Архитектура жизни: закон случайных величин

А другая тайная логика случайных совпадений, которую мы называем мистикой, привела меня к другой, всенародной Алле Борисовне. Как это было? Необходима небольшая предыстория.

Я еще в школе учился, классе в восьмом, наверное, когда в стране началась перестройка. Мы с мамой тогда питались одними кашами, а так хотелось чего-то вкусного поесть! Огромный кусок мяса. Или конфет шоколадных. Жизнь у нас несладкая была, впрочем, как у всех тогда. Вся эти «реформы», весь развал государства и экономики, инфляция — все перед моими глазами было. Катастрофу я осознал году, наверное, в 1988-89-м. Мне безумно жалко было мою маму: работала она в семье одна — в должности ведущего инженера. С середины 1990-x на ее предприятии перестали платить зарплату, а она все равно ездила на свою работу. И я понимал, насколько ей тогда было тяжело. Я был у мамы единственный сын, которого она безумно любила. Помогать нам было некому, поэтому, как только появилась возможность зарабатывать, я ею сразу и воспользовался. На первом курсе пошел работать — ухватился за первое, что подвернулось. Через маминых знакомых устроился сторожем — или, как сейчас говорят, охранником на базу грузовых машин. Работал и ночью, и днем — ходил, дубинкой размахивал да следил, чтобы бензин не сливали.

А после первого курса я нашел другую работу — более интересную и более денежную. Устроился на звукозаписывающую студию «Полиграм», ею тогда руководил папа Лены Зосимовой Борис Гурьевич. Сейчас об этом уже мало кто помнит, но Лена Зосимова была одной из первых ласточек русского шоу-бизнеса. Музыкальные данные у нее начисто отсутствовали, но папа, влиятельный продюсер и менеджер, сумел «раскрутить» ее, и она стала известна всей стране. Правда, ненадолго — ее очень быстро затмили другие продюсерские «полуфабрикаты». Я работал у Бориса Зосимова агентом в отделе продаж, где быстро нашел свою нишу. Познакомился с директором магазина «Мелодия», что на Новом Арбате, и начал таскать туда продукцию — кассеты, компакт-диски.

Вскоре было решено открыть там самый большой отдел «Полиграма» в России. Я связался с австрийской компанией, которая занималась поставками оборудования для записи, и заказал у них аппаратуру. Придумал, где будет размещаться отдел, как он будет оформлен, какие будут договора — штук восемь их было, в том числе на лизинг оборудования. С юристом «Полиграма» и директором «Мелодии» я занимался этим год. Директриса души во мне не чаяла. Помню, накануне открытия отдела приехал весь такой, в костюме — ответственные за оформление магазина пьяные. Взял дрель в руки, влез на стремянку и стал сам вывески прикручивать.

А на открытие приезжала сама Алла Борисовна Пугачева. Но я ее не видел — меня даже не пригласили туда. Заплатили премию — 50 долларов.

И я ушел от них. Вообще ушел.

11. Черепаха моей памяти

Easy come — easy go… Легко пришло — легко ушло. Быть может, то, что кажется нам судьбой, провидением, злым роком или счастливой случайностью, — следствие когда-то прочно усвоенного урока. Мы давно забыли, кто и зачем нам его преподал. Да и сделал он это, скорее всего, ненамеренно, в силу натуры и сложившихся обстоятельств. И эта случайность породила в дальнейшем нашу личную закономерность.

Первый урок о легкости мне, 6-летнему, преподал мой эксцентричный дядя Миша. Я помнил всегда, но не углублялся в философскую подоплеку. И тем более не связывал с руслом моей жизни. Урок, если его можно так назвать, был продолжением злополучного эпизода на Ахтубе во время поездки с папой и тетей Ларисой. Черепаха покинула меня, из-за чего я закатил скандал, но в тот же день, как только страсти поутихли, папин брат — двоюродный — дядя Миша принес мне еще одну, вторую черепаху, что вызвало легкое недоумение в лагере! Он поймал ее где-то и, пока сам занимался своими делами, привалил ее панцирь бревном, чтобы не убежала. Вскоре он увидел: черепаха поднялась на лапы, постепенно их вытягивая, и скинула с себя это бревно. Дядя Миша, понаблюдав за ней, не позволил черепахе сбежать и принес ее мне. Он рассказал о произошедшем, чем, конечно, очень удивил меня и заинтересовал. Утром, когда мы с дядей Мишей пошли проверить, обнаружили, что черепаха опять сбежала, но я уже понимал, почему — и обиды такой горькой, как в прошлый раз, у меня не возникло.

Вот, оказывается, какие они, эти черепахи сухопутные — коварные и хитрые!

Сейчас я думаю, что это взрослые относили черепаху на место — что в первый раз, что во второй. Но дело не в этом. Именно благодаря дяде Мише, который помог мне справиться с отчаянием… — талантливый чудак, большой оригинал, ныне виолончелист с европейской известностью и отец шестерых детей, — я обрел нечто очень ценное и значимое в жизни — отношение к проблеме. Что легко приходит, так же легко может и уйти, а потом опять, легко ушло — легко пришло. В тот момент, когда я переживал свою потерю, а дядя Миша принес мне другую черепаху — и мое горе сменилось радостью, мое подсознание зафиксировало простую формулу: иногда все гораздо проще, чем кажется. Легче и радостней, без трагедий, без надрыва, без страданий. Эта история заложила в мое подсознание зерно философского отношения к сложным жизненным ситуациям. На такой вот детской беде…

А КАКОЙ У ПАПИНОЙ МАШИНЫ БЫЛ ЗАПАХ!

