Архитектура Петербурга середины XIX века
Шрифт:
Адмиралтейская верфь была закрыта в 1840-х годах, но застроили ее территорию со стороны Невы многоэтажными домами позднее — в 1880-1890-х годах. В 1870-х годах около Адмиралтейства был разбит Александровский сад; до этого здесь существовала Адмиралтейская площадь, на которой на масленицу и на Пасху устраивались балаганы и карусели. По словам современников, все это имело «чрезвычайно оживленный и оригинальный вид».
Марсово поле в XIX веке представляло собой обширный незамещенный плац, служивший для воинских парадов и учений, хотя по старой традиции петербуржцы нередко называли его Царицыным лугом. С конца 50-х годов на Марсовом поле по распоряжению правительства стали устраивать в последних числах августа однодневные гулянья, приуроченные к дням коронации и тезоименитства Александра II.
Позднее, начиная с 1873 года, народные масленичные и пасхальные гулянья переместились с Адмиралтейской площади на Марсово поле, где они проводились вплоть до конца XIX века [274] .
Роль своеобразных легких, вентилирующих центр города, играли огромные императорские сады — Таврический, Летний, Михайловский. Впрочем, последний стал доступен для жителей города лишь с конца XIX века, а вход в Летний сад был разрешен только «приличной» публике.
274
В 1872 году в балаганах у Адмиралтейства произошел большой пожар. Опасаясь повторения подобных случаев в непосредственной близости от Адмиралтейства и царской резиденции — Зимнего дворца, городские власти распорядились перенести гулянье на Марсово поле. Оно было просторнее, здесь можно было установить больше балаганов и сделать их более вместительными. С 1873 года и вплоть до конца XIX века Марсово поле стало постоянным местом массовых гуляний во время масленицы и Пасхи.
Районом аристократической застройки оставались и северные кварталы Литейной части, примыкающие к набережной Невы и к улицам, протянувшимся от Фонтанки и Литейного проспекта на восток — к Таврическому саду. Особенно фешенебельными считались набережная Невы (тогда ее участок к востоку от Фонтанки назывался Французской набережной), улицы Сергиевская (ныне улица Чайковского) и Фурштатская (ныне улица Петра Лаврова).
Среди произведений архитектуры середины XIX века, сохранившихся в северных кварталах Литейной части, следует отметить несколько особняков с неоренессансными и необарочными фасадами, возведенных архитекторами Г. А. Боссе (современные адреса: набережная Кутузова, 10, улица Чайковского, 7, 10 и 30), Р. Р. Генрихсеном (дом № 24/1 на углу набережной Кутузова и улицы Фурманова), Э. Я. Шмидтом (улица Фурманова, 3) (см. с. 232) Архитектор И. А. Монигетти построил в 1857 году особняк графа П. С. Строганова на углу улиц Сергиевской и Моховой, 11/2 (в конце XIX века он был надстроен двумя этажами и переделан в доходный дом). Нередко особняки образовывали своеобразные микроансамбли: например, у начала Гагаринской улицы, у перекрестка Моховой и Сергиевской улиц.
В эти годы стало все более отчетливо ощущаться стремление «выделиться» фасадом своего дома среди окружающей застройки, придать ему подчеркнуто необычный облик. Так поступил, в частности, архитектор Д. Б. Гейденрейх, проектируя в 1860 году свой особняк на Сергиевской улице [275] (современный адрес — улица Чайковского, 32). Впервые в практике петербургской архитектуры фасад этого дома был скомпонован с использованием мотивов двух стилей — ренессанса и романского стиля. Так стал зарождаться новый прием, который позднее, в последних десятилетиях XIX века, получил широкое распространение и во многом определил стилевые особенности поздней эклектики [276] .
275
ЦГИАЛ, ф. 513, оп. 102, д. 4419, л. 21–29.
276
См.: Пунин А. Л. Архитектурные памятники Петербурга…, с. 234–248.
