Придёт время, когда наука опередит фантазию.

(Жюль Верн)

Говорят, что любить - это значит давать кому-то силу уничтожить тебя и верить, что он никогда ею не воспользуется.

(К/ф "Королёк птичка певчая")

ГЕРОИ

Остров Надежды

Тимофей Берников - профессор, владелец острова, учёный

Эсперанса Берникова (Меркулова, Гвидиче) - жена Тимофея, первая жена Дениса Меркулова

Элла Берникова - дочь Тимофея и Эсперансы, адаптер

Лев Гринёв - "отчим" Эллы, киборг

Виктор Ли - телохранитель Эллы, киборг

Римма Юдина - подруга Эллы

Лиза Корвина - подруга Эллы, медсестра

Семён Авдеев - бойфренд Лизы, ассистент Тимофея

Марк Ходский - главный ассистент Тимофея

Михаил Гуданов - ассистент Тимофея

Компания Меркуловых

Денис Меркулов - президент компании, киборг высшего уровня, учёный

Каролина Меркулова (Гвидиче) - вторая жена Дениса

Жанна Олейник (Меркулова) - дочь Дениса и Эсперансы

Евгений Олейник - муж Жанны, директор компании

Илона Олейник - дочь Жанны и Евгения

Николай Меркулов - сын Дениса и Каролины, адаптер, вице-президент компании

Фредерик Гвидиче - владелец ресторана "Burattinaio"; отец Эсперансы и приёмный отец Каролины

Юрий Филин - политик, меценат, учёный

Александр Филин - сын Юрия, первый стабильный адаптер

Роман Филин - сын Юрия, брат-близнец Александра, жених Эллы

ПРОЛОГ

– Где мы?
– Жанна Олейник растерянно огляделась по сторонам.
– Эйфелева башня? Монмартр? Кафе, Мулен Руж, Сакре-Кёр, небоскрёбы... Что?! Здесь не должно быть небоскрёбов!

Это была какая-то искажённая версия Парижа. Они сидели за столиком на Монмартре, а на заднем плане играла песня.

Кто заплачет, когда ты умрёшь?

Никому до тебя нет дела...

Жанна почувствовала, как у неё начинает раскалываться голова.

– Конечно, ведь это проекция, - сидящая напротив светловолосая девушка насмешливо приподняла бровь.
– Мы - в моём подсознании. В месте, где нельзя солгать... Джейн Доу .

Жанна уже успела возненавидеть этот ироничный взгляд. Наверняка Элла Берникова часами тренировала его перед зеркалом.

– Сразу видно, что ты никогда не бывала в Париже, - не удержавшись, Жанна закатила глаза.
– Но почему в твоём?

На губах Эллы заиграла нехорошая улыбка. Окружавшие их небоскрёбы опасно зашатались.

"Как карточный домик".

Жанну пробрал озноб.

– Потому что на твоём подсознании стоит непробиваемый блок. Можешь сказать спасибо своему братцу, - последнее слово Элла произнесла с нескрываемой злостью.

– Ты знаешь, кто я?
– неверяще выдохнула Жанна, сжимая до боли ладони.

"Только этого не хватало!"

– Жанна Меркулова, - её тон говорил "разумеется".
– И ты расскажешь мне всё... сестрица.

Жанне захотелось истерически рассмеяться. Но вместо этого она действительно заговорила. Будто кто-то тянул её за язык.

– Я - Жанна Олейник. Родилась двадцать пять лет назад в семье Дениса Меркулова и Эсперансы... Берниковой, - на фамилии матери она невольно споткнулась.
– По образованию я психолог. У меня есть брат Николай. Его матерью была Каролина Меркулова. Ник младше меня на четыре года и является вице-президентом многомиллионной исследовательской компании отца. Компания Меркуловых занимается научными разработками и имеет филиалы по всему миру. Два года назад я вышла замуж за Евгения Олейника, одного из директоров компании. У нас родилась дочь Илона. Потом...

Жанна наморщила лоб. Что-то давило на её разум, заставляло вспомнить... Но она не могла. Какая-то сила блокировала её воспоминания - и мысли всё время путались.

У девушки разболелись виски.

– И всё?
– разочарованно выдохнула Элла.

Жанна неожиданно разозлилась.

– Что тебе от меня нужно?! Сначала Фредерик, потом ты... Неужели нельзя просто оставить меня в покое?! Если хочешь поговорить, то лучше расскажи о себе!

На прекрасном лице её собеседницы появилось задумчивое выражение.

– Ты действительно хочешь знать? Что ж... Солгать я тоже не вправе. Тем более ты психолог, - Элла бросила на неё ироничный взгляд.
– Вдруг это и вправду поможет в моём "лечении".