Я ЛОЖИЛСЯ НА СИДЕНЬЕ И НАСЛАЖДАЛСЯ. ВДЫХАЯ АРОМАТ ЕЕ НОВЕНЬКОГО САЛОНА. И. КОНЕЧНО, СРАЗУ ЗАБЫВАЛ О НЕПРИЯТНЫХ МИНУТАХ, ПРОВЕДЕННЫХ В ДЕТСКОМ САДУ

Важные вехи нашей истории мы проживаем еще раз — когда осознаем их роль в своей жизни. Бывает, что спасательный круг бросают с чужого корабля. И помогают не те, кому помог ты. А кто не называет цену — возможно, хочет получить все…

Нам не дано предугадать, — только понять впоследствии! — чей подарок окажется судьбоносным. Хитрая, так и не покоренная мной черепаха ползет вглубь моих воспоминаний — к самому первому и бесконечно счастливому подарку. Жаль, что он тоже утрачен безвозвратно. Я получил его, конечно, на Мархлевке. Это был мой день рождения. Мне тогда исполнилось четыре года — я очень хорошо это помню. Мамина сестра, тетя Нина, подарила мне самую настоящую — предел мечтаний всех мальчишек в возрасте лет, наверное, до двенадцати — машину с электрическим приводом руля! Она управлялась с пульта. Это на исходе 70-х годов! Восторг был! Помню, как я ее катал по паркетному полу у нас, на Мархлевке, в комнате, где мы жили. И в кухне! И в коридоре! А как она гудела! Капот открывался. Серого цвета была эта первая в моей жизни машина! Я тогда даже подумал: «Надо же, какая у меня хорошая и добрая тётя. Такие дорогие подарки делает». Я даже спать ложился с этой машиной. И никаких сказок мне на ночь было не надо!

Со своим серым электроприводным автомобилем я был, конечно, крут! И во дворе, и в квартире. Возможно, именно благодаря этому подарку я на высоком эмоциональном подъеме постигал основные социальные законы, чувствуя себя более счастливым ребенком, а значит, и более уверенным, нежели другие дети: у меня было то, о чем они лишь мечтали, и я не жалел этой радости и для них, давая им поиграть с этой чудесной машиной.

Тонкая грань: только любимый ребенок, имея больше других, хочет быть дающим, а имея меньше — не стремится отнять… И в этом — насущная гармония мира. Прежде чем человек научится любить, ребенком он должен сам вдоволь насытиться любовью, и лишь после этого сможет поделиться ею с другими.

И другой автомобиль… тоже «мой первый». Я тогда стоял, как прилипший, к ограде своего детского сада. Мои друзья-Юрки — Юра Макарьян и Юра Рудаков — все тащили меня куда-то поиграть — в войнушку, что ли… А я смотрел из-за ограды на волю, ждал, когда же за мной придут. И вдруг воспитательница Искра Викторовна говорит: «Димочка, посмотри-ка во-он туда? Видишь машину? А кто в ней едет и рукой тебе машет?» Я увидел новенькую темно-желтую машину — рванулся к ней и побежал, поскользнулся, упал — не заметил боли, поднялся и снова помчался вперед, к папе.

В тот день, это было в 1980 году, папа впервые приехал за мной на машине. ВАЗ 21-011 «Копейка» 3999 МНЯ — в люксовом исполнении, с ремнями безопасности сзади — была куплена за 7300 рублей. Папа долго копил на нее, но все равно пришлось занять. Недостающую сумму одолжила папина мама, бабушка Берта, поскольку очередь по записи, что существовала в те годы на приобретение особо дефицитных товаров через организации или профессиональные союзы, подошла раньше, чем семья смогла накопить.

Как же я радовался этому приобретению! Возможно, даже больше, чем сами родители. С машиной у нас началась какая-то особенная жизнь — мы перестали нервно следить за часами, чтобы куда-то не опоздать, у нас появилась свобода в передвижении и возможность спокойно перевозить что-то большое. А какой у этой машины был запах! Я ложился на сиденье и тащился, вдыхая аромат ее новенького салона! И, конечно, сразу же забывал о неприятных минутах, проведенных в садике.

Знаю только, что быть счастливыми дети учатся у родителей. Чем больше мы помним про свою жизнь и свои желания — тем больше пользы приносим своим детям. Ранний опыт счастья — почти всегда вещественный, телесно ощутимый, витальный — великий источник для нашего «Я». Первопричина нашей безотчетной уверенности в счастливом исходе любой драмы. Это не оптимизм, а глубинная и нетронутая словом струна. И иногда, без видимой причины, мы чувствуем ее отзвук — ту самую легкость бытия, невыносимую, прекрасную и исцеляющую.