Аристократ на отдыхе. Том 5

В словах старого артефактора звучала такая искренняя гордость за внука, что я порадовался за Луку Ивановича. При нашей первой встрече он выглядел надломленным, зато теперь совершенно преобразился.

Похоже, в его жизни опять появился смысл, а это бодрит посильнее лекарств и магии.

— Разрешите, ваше сиятельство?

Прохор, толкнув дверь плечом, протиснулся в столовую. В руках у слуги был поднос с чашками.

— Извольте чаю!

Он опустил поднос на стол и поставил чашку перед Лукой Ивановичем.

— Твой кофе, Никита Васильевич. На ночь-то глядя!

— Ничего, — улыбнулся я. — Спать пока не собираюсь. Так с кем ты хотел меня познакомить, Лука Иванович? С внуком?

Я предположил, что таинственный Александр может что-то знать о призраках. Недаром же он пропадал два года неизвестно где.

Но Лука Иванович покачал головой.

— Нет, Никита Васильевич. Александра сегодня не будет, он уехал по делам.

Вознесенский откашлялся и произнес громче и отчетливее:

— Расскажи мне о деле Лабуаля. Только не упускай никаких подробностей.

— Хорошо, мастер, — согласился я. — Ты ведь в курсе, сколько мне лет? Николай Степанович Лабуаль — сын моего старого друга. Именно поэтому я решил заняться его делом.

— Понимаю, — кивнул Вознесенский.

— Кроме того, моя девушка защищает Лабуаля. Ты помнишь Киру?

— Киру Андреевну? — улыбнулся Вознесенский. — Конечно. Так вы вместе?

— Да, — кивнул я. — Она училась у Николая Степановича и поэтому взялась его защищать.

— Так, так, — одобрительно покивал Вознесенский. — Очень рад за вас.

Он посмотрел на пустое место за столом и попросил:

— Никита Васильевич, ты можешь говорить чуть погромче?

Неужели у старика ухудшился слух?

— Хочешь, Живчик тебя посмотрит, мастер? — предложил я. — В твоем молодом возрасте терять слух не годится.

— Да нет, — отмахнулся Вознесенский. — Это я так… устал к вечеру. Просто говори чуть погромче, и все. Так ты считаешь, что Лабуаль не виноват? А что он сам говорит?

— В том-то и дело, что ничего не говорит. Николай Степанович берет вину на себя. Но он жутко напуган. А в его камере я ощутил присутствие призрака.

При этих словах губы Вознесенского дрогнули.

— А ты не ошибся, Никита Васильевич? — спросил он.

— Были такие мысли, — кивнул я. — Поэтому я разыскал внучку Николая Степановича. Она была на даче в момент убийства. Я отвез Машу в безопасное место, и она рассказала мне, что Трубецкого убил призрак. Прямо на ее глазах.

Я сделал глоток кофе, наблюдая за реакцией Вознесенского.

Дверь столовой снова распахнулась.

— А вот и поросенок! — весело сказал Прохор, внося блюдо с большими ломтями дымящегося розового мяса.

Пахло мясо восхитительно!

Прохор торжественно водрузил блюдо на стол и принялся расставлять тарелки.

— Прохор, ты что делаешь? — строго спросил Лука Иванович, наблюдая, как Прохор ставит третью тарелку перед пустым стулом.

— Извините, ваше сиятельство, — смутился старый слуга. — Это я по привычке. Для Александра Лукича тарелку поставил.

— Александр вернется только утром, — напомнил Вознесенский.

— Так я уберу.

Рука Прохора потянулась к тарелке, но Лука Иванович его остановил.

— Не надо, пусть стоит.

И, повернувшись ко мне, объяснил:

— Примета нехорошая. Так что там с призраком?

Я пожал плечами.

— Пока моя версия в том, что призрак убил Трубецкого и напугал Машу. А приехавший не вовремя Лабуаль испугался за внучку и взял вину на себя.

Тут мне пришлось прерваться, поскольку на тарелке передо мной появился огромный кусок нежнейшей и сочной поросятины. Ее даже ножом не надо было резать, она разваливалась от одного прикосновения вилки!

— Умм! Прохор — ты гений кулинарии! — заявил я, набив рот.

Прохор довольно заулыбался.

— Версия интересная, — громко согласился со мной Лука Иванович.

Он отрезал кусочек мяса и осторожно положил его в рот. Эх, никогда мне не стать настоящим воспитанным аристократом!

— Так что ты собираешься делать, Никита Васильевич?

Почему-то Вознесенский снова спросил это не у меня, а у пустого стула, перед которым стояла третья тарелка.

— Я все же унесу ее, — буркнул Прохор. — Негоже посуду зря пачкать.

Он забрал тарелку и вышел из комнаты.

— Я собираюсь найти этого призрака и привести в суд, — ответил я. — Пока это единственный способ оправдать Лабуаля. Другого способа я не вижу.

Сказав это, я сделал вид, что полностью сосредоточился на еде. А сам в это время напряженно размышлял.

За столом вместе с нами явно сидел кто-то третий.

Это предположение казалось невероятным, но только оно объясняло все странности в поведении Луки Ивановича и Прохора.

Они знали, что в комнате есть кто-то еще.

Кто-то третий внимательно слушал наш разговор и очень хотел остаться незамеченным.

А кто бы это мог быть?

Разумеется, тот таинственный свидетель, о котором сказал по магофону Вознесенский.

А скрывался он, потому что еще не решил — хочет разговаривать со мной, или нет.

— Я считаю, что ты правильно делаешь, Никита Васильевич, — громко сказал старый артефактор.

И решительно кивнул в подтверждение своих слов.

— Выручить человека из беды — это верно! А если это сын твоего друга, то здесь и раздумывать не о чем. Я помню, как ты спас нас с Прохором от Темного артефактора. Никто, кроме тебя не мог тогда помочь!

В словах старика явно прозвучал укор. Он обращался ко мне, но убеждал того таинственного третьего.

Что ж, теперь я понимал, что Лука Иванович на моей стороне.

Но кто этот третий, демоны его задери?

Его внук Александр?

Насколько я успел узнать, Александр — сильный маг, и вполне может владеть Даром Тени. Возможно, именно он сейчас смотрит на меня с пустого стула и прикидывает — рассказать мне что-то важное, или нет.

Чего он не знал — так это того, что я могу заметить в Тени кого угодно, как бы глубоко он ни прятался. Просто до сих пор мне не пришло в голову это проверить.