Она помолчала, глядя в сторону Эйфелевой башни, а потом начала свой странный рассказ:

– Меня зовут Элла Берникова. Мне двадцать один год. По профессии я архитектор. Моей матерью была Эсперанса, а отцом Тимофей Берников. Я живу на острове Надежды и являюсь... адаптером. Но до четырнадцати лет всё было по-другому, - её взгляд затуманился, будто она погрузилась в воспоминания.
– Ты когда-нибудь бывала в поселениях староверов , Жанна? Сельская жизнь, традиционное хозяйство, повозки вместо машин. Ни телефонов, ни автомобилей, ни бытовой техники. Даже электричество используют через раз. Кажется, будто ты угодил в средневековье - и это в самом центре России! Там я провела всё своё детство. Мы с родителями (матерью и Львом Гринёвым, которого я считала своим отцом) жили в маленьком деревянном доме и выращивали овощи, кур и коров. Самое обыкновенное семейство, каких были десятки. С той лишь разницей, что я... была ненормальной. Всюду ходила в перчатках. Меня было запрещено касаться строжайшим запретом, и даже мать избегала со мной контактов. В глубоком детстве я воспринимала это как данность, но... Однажды я застала свою маму плачущей. Она так горько рыдала, что я... Я просто хотела её утешить! Не отдавая себе отчёта, приблизилась к ней и дотронулась до лица. В тот миг моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я узнала... Тогда я ещё не могла понять, что увидела, но это было прекрасно. Здания, мосты, башни, компьютеры, телефоны, толпы людей, незнакомые лица, к которым я испытывала чувства. Не свои. Это были её воспоминания. Я часами смаковала эти неизвестные образы, прокручивала в голове картинки. Когда я нарисовала свою первую картину, то мать пришла в ужас. Там была изображена Эйфелева башня - в таких подробностях, что... Это было действительно жутко. Она на меня долго кричала, а потом заставила поклясться, что я больше никогда не дотронусь ни до одного человека и не нарисую ни единой картины. Я согласилась, но... не смогла. Это стало сильнее меня. Я была влюблена в свои мысли, одержима идеей получить ещё. Я рисовала всё время в тайне, и каждый раз это были образы, которых я никогда не видела - да и не могла увидеть в реальной жизни. На этих картинах была и ты - маленькая темноволосая девочка с серо-голубыми глазами, моя старшая сестра, по которой мать скучала больше всего на свете. И любила сильнее меня.

На несколько мгновений в искажённой версии Парижа воцарилась мёртвая тишина.

– Ты меня ненавидишь?
– после паузы спросила Жанна, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слёзы.

Она ведь даже не помнила свою мать!

Элла бросила на неё удивлённый взгляд.

– Тебя - нет. За что мне тебя ненавидеть? Ты всего лишь жертва. Ненавидеть нужно сильнейших. Тех, кто превращает человеческий разум в машину, - она передёрнула плечами и продолжила свой рассказ: - Проходили годы, и желание до кого-то дотронуться стало навязчивой идеей. Когда мне исполнилось четырнадцать, то один из местных мальчиков в меня влюбился. Невзирая на запрет, решил поцеловать. Он стал моей первой жертвой.

Элла тяжело вздохнула. В её серо-голубых глазах промелькнуло нечто, от чего Жанну пробрал невольный озноб.

– Я получила его эмоции и воспоминания, а сам он впал в кому. Необратимую. От переизбытка незнакомых ощущений я провалилась в обморок. Очнулась в салоне автомобиля. Мне снился кошмар. Страшный и чужой. Мама о чём-то спорила с Лео, который гнал машину на полной скорости. А я... я просто сходила с ума. В тот миг мне стало понятно, почему всё это время мы жили в посёлке староверов. Вдали от техники. Чудовищное давление, волны, сигналы. Наверное, так чувствует себя Wi-Fi роутер, когда к нему хотят подключиться сразу сотни устройств, - с её губ сорвался нервный смешок.
– Маме пришлось вколоть мне снотворное - иначе я бы просто лишилась рассудка. Когда я проснулась во второй раз, то они снова кричали. "Уже поздно!
– говорила мать.
– Они найдут её хоть на другом конце света!" "А Профессор?" - взволнованно спросил Лео. "Тим не может..." - начала она, а в следующее мгновение в нас врезалась фура. На полном ходу.

Жанна вздрогнула. Она не заметила, как начали дрожать её руки, и боль в висках осознала не сразу. Но с каждым мгновением ей становилось всё хуже.

Элла задумчиво продолжала:

– От нашей машины осталась лепёшка. Родители погибли сразу, а я... Я тоже тогда умерла. Бродила по своему подсознанию, погружалась в чужие образы - и не могла выплыть. Чувствовала себя одинокой, как никогда. А потом появился он. Он был такой... такой...
– Элла чуточку покраснела, чем заставила Жанну недоумённо изогнуть бровь.
– В четырнадцать лет я была наивной и романтичной дурочкой, и потому влюбилась в него по уши. В собственную фантазию, вызванную близостью смерти!
– девушка насмешливо покачала головой, будто не в силах поверить в подобную глупость.
– Я даже не помню, как именно он выглядел, был брюнетом или блондином, знаю только, что он был красив... Так что у меня задрожали коленки, а все мысли разом вылетели из головы. Мы говорили о каких-то незначительных вещах, гуляли среди небоскрёбов, он о чём-то расспрашивал. Глупый, но такой восхитительный сон! Я очнулась в больнице с самым жутким разочарованием в жизни. Узнала, что родители умерли - и мне захотелось вцепиться в фальшиво улыбающуюся медсестру, в щебечущую тётю Джему, которую раньше я не видела даже в маминых воспоминаниях. Не знаю, что было потом... Но меня обвинили в убийствах и Джемы, и медсестры и решили сослать в колонию для несовершеннолетних. Если б не Тимофей Берников - не одетый с иголочки светловолосый мужчина, который представился моим отцом... Впрочем, остров Надежды не намного лучше тюрьмы. Тем более... Жанна, что с тобой? Ты меня слушаешь?