Архетипы вечности

– 

Остальное решаем не мы, – закончил он, отошел от стола, приблизился ко мне и протянул руку. На дрожащих ногах я с трудом выбралась из его удобного кресла, казавшегося теперь приспособлением для пыток, и пожала протянутую руку. Рукопожатие профессора Серафима Серджио Чалых было холодным и крепким, как металлические тиски. Я забрала носитель данных.

– 

Желаю тебе удачи, Никита, – сказал он ровным голосом. Дверь позади меня мягко скользнула в сторону, и я вышла, не говоря ни слова. Команда уже ждала меня около квадроптера. Пора было собираться к отлету.

***

Я плохо запомнила сам полет до Карнаки. Кажется, все прошло гладко. Пока мы летели над Старсити, команда весело щебетала и подшучивала: друг над другом и над прошлыми контактами с этническими племенами, отчеты о которых мы подробно штудировали последние месяцы. Я молча сидела справа от носа квадроптера и не участвовала в общем веселье. Дэм попытался было меня расшевелить, но я сослалась на плохой сон и желание отключиться от всех проблем до прилета на Базу. Он видел, что я действительно разбита и не только оставил меня в покое, но и ненавязчиво отгонял остальных членов команды.

Как только мы прошли пограничный пункт и вылетели за пределы Кумпола, все собрались перед фронтальным обзорным стеклом, как-то сразу притихли и лишь изумленно смотрели на чужие пейзажи. Сначала мы пролетали песчаную полосу отчуждения кирпичного цвета, но вскоре стали появляться настоящие живые растения: мелкие диковинные кустарники и клочки рыжей травы, постепенно занимающей всю поверхность почвы. Через затемненное от ультрафиолета стекло мне было видно кусочек ннепривычно яркого, режущего глаз голубого цвета. Небесного светила я не видела, но в любом случае, смотреть на солнце без специальных очков или без защиты костюмов нам запрещалось. Профессор тоже был здесь, стоял вместе с командой, но не встречался со мной взглядом. Я закрыла глаза, не в силах подойти к окну и просто пребывала в тупом оцепенении оставшиеся несколько часов полета, пока мы не приземлились позади острова Карнаки. На самом пограничном острове нам не было необходимости задерживаться, так как пройдя формальные проверки пропусков и разрешенной техники, мы сразу отправились до конечного пункта перелета – на Базу. База находилась еще в часе лета от острова и представляла собой серый куб на коротких сваях. База была расположена непосредственно на границе с труднопроходимыми джунглями, словно последний оплот цивилизации под натиском дикой, необузданной природы.

Глава 5. Встреча

Итак, мы долетели! Невероятно круто! Меня будоражило это количество новых впечатлений, такие виды из окна, огромное небо и всякая растительность прямо на поверхности земли. Солнца я пока еще не видел, оно пряталось за облаками, но даже при таких погодных условиях освещенность была намного ярче, чем в Старсити. Жаль, что нас не пустили никуда на Карнаки дальше, чем пара контрольных кабинетов – а ведь там же наверняка есть всякие секретные разработки, пушки, техника. Поглядеть бы хоть одним глазком… Но нас сразу кинули на Базу – скучный серый кубик, покрытый пылью и снаружи, и изнутри. Каждому полагалась комната для отдыха, ничем примечательным не отличающаяся от общего стиля Базы. Наружу выходить уже нельзя было, то ли из-за приближения вечера, то ли чисто из бюрократической вредности установленных кем-то порядков. Я повалился на жесткую койку. В голове мельтешили мысли и образы, яркие краски, перелет и небо, ожидания и тревоги следующего дня. К счастью, на Базе нам не предстояло сильно задерживаться – с утра мы уже шли в поле. Повалявшись в состоянии между снов и явью еще какое-то время, я все же смог заснуть беспокойным пыльным сном.

Утро настало снаружи и внутри. На Базе не было окон – только искусственное освещение. Проснувшись от мягкого голоса автопробудчика, я размялся, лениво сделал несколько обычных утренних упражнений. Выпил воды – вкус был довольно затхлый, наверное, последний раз люди здесь были несколько недель, а то и месяцев назад. А может, фильтры не могли удалить все примеси, отсюда и странный вкус. Закинув в рот безвкусную пластинку завтрака, я быстро разделался с ней и пошел к остальным.

