Архетипы в русских сказках

Её атрибутика, о которой говорят в контексте смерти — костяная нога и избушка на курьих ногах. Вот здесь у меня вопрос по поводу интерпретации избушки как домовины, в том плане, что если у Бабы-Яги «нос в потолок врос» это значит, что это что-то очень узкое, и это может быть гроб. Я не спорю ни с Проппом, ни с Кэмпбеллом, безусловно, но для меня здесь нет прямого указания на атрибутику смерти. На атрибутику смерти скорее указывают её действия: она может зажарить в печи, уничтожить с помощью огня, на косточках поваляться. И безусловное указание на принадлежность её к смерти, и даже к выбору судьбы то, что она слепая, то есть она чует духом, но не видит глазами. Символика смерти, со слепотой ассоциируется гораздо больше, чем с маленьким домиком, в котором лежит Баба-Яга.

Баба-Яга лежит на печи, а печь — это символика жизни, организации стихий через рукотворное человеческое, социальное мироустройство. Получается, с одной стороны, Баба-Яга лежит на печи, встречает гостей, то есть имеет принадлежность к миру живых, а с другой стороны, она катается на косточках, как богиня смерти. Вот она, амбивалентность. Можно говорить, что Баба-Яга — это принцип организации жизни и смерти, сочетание двух этих процессов.

Еще интересный момент. С одной стороны, она — «баба», а «бабой» называют женщину после того, как она родит ребенка, и уже перешла через рубеж смерти, это первый момент. Второй момент, на который хотелось бы обратить внимание. Мне всегда казалась спорной идея «выпарить в баньке». Когда добрый молодец приходит и говорит: «Ты меня сначала напои, накорми, в бане выпари, а потом выспрашивай», то если следовать логике, получается, что герой, Иван-царевич, молодой и достаточно привлекательный мужчина, в поисках своей прекрасной невесты отправляется в путь для соединения с ней. И вдруг ни с того ни с сего, в обязательном порядке, он зазывает попарить его в бане, что-то вот такое страшное, слепое, с вросшим носом в потолок, с одной ногой говняной (в самых архаичных вариантах сказки), другой костяной. Понятное дело, что речь здесь идёт не о логике, а речь идёт о принятии сознанием и оплодотворении сознания определёнными идеями.

Напомню, что Баба-Яга всё-таки «баба», она рожает и рождает. Получается, обязательно должен случиться коитус прекрасного царевича с отвратительной Бабой-Ягой, как символика принятия любви к отвратительному, теневому. Это совокупление со смертью и признание её права на существование. Более того, Баба-Яга сама задает вопрос: «Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?» и он отвечает, и рассказывает о деле уже после того, как он проявил любовь и готовность войти вот в эту жизнь и в эту смерть одновременно, то есть принять жизнь и смерть со всеми её атрибутами и последствиями, и перейти эту границу. Вот такое интересное замечание к образу Бабы-Яги. Здесь ещё можно провести параллель с образом весталок, с посвящением в божественное откровение через соединение не только духовное, но и через физическое.

В сказках есть указание на то, что «Баба-Яга» это не человек, а скорее система мироустройства. Это три коня, три всадника в сказке «Василиса Прекрасная»: конь чёрный с всадником чёрным, конь красный с всадником красным и конь белый с всадником белым. Это Заря, Ночь и День, и они являются либо детьми, либо слугами. В другой интерпретации Баба-Яга рождает их. Указанием на то, что Баба-Яга является божественной мироорганизующей структурой, архетипом является то, что она летает по небу в ступе с пестом. У нее есть и пест, и ступа, а это одновременные признаки и символы мужского и женского начала.

Более того, в сказке «Гуси-лебеди» младший братец, пока находится у Бабы-Яги, играет золотыми яблочками, а это указание на принадлежность к мироорганизующему принципу, потому что мировое дерево в славянской традиции — яблоня, это женское, «бабье» дерево. Не берёзка и не дуб, именно яблоня.

