Архитектор Гармонии
Шрифт:
– Да, это как Остап Бендер, в фильме сказывал: всё, мол, «учтено могучим ураганом»! «Смотрящие» там найдутся, к бабке не ходи.
– У вас не рождаются определённые ассоциации, друзья мои? Ведь, следуя нашей логике, перспективой, так заботливо уготованной для всех на свете марионеток и наивных чело… кукол, скорее всего, будет особенный «театр», «Храм Искусства», «Храм S». Ну, я, конечно, имею под этим ввиду. «Театр Молния», разумеется. Что скажете? Егор Алексеевич, что это вы задумались… о чём? А вы, схватывающий всё на лету Журналист Георгий, почему молчите?
– Ещё как рождаются! Чай никакая эта не руна-закорючка,
– …к нашей!
– …во-во, к нашей теории прикрутить… накрепко!
– Я согласен с мнением Егора, Александр Сергеевич. Грустная какая-то у нас сказочка вырисовалась! Хотя… в жизни чаще всего так и получается, судя по тысячелетней истории человечества. Для таких разных «буратино» всех стран и народов всегда приготовлен, уготован очередной Театр, в постановках которого им, этим марионеткам «ненавязчиво» предлагают поучаствовать.
– Верно, Жорка! А потом ещё и припомнят: сами же хотели-рвались, сами дверцу отмычкой-ключиком расковыряли! Вот и кушайте, теперича, не обляпайтесь!
– Да, Егорша. Простым наивным «деревянным человечкам» уготована вечная участь: вырваться из одного Театра-Храма, и моментально оказаться в другом, внешне прекрасном и новом… поначалу. И так – до скончания времён!
– Коллеги, – не сдавался Журналист, – но ведь в тоже время «прозорливый ум» и чудное «провидение» в течение многих веков ведут человечество по широкой дороге… образования, культуры и искусства к.
Но Егор Алексеевич резко перебил пламенную речь коллеги.
– Это ты самую точку, Жорка! И ведут они прямиком к «Храму S»! Короче, всё ясно, как божий день! А тебе, Журналист, наказ будет такой: тренируйся, напрягай свою извилину – писательский мозг! А после вот так вот, – всё точь в точь и отпишешь в своей статье. Да не забудь у Сергеича завизировать, чтоб комар носу…
А теперь всё, – занавес! Тьфу ты, – отбой! Обход скоро начнётся.
Огнём Природа обновляется
Коллектив «А.М. Лиги» Горпсихбольницы долго сомневался в необходимости публикации некоторых записей стенограмм заседаний, посвящённых расследованию тайн романа «Мастер и Маргарита». В конечном итоге, большинством голосов, всё-таки было принято решение включить эти тексты в новый сборник. Для чего и с какой целью, спросите вы? Наверное, для того, «чтобы знали»…
Ответственный за расшифровку стенограмм собраний «А.М. Лиги» и печать новых глав, Журналист Егор Убаров
Часть 1. Глубокое погружение
Пролог
«… кто-то должен стать дверью
А кто-то замком, а кто-то ключом от замка…»
Наступивший август накрыл столицу небывалой жарой. Сухое неподвижное марево, казалось, поглотило последние остатки влаги из всего, к чему оно прикасалось. Даже ветви старой липы, склонившейся над прудами – и те страдали от жажды. Ртуть в колбе термометра рванула вверх, и уже готова была закипеть и разбить в дребезги слабые объятия стеклянного
плена.– Да, Журналист, выбрал ты и место, и время – лучше не придумать! А у меня ещё работы сегодня невпроворот! – Егорша доедал растекающееся по рукам мороженое, боясь испачкать новёхонькие брюки.
– Егор Алексеевич, мы все должны быть благодарны нашему Георгию за то, что он проявил высочайшую выдержку и гениальные административные способности, чтобы собрать нас всех вместе здесь, в сакральном месте Москвы. Сколько же мы не виделись, коллеги?
– Аккурат с Рождества Крестителя, – месяца ещё не прошло! Неужели запамятовал, профессор? Ты бы поменьше курил, Сергеич, для мозгов шибко вредно! Да ещё и на такой жаре египетской! Я вот… бросил и не жалею.
Профессор с сожалением посмотрел на Егоршу, затем, призвав в свидетели своих слов Ваню, произнёс:
– А Вы знаете, мой друг, я всегда немного завидовал Вашей манере так аристократично курить трубку! Ваня, Вы тоже так считаете?
– Простите, профессор, но у меня такое чувство, что дольше часа я не смогу усидеть на этой жаре! А по поводу нашей сегодняшней встречи… думаю, что мы должны быть благодарны не только усилиям нашего Георгия-журналиста, но и профессиональным манёврам нашего главврача Липкина-Хайтовича. Разве я не прав, Александр Сергеевич?
– Давай, рассказывай честь по чести, Сергеич, каким таким манером ты смог уломать нашего Моисеича и заставить его подписать акт комиссии на выписку из больницы?
– Да, мои дорогие коллеги, этот факт поистине удивителен!
– Ты глаза-то не закатывай, партизан! Ведь я всё одно узнаю, ты же меня знаешь! – затем Егорша повернулся к Журналисту и спросил. – Жорик, а как это место называется?
– Москва, город Герой!
– Не чуди, остряк, я ведь серьёзно! Ты, как мне говорил? – Типа, доезжай да Садового, затем направо и увидишь пруд! Правда, я не пруд сперва увидал, а нашего профессора с его пенсионерской тележкой на колёсиках. Что там у тебя, Сергеич?
– Вот, смотрите сами, Егор Алексеевич, если Вам это интересно! Журналы «Знамя», «Новый Мир»… газеты…
– Постой-ка, ведь это же всё старое, «доперестроечное»! И куда ты всё это поволокёшь?
– К себе на участок, разумеется. Буду вечерами читать, а что-то и перечитывать.
– Егор, ты спрашивал, как называется место, где мы сейчас находимся? – спросил Ваня-поэт и с интересом посмотрел на Егора. – А сам даже не догадываешься?
– Я тебе не гид и не экскурсовод, чтобы все переулки да тупики наизусть вызубрить! Говори, не томи, Вано!
Журналист весело наблюдал за перепалкой друзей и, наконец, произнёс:
– Это Патриаршие Пруды, господин литературовед! Вам знакомо такое место в столице?
– Не может быть, Журналист! Ты, часом, не врёшь ли? Это значит, что прямо вот тут.
– Да, господин Пинкертон, прямо вот на этом самом месте, на этой скамейке могли сидеть герои романа Михаила Булгакова и говорить о новой поэме Ивана Бездомного!
– Батюшки! А тут допустим, из кустов на них иностранный дьявол вышел и давай им лапшу на уши вешать?! Нет, шалишь, Жоржик! Скамейка-то совсем как новая! – Егорша огляделся по сторонам и добавил, лукаво глядя на друзей. – Допустим, скамейка – та же, деревья – тоже старые, а где же трамвай? Ну, тот, что Главреда ихнего переехал?