Этим утром нам предстояло преодолеть чуть более трех километров до планируемого места встречи с аборигенами. Ребята и Никки уже собрались в центральном отсеке. Всех охватило приятное возбуждение, мы переговаривались и улыбались, подбадривали друг друга. Наконец появился Чалых. Прогундев что-то по протоколу и отметив в журнале наше отбытие, он наконец свалил в тень, и мы могли идти в поле.

Наконец-то! Надев наши новенькие сверкающие костюмы и проверив их работоспособность, мы взяли необходимую технику, все наше барахло для дарения дикарям и сразу выступили в поход. Каждый нес увесистый рюкзак, размер которого был подобран в соответствии с индивидуальной физической подготовкой. Нелегко. Надо было больше филонить на тестах, не тащил бы сейчас такую тяжесть. Но даже громоздкий рюкзак не мог омрачить моего боевого настроя. Я во все глаза смотрел по сторонам. Солнце все еще скрывалось за облаками, но цвета раннего утра были невероятны: нежные, но чистые, прозрачный воздух, заполненный только нашими ожиданиями. Дорога, а точнее, узенькая тропинка, проходила сначала по каменистой пустоши с редкими чахлыми кустиками, и этот отрезок пути мы преодолели довольно быстро. Затем пришлось углубиться в лес, и хотя пройти оставалось лишь чуть больше половины дороги, мы потратили на нее около часа. Солнечный свет сильно скрадывала густая листва и переплетение веток, корней, лиан. Приходилось передвигаться медленно и осторожно – после жизни в каменных ровных джунглях наши тела не были достаточно натренированы для ходьбы по джунглям настоящим. Приходилось выбирать место для каждого шага, мириться с неровностями почвы, отодвигать в сторону ветви растений. Я первый раз в жизни был в лесу и смотрел по сторонам, ошеломленный диким и неорганизованным, но при этом все же гармоничным нагромождением древесных стволов, ветвей, кустарника, корней, то и дело выскакивающих под ноги поваленных деревьев. А сколько оттенков зеленого! От легкомысленного светло-травяного до глянцевого густо-оливкового. Невероятно, как разнообразна природа, ведь ни один листик, ни одна травинка не повторяются, они уникальны по форме и изгибам, хоть и окружены тысячами и миллионами себе подобных. Совершенное отсутствие прямых линий и прямых углов поражало и даже пугало своей непривычностью: никаких ровных каменных стен, никаких прямых стрел магистралей, никакой ровной поверхности оргстекла. Наоборот, все ассиметричное, беспорядочно упорядоченное по каким-то своим законам, стремящееся вверху, к солнцу, умирающее тут же и дающее своим прахом жизнь новому, дикое и …живое.

Беспорядочный поток моих мыслей, подпитываемых эндорфинами в крови, немного успокоился, когда мы наконец дошли до места встречи, или стоянки. По сути, это была искусственная поляна, место пустой земли, вокруг и над которой все также бушевала растительность. Но ее невозможно было спутать с чем-то другим благодаря ориентиру из нашего мира – когда-то здесь потерпел крушение древний квадролет. Его остов был крепко зарыт в землю под неестественным углом – видимо при падении он как-то перевернулся носом кверху и вошел в землю задней частью. Лопасти винтов отсутствовали, то ли их оторвало в момент аварии, то ли они истлели позже, но от машины осталась только кабина и фюзеляж. Со стороны казалось, будто квадролет, как огромная уродливая рыбина, выныривает из земли ввысь, но не может преодолеть земного притяжения.

Со временем около искореженного трупа летательного аппарата построили небольшую металлическую хижину – именно в ней нам и предстояло провести сегодняшний день и, возможно, ночь. Хижина, больше похожая на отсек для хранения грузов, была непривлекательным и чисто функциональным параллелепипедом. Макс открыл кодовый замок, потянул на себя дверь, и та открылась. Внутри было пыльно, затхло, прохладно. Хижина была без окон, но с тусклым освещением, работающим от солнечных панелей на крыше. Внутри стояли несколько стеллажей для хранения собранных образцов чего бы то ни было, там же громоздились ящики с инструментами, деталями, проводами и запчастями, интересными разве что Максу, аптечка и, видимо, запасы провизии. В углу чуть жужжало что-то похожее на небольшой блок бесперебойного питания. Коек было две, каждая на два этажа, так что всем хватало места. Хорошо, что профессор Чалых остался на Базе, иначе подозреваю, что спать на полу пришлось бы мне, как самому младшему (во всех смыслах) члену экспедиции. Но даже при наличии койки, мне тут не понравилось. Хмуро оглядев хижину, я выбрался наружу, к солнечному свету.