Помело у Бабы-Яги это не метла, которую часто изображают на картинках, это достаточно компактная вещь, которой выметают из русской печи сор, нагар, остатки муки, всё то, что может гореть и мешать приготовлению пищи. Наличие у Бабы-Яги этого помела, это тоже символика смерти, которая вычищает то, что уже умерло и не должно печься в печи. Помело, это символ наведения порядка. Пест и ступа нужны для того, чтобы превратить зерно в муку и испечь хлеб, создать каравай, создать этот мир, этот образ жизни.

И у меня есть ещё очень личный, а может быть, интуитивно надличностный образ. Это пахтанье молочной реки и пахтание млечного пути, молока, которое даёт корова, как другая сторона Бабы-Яги. С помощью песта и ступы, с помощью этого пахтанья, движения, вращения Баба-Яга, летает по небу, создаёт, рождает день и ночь, и зарю как принцип создания мира. Через изучение предметов Бабы-Яги можно выходить на определение многих функций, на определение «что это вообще», как этот принцип реализован в жизни.

Например, в сказке «Финист-ясный сокол» есть три Бабы-Яги. И Марьюшка, идя за Финистом-ясным соколом, разбивая в пути железный посох, стаптывая железные башмаки и сгрызая каменный хлеб, переходит на другой уровень видения, самовосприятия и получает от Бабы-Яги ценные дары.

В первом случае это было «золотое яичко и серебряное блюдце», то есть умение создавать мир, реальность, и символ жизни вообще. В другой версии сказки это было «золотое яблочко наливное и блюдце» для того, чтобы видеть. Символика способности видеть и замечать взаимосвязи в жизни.

Следующий дар, который подарила Баба-Яга, это «золотая иголка и серебряная нитка». Здесь прямое указание на то, что чем больше ты контактируешь с этим архетипом, чем больше ты узнаёшь, тем больше ты способен увидеть нить судьбы, нить жизни, и тем больше можешь ей управлять, потому что вышивание — это достаточно глубокий, достаточно медитативный способ изменения, трансформации собственной судьбы и жизни. Когда, например, девицы, прежде чем выходить замуж, сами вышивали себе приданое, они, в том числе, наносили на свою одежду определенную символику, определенные знаки, создавая таким образом, через этот очень мощный инструмент, свою будущую жизнь.

И третий дар — это «веретёнце», а веретено — это один из глубочайших символов, можно даже сказать, что это стяжательство духа, постижение основы, оси, на которую наматывается нитка судьбы, пряжа. Веретено дает возможность «из неоформленного молока створоживать нить и вытягивать её в реальность», то есть делать её реальной. Каждая нитка, как и жизнь человека, создаёт общее полотно, то есть общее поле, общее пространство.

И все это можно выудить, когда читаешь русские сказки. Если взять любой предмет, любой сюжет из русских сказок, то можно увидеть, во-первых, удивительно красивое и ресурсное описание. Во-вторых, можно понять больше себя и свои внутренние процессы, опираясь на эти образы. В-третьих, можно начать трансформировать свою реальность, совершать эти переходы, эти походы в тридесятое царство с поиском и нахождением огромного количества ресурсов, но не забывать при всём этом, возвращаться в реальность.

Баба-Яга — это принцип мироздания, архетип богини очищающей и созидающей, богини жизни и богини смерти. В сказках даны алгоритмы и ключевые фразы, по которым можно понять, каким образом стоит поступать, когда с этим архетипом взаимодействуешь напрямую, и каким образом стоит размышлять и взаимодействовать, когда с этим архетипом, с этим образом, с этой идеей и сталкиваешься опосредованно.

«Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?» — первый ключ.

«Не выходить со двора, чтобы не забирали гуси-лебеди, оставаться в контексте своей родовой системы» — второй.

«Повернись к лесу задом, ко мне передом», проявлять принцип воли, но не слишком крутить избушку на курьих ножках — третий.

И здесь не требовательный тон у героя, а удивительно вежливая просьба и желание увидеть лицо и амбивалентность этого организующего жизнь и смерть принципа. Потому что, если «к лесу лицом», то я много чего не вижу, но если «ко мне лицом», то я могу увидеть всё и принимать всё, все дары и все угрозы, которые могут исходить от Бабы-Яги.