Архонт росский
Шрифт:
И выделить россам на обратную дорогу еду, паруса, канаты, якоря, сколько потребуется…'
Вроде все правильно.
— Скажи им, Сергий, пусть подходят по одному, подписывают, сам укажешь, где кому надо. Пусть ставят печати, у кого есть и клянутся своими бесовскими богами, что будут верны тому, что написано, — сказал проэдр.
— И не вздумай юлить, архонт! — злобно буркнул по-словенски незнакомый поп. — Я знаю ваш язык и именование бесов ваших тоже знаю!
Сергей не удостоил его вниманием.
Послы сбились в кучу. Глядели на стол с вожделением. По большей части — на подарки, а не на еду.
— Что за неуважение? — возмутился Веремуд, когда Сергей подошел к послам. — Почему нас не пускают?
— Пустят всех, — пообещал Сергей. — Подарки ваши никто не тронет. Но сначала…
И, построившись в очередь, полномочные представители словенских и несловенских земель и племен, принялись ратифицировать великий междержавный договор:
— Я, князь черниговский Фрелав, зову в свидетели Перуна, Волоха и…
— Я, князь белозерский Стемид…
— Я, князь Рулав…
— Я, князь Веремуд…
Клялись, окунали в чернила перстни-печати, или пальцы, прижимали поочередно к свиткам.
И устремлялись к столу.
Через полчаса на свитках остались только три неутвержденных имени: великого князя Олега и обоих василевсов (со всей положенной титулатурой) Льва и Александра.
Это тоже было понятно. Последние подписи будут поставлены во время личной встречи. Лев Мудрый хотел увидеть того, кого планировал пользовать в вящей славе империи. Но это тоже была формальность. По крайней мере Сергей так полагал. Равно как и то, что считал свою миссию выполненной и рассчитывал снять пенки со свежесваренного варенья.
Но человек предполагает, а Господь…
— Это великая честь для меня, — сказал Сергей.
А что он мог сказать в ответ на озвученное проэдром желание патриарха его исповедовать. В самой Святой Софие. Патриарха величайшей из империй. И исповедника самого василевса.
— Он примет тебя завтра перед службой, — сказал проэдр. — Ты должен…
— Я знаю, как готовить душу к исповеди, — сказал Сергей.
Молиться и поститься. Это самое простое. Сложнее: решить, что именно говорить. Большое искушение: рассказать правду. Если то, что говорят о новом патриархе, хоть отчасти является истиной…
С владыками Сергею уже приходилось общаться. В прошлой жизни. Например, с главным священником Булгарии. Договорились к обоюдной выгоде.
Насколько проще было бы, если бы во главе византийской церкви оставался прежний патриарх, Николай Мистик. С политиком договориться проще, чем с истинно верующим, да к тому же еще и пророком. Если это,конечно, правда…
— '… et in virtute sua liberabo vos ab omnibus censoribus et peccatis In Nomine Patris Et Filii Et Spiritus Sancti! Amen! — повторил еще раз, уже по-латыни патриарх.
«…И Силою Его освобождаю тебя от всех грехов. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
— Поднимись, сын мой.
Сергей повиновался. Святейший не смотрел на него. Глава патриарха были устремлены на стоявшего за Сергеем ромея. Судя по богатой одежде и регалиями — аристократа.
Неужели это все?
Сергей ожидал совсем другого, куда более личного. Даже обидно как-то. Зато все разрешилось само собой. В подобной обстановке вопрос о том, чтобы
рассказать правду, отпадал сам собой.Сергей отошел к нефу.
Святая София.
Живые лица на фресках глядят прямо на тебя.
Приглушенный хор мужских голосов.
Неповторимый запах святого места.
Сергей прислонился к колонне, закрыл глаза.
На душе было легко и ясно.
Как всегда, когда осознаешь: ты там, где тебе надлежит быть.
А через три дня столица империи провожала россов.
Не менее торжественно, чем встречала.
Сергей присоединился к своим в самый последний момент. Занимался личными делами. А именно: следил за погрузкой.
Его драккары и кнорры, пришвартованные к причалам главной имперской гавани, принимали товары.
Нет, сам процесс кормчие Сергея вполне могли провести самостоятельно. Присутствие Сергея было необходимо лишь в том случае, если бы какой-нибудь портовый чиновник или еще кто вознамерился совать палки в колеса. Вот тогда на сцене возник бы Сергей со своим свеженьким спафарокандидатством, усиленным верительными и разрешительными документами с подписями и печатями такого уровня, что самонадеянный волчина курумпированной имперской бюрократии тут же обрушился перед благородным господином на все четыре кости и жалобно заблеял по-овечьи.
Не потребовалось. Все прошло гладко. К полному удовлетворению всех, кроме Прастена, который посчитал, что один из кнорров теперь сидит слишком низко и возникнут трудности с высадкой на дикий берег.
Тем не менее все оставили как есть. До днепровского устья судно дойдет и так, во время стоянок же его можно оставлять на рейде, а за время похода по Черному морю часть груза естественным образом уйдет. Гребцам требуется усиленное питание.
Покидать гавань вместе со своей маленькой флотилией. Без него управятся.
Сергей хотел досмотреть представление «Так вершится история» до конца.
Через полчаса он догнал делегацию и просочился в первые ряды, поближе к князьям.
Итак свершилось. Первый официальный договор между государством Русь (сотоварищи) и величайшим государством мира Восточно-Римская империя — заключен. Так ли все было в прошлой жизни Сергея? Неизвестно. Он помнил, что договор был. Но условия в нем, вроде, были похуже. Однако сие вполне могло быть деятельностью не Олега, а Игоря, который, как и его старший товарищ, тоже ходил воевать ромеев. Далеко не так успешно, как его старший соправитель. Этот же Олегов поход состоялся бы и без участия Сергея. И скорее всего результат был бы аналогичный, поскольку такие вещи определяются не хитростями отдельных политических комбинаторов, а конкретной геополитической ситуацией.
Чего не было бы точно, так это налаженных взаимовыгодных связей Сергея и влиятельных византийских доминов. Ну и колечка спафарокандидата, которое красовалось на его пальце рядом с невзрачным подарком Харальда-конунга, чья значимость тоже определялась не внешним видом, а значением. Так что Сергей мог с увереностью заявить: мы победили!
И, похоже, немного поторопиться с выводами.
Великий князь киевский Олег, позглавлявший процессию, остановился.
Точно под высокой массивной аркой городских ворот.