Мне хотелось пойти опять в гущу леса, но Никки и остальные сказали, что необходимо разумно потреблять ресурсы и не забывать о главной цели нашего путешествия, блаблабла. Короче, пришлось до окончания дня торчать около хижины, расчищать площадку снаружи и убирать пылищу внутри, помогать сортировать валяющееся там барахло и сверять его со списком внутреннего каталога там же. Из положительных моментов этого процесса мне, конечно, было интересно наблюдать, как работает мой костюм, а работал он круто. Я не чувствовал никаких стеснений движений или недостатка кислорода, тело хорошо вентилировалось, подошвы не скользили и не утомляли ноги. Чисто ради теста я пару раз запрашивал данные о температуре и составе окружающей среды, а также разобрал на молекулы листок вьющегося под ногами растения. Другие члены команды также привыкали к костюмам, и кажется, были ими вполне довольны. Кроме, наверно, Ангелики. Конечно, ведь вместо кричащего о своей значимости и тщательно прорисованного лучшими дизайнерами образа БДП, ей приходилось представать перед нашей узкой аудиторией в своем настоящем теле.

Чтобы не тратить энергию на разогрев пищи, мы обошлись холодным безвкусным ужином и легли спать практически с закатом солнца. Стемнело моментально. Я пытался остаться хотя бы на входе в хижину, послушать пугающие и манящие звуки ночного леса, посмотреть на настоящие ночные звёзды, просто посидеть на границе двух миров безо всякой суматохи, но в целях безопасности меня загнали внутрь. Я успел заметить россыпь загорающихся огоньков в небе, но не успел их рассмотреть и составить свое впечатление. Макс запер хижину на ночь. Неужели я за этим летел в такую даль? Еда, дождавшись, пока состав воздуха внутри хижины будет соответствовать требуемым показателям, я стащил защитный костюм, выпил последнюю воду на сегодня и с легким недовольством полез на верхнюю полку левой койку. Внизу устроилась сестра. Макс залез на второй этаж соседней койки, Ангелика еще что-то шуршала, шуршала, вздыхала и поправляла снятый костюм, потом также долго поправляла свой ортопедический матрас и одноразовое жесткое постельное белье, пока наконец не осела на спальном месте и затихла. Все мы вымотались за этот день, поработав физически и получив уйму впечатлений, которые вертелись в головном мозге каруселью цветных образов. На удивление, я быстро заснул, чувствую, как молочная кислота дает сладко-болезненные ощущения в мышцах, не привыкших пробираться по густым зарослям, расчищать лесные поляны и использовать для получения энергии воздух с поверхности, пусть даже профильтрованный нашими костюмами.

…

Видимо, дикари пришли на рассвете. Пока мы проснулись, позавтракали в полумраке хижины, влезли в наши хайтечные костюмы, и вышли наружу, солнце уже встало и рассеяло рассветную дымку. Солнце было небольшое, но очень яркое. Свет обжигал сетчатку глаз, даже затемнение костюма не могло скрыть всю мощь этих мчащихся фотонов, пробивающихся сквозь космос и попадающих прямо на нас. Кажется, ночью шел дождь или же просто выпала очень обильная роса: земля и трава были влажными, капли воды на ветках отражали преломленные лучи солнца, и лес сверкал круче, чем самые современные визуализации в клубах Россо и Моссо. Воздух был свежий, прозрачный, пьянящий. Казалось, я улавливаю его аромат даже через фильтр – а может так и было, ведь фильтр должен был отделять только вредоносные соединения, а испарения свежих цветов и сырой почвы видимо были безопасны. Я бы хотел просто постоять немного и подышать, прочувствовать чистоту и вкус вдыхаемых запахов. Но обстоятельства требовали внимания и действий.