Рядом с особняками в северных кварталах Литейной части во второй трети XIX века стали расти многоэтажные доходные дома. Статистический
справочник 1836 года отмечал, что «сия часть города сделалась преимущественным поприщем частных спекуляций: ни в какой части города не строят столь много». Действительно, если в 1833 году в Литейной части было 598 каменных и 264 деревянных дома, то через тридцать лет их было соответственно 1388 и 568.Некоторые улицы в Литейной части к началу второй половины XIX века приобрели довольно целостный архитектурный облик, хотя были застроены зданиями разного типа — и особняками, и доходными домами. Определенным единством застройки отличалась, в частности, Моховая улица. В середине XIX века на этой улице снимали квартиры многие писатели, композиторы, музыканты, художники, в том числе А. С. Даргомыжский, М. И. Глинка, И. А. Гончаров, В. П. Стасов и другие [277] .
277
Исаченко В. Моховая улица. — Диалог, 1989; № 28, с. 27–30; № 29, с. 29–32.
Однако в других местах застройка Литейной части в середине XIX века была довольно хаотичной, что наглядно запечатлел в своих акварелях художник Ф. Ф. Баганц. Небольшие деревянные особнячки в один-два этажа нередко соседствовали с кирпичными особняками более состоятельных владельцев и с трех-, четырех-, а то и пятиэтажными доходными домами, количество которых все время увеличивалось.
Процесс вытеснения особняков доходными домами очень интенсивно шел в тех кварталах, которые располагались между Адмиралтейской площадью и Мойкой. Но поскольку они еще во второй половине XVIII века сложились как район аристократической застройки, то появившиеся здесь в середине XIX века доходные дома своими фасадами нередко имитировали особняки вельмож. Стремление к особой респектабельности стимулировало частое обращение к необарокко в отделке фасадов и доходных домов, и особняков, перестраивавшихся в соответствии с новыми вкусами — «для шику, для характеристики». В предыдущих главах назван ряд примеров: особняк Митусова (с. 221), доходные дома Жеребцовой (с. 270–272) и мебельщика К. А. Тура (с. 276–277). Еще один типичный образец — дом штабс-капитана А. П. Козлова, построенный архитектором Н. П. Гребенкой в 1866–1867 годах: его фасады, декорированные обильной лепниной, выходят на улицу Герцена (дом № 56), Почтамтский переулок и набережную Мойки.
В середине XIX века в застройке этих кварталов начали все отчетливее ощущаться и некоторые новые веяния. В 1840-х годах на углу Малой Морской и Исаакиевской площади вырос четырехэтажный объем новой гостиницы «Англетер» [278] . Ее монотонный фасад в духе суховатого неоренессанса говорил о том, что владелец не слишком заботился о внешней отделке здания.
Появление «Англетера» — одно из первых свидетельств того, что кварталы, расположенные между началом Невского проспекта, Адмиралтейской площадью, Мойкой и Исаакиевской площадью, вступили в новую эпоху их социального развития. Пройдет еще несколько десятилетий, и к началу XX века этот район города превратится в центр деловой жизни города, в своего рода петербургское Сити, застроенное зданиями банков, страховых компаний, крупных торговых фирм и фешенебельных отелей.
278
Автор проекта не установлен. Из-за аварийного состояния здания оно было перестроено в 1987–1989 годах с воссозданием в общих чертах прежнего фасада.
Между Мойкой и Фонтанкой
Во 2-й и 3-й Адмиралтейских частях (т. е. на территории между Мойкой и Фонтанкой, к востоку от Крюкова канала) к середине XIX века примерно десятая часть общего числа зданий состояла еще из деревянных домов, но они быстро исчезали. Особняки и дворцы здесь встречались сравнительно редко: подавляющее большинство построек составляли доходные дома. В середине столетия они продолжали перестраиваться и надстраиваться с целью увеличения их прибыльности.
Архитектурная физиономия этих районов города ощутимо менялась.
«Кто не побывает в течение года в некоторых частях города, тот с трудом их узнает… — писала „Северная пчела“. — У нас так проворно строят, что иностранцы видят и не верят глазам своим. О частных домах и не говорим: на каждой улице то старые дома вырастают несколькими этажами выше, то новые лезут прямехонько в облака, если не за прочностью, то за доходами» [279] .
Несколько бывших доходных домов, построенных в середине XIX века на Большой Конюшенной улице (ныне улица Желябова), сохранили свой внешний облик и сложившуюся тогда структуру застройки участков.
279
Северная пчела, 1832, № 45; 1841, № 96.