лютую зависть. Потому что ее собственный светоч жизни – Мишка – после техникума с трудом смог пристроиться лишь помощником мастера на местный умирающий завод.

Былые дрязги из-за Мишки сёстры, может, и не забыли, но старательно делали вид, что да. Даже во время девичьих посиделок с винишком, когда вспоминается всякое, а обиды просятся наружу, они не затрагивали болезненную для обеих тему.

Было лето, родители жили на даче, Мишка пропадал на заводе, Хавьер – в Москве и сестры почти все время проводили друг с другом и детьми. Ирка ненадолго выскочила до аптеки за смесью для Полины, и тогда-то все и произошло. Потом установили, что малышка оторвала деснами пуговицу-нос у тряпичного кролика и задохнулась. Наталья ничего не успела сделать. Она была на кухне, когда приковылял Лёха и сообщил, что «Поя плохо спит».

Наталья сразу бросилась спасть племянницу, трясла ее за ноги, пыталась изобразить приём Хеймлиха, но испугалась, что только переломает ей ребра, и оставила все, как есть, метнувшись вызывать скорую…

А через пару минут вернулась Ирка…

Глава 4

– От и наша стансыя …, - бабка засуетилась, поднимаясь и тяжело подпихивая сумку к выходу, - Передавайте там приветы.

Когда пазик перестал раскачиваться, она быстро изобразила собранными в щепотку пальцами перед лицами супругов какую-то загогулину и вышла. Наталья только спустя несколько секунд поняла, что та их перекрестила, на свой лад – снизу вверх, задом наперед… Что ж… большего они и не заслужили.

– Скоро? – спросил Михаил. Кажется, это были первые его слова за долгие-долгие столетия. Наталья посмотрела на мужа и не на шутку встревожилась. Бледный, осунувшийся, без конца потирающий грудину. Нашел время! Если его хватит кондрат, как, спрашивается, ей в одиночку тащить носилки?

Она достала из кармана пузырек с валидолом и сунула ему таблетку.

– Под язык, котик, - пробормотала она, стараясь добавить в голос нежности, которой совершенно не испытывала. Ирка была не из гулящих и не полезла бы к первому встречному в постель… Значит, он ее долго обрабатывал и не мог не знать, что это другая девушка, ведь она, Наталья, уже несколько месяцев, как носила его ребенка…

Перед глазами всплыла старая и страшная картина. Мишка, подпрыгивающий на одной ноге и пытающийся запихнуть в штанину другую. Его раскачивающийся в полустоячем положении внушительный причиндал, и Иркина растерянная физиономия, виднеющаяся над натянутым до подбородка одеялом…

Навалилась страшная усталость. Казалось, они провели в этом чертовом пазике большую часть своей идиотской, никому не нужной жизни…

…

После похорон дочери Ирка на несколько месяцев загремела в психушку. Наталья, мучимая ужасом, злорадством и виной, ходила к ней дважды в день. Если бы Ирка бросалась на нее с кулаками, плевалась или оскорбляла, она бы приняла это, как епитимью, и в душе успокоилась, но Ирка даже не думала ее обвинять. Она винила только себя.

«Проклятый заяц!», - причитала она, раскачиваясь на больничной койке, - «Что я за мать, если не предвидела опасность?!»

Наталья ожидала, что Хавьер тут же с возмущением отсеется из их жизни, но вместо этого он терпеливо дождался, когда Ирке станет лучше, уволился из посольства и забрал ее домой, в Бельгию. Вот только детей у них больше не получилось, а они, измученные смертью первенца, и не стремились к этому больше. Всю свою нерастраченную материнскую любовь Ирка обрушила на Лёху, осыпая его подарками и при любой возможности забирая племянника к себе на европейские каникулы.

Хавьер продолжил политическую карьеру, а Ирина затеяла прибыльный бизнес. Конечно, были у нее филиалы и в России. Они катались, как сыр в масле, в то время как Наталья с Мишей едва сводили концы с концами. Ирина пыталась помочь, подбрасывая Мишке то один интересный проект, то другой, но бизнесмен из него был так себе, и он, обычно через месяц, с фырканьем уходил «из дела».

Наталья внутренне бесилась от этого, уверенная, что Ирка просто мстит, подбрасывая ее мужу непосильные задачки. Что она слишком труслива, чтобы честно бросить перчатку и объявить войну, а потому пакостит окольными путями, но… каждый раз, доведенная до отчаянья бесконечным безденежьем и бытовухой, принимала и подарки, и деньги и работу …

…

– Слушай… А можно как-то просто повернуть назад?

Наталья вопросительно уставилась на мужа.

– Дыши глубже и не дергайся, - ответила она, - лекарство не сразу действует.

– Не нравится мне все это…

– Неужели?
– Наталья хмыкнула.

– И все-таки? Мне кажется, это какая-то ловушка…

У Натальи засосало под ложечкой. Может, и Миша сейчас прокручивает все то же гавно…

– Прекрати, - прошипела она, - Ты прекрасно знаешь, что нет никакого протокола, чтобы повернуть все вспять.

– Может… просто вырубить эти чертовы будильники и выйти?

– Только попробуй! Или ты забыл, что на кону Лёхина жизнь?

Михаил заткнулся, а Наталья оглядела салон. С тех пор, как «сошла» старуха, пазик явно не двигался. Что, если они что-то случайно… нарушили? Или, может, автобус движется, но как в самом начале – совершенно незаметно?

– А если дело все-таки не в Лёхе? Может, она заманила нас сюда, в лесную чащобу, устроила со своими европейскими дружками маскарад, а теперь они затаились снаружи и ждут, когда мы не выдержим и выйдем, чтобы хором завопить «сюрпраааайз!!!».