Аритмия

Совсем не удивляюсь, когда вижу своего хлопца, стоящего перед этой мегерой.

— Что здесь происходит? — перехватываю мелкую правой рукой и оттесняю мамашу плечом.

— Да беспредел средь бела дня! Вот что! — сообщает противным ультразвуком.

— Ян Игоревич, тут у нас… небольшой инцидент произошел, — торопится объясниться воспитательница. — Мальчики играли, а потом вдруг повздорили из-за полицейской машины. Лева не захотел делиться и…

Перевожу взгляд на сына. Тот смотрит на меня исподлобья. Насупился. Пыхтит. Того и гляди пар из ноздрей повалит.

Значит, силой решил игрушку отобрать…

— Нет, а вы здесь на что, спрашивается? Для мебели? За порядком обязаны следить! Вам за это платят! — кудахчет курица.

— Мы следим, но…

— А вы, должно быть, папаша этого Маугли? — интересуется дамочка, вставая в позу.

Папаша Маугли.

Мой хотя бы на пацана похож. А этот ее Левий… Вон он сидит, сопли жует. Одет, как не пойми кто. Брючки клеш, джинсовая курточка-варенка с нашивками и махрой. Шляпы, блин, только не хватает.

За модной, удлиненной, белобрысой челкой, спадающей вперед, даже глаз толком не видно.

Прости Господи. Ошибка природы. Я бы тоже ему втащил, чисто из-за рожи.

— Фильтруй речь, — высекаю ледяным тоном, посылая мамаше изничтожающий взгляд.

Затыкается. Задохнувшись от возмущения, таращится на меня во все глаза.

— Ну ясно! Яблочко от яблони недалеко падает! Идем, Левий! — хватает своего бременского музыканта за руку и сваливает в коридор. — Я буду жаловаться и требовать исключения!

— Вперед, — бросаю вслед равнодушно.

Осматриваю свое чадо на предмет синяков и ссадин.

— Мы сразу обработали, вы не переживайте! — виновато косится на меня воспитательница, ладонью убирая кучери со лба мальчишки.

Фига се…

— Хорошенько тебя приложили, — вскидываю бровь, глядя на здоровенный шишак и царапины.

— Так той самой машинкой и приложили, — тихо поясняет Елена Юрьевна.

— Ну, я так понимаю за дело? — хмыкаю, усмехнувшись. — Ладно, одевайся давай, террорист…

* * *

До самой машины сын молчит. Смиренно ждет порцию люлей. У нас ведь это далеко не первая ситуация. Пацан растет задирой.

— Ничего в свое оправдание сказать не хочешь? — спрашиваю строго.

— Я хотел играть, — отвечает обиженно.

— Тебе других машинок мало? Или может, у тебя своих нет?

Балуем ведь нещадно. Ни в чем уж точно не нуждаются.

— Мне эта нравится, — пыхтит, надувшись.

— И дальше что? Сто раз говорил тебе, нельзя все решать силой. Говорил же?

— Да.

— В одно ухо влетает, а в другое вылетает, что ли?

Опять молчит.

— Если дурь некуда девать, пойдешь вон в секцию каратистов. Излупил весь детский сад, не стыдно? М?

— Чуток, — бормочет себе под нос.

«Чуток».

Кадр…

— Ян? Ян Абрамов? — окликает меня кто-то, когда я собираюсь продолжить воспитательную беседу.

Оборачиваюсь. Замечаю прямо по курсу плывущую ко мне, подобно крейсеру, бывшую классуху, Элеонору Андреевну Пельш.

Вот так встреча!

— Ну точно, не обозналась! — во весь рот лыбится Циркуль.

— Здрасьте.

— По шевелюре и по голосу узнала, — хихикает и как-то совсем уж фривольно треплет меня по башке. — Как дела, Кучерявый?

— Нормально. А у вас? — улыбаюсь в ответ и про себя подмечаю, что Элеонора конкретно сдала за те семь лет, что мы не виделись.

— Да ничего, ничего… Работаем-дышим потихонечку. А это кто у нас? Твои? — кивает в сторону моих бандитов.

— Мои.

— Хай, — дочь вскидывает вверх растопыренную ладошку.

— Сколько им?

— Марселю будет четыре, Миланке зимой исполнился год.

— Какие красивые дети! — искренне умиляется Элеонора. — Сынишка очень на тебя похож!

— Да уж. Жаль, что не только физиономией, — ухмыляюсь я, глядя на него.

— А имена-то какие необычные! Милана. Марсель… Ох уж эта мода на иностранщину! Но эксцентрично, согласна. Очень в твоем духе, Ян.

— Да мода тут ни причем. Просто геолокация того места, где мы их заделали.

До нее доходит не сразу.

— А… — становится пунцовой. — Вон оно что. Интерееесно!

Видели бы вы лицо моего папаши, когда мы с Арсеньевой рассказали ему о том, как хотим назвать сына. Еле переварил, бедный… Долго в себя приходил.

— Рома говорил, что ты работаешь где-то управляющим и учишься на архитектора? — поправляя очки, продолжает приставать с вопросами.

Рома — язык без костей.

— Да. Скоро получу диплом.

— Замечательно. Ты молодец, Ян! Все успел: и отучиться, и семьей обзавестись, — дергает малявку за хвостик, и та, пискнув, задорно хохочет.

— Че там в гимназии у нас нового? — интересуюсь чисто из вежливости.

— Да все по-старому вроде. Стабильно.

— Скукотища…

— Не переживай, шороху всегда есть кому навести.

— Ну уж после нас вы однозначно выдохнули.

Натерпелась она с нашим выпуском конкретно. Что мы только не творили в стенах родной гимназии. Как вспомню…

— А вы с Дариной приходите в этом году на вечер встречи выпускников. Ребята будут вам очень рады!

— Может придем, — прикрываю один глаз, потому что мелкая хулиганка снова тискает меня за морду. — Если жена не будет против.

Жена, которая угрожает разводом.

У Элеоноры как-то странно поблескивают глаза. Как будто она вот-вот реветь начнет.

— Я очень рада за вас, Ян, — кладет руку мне на плечо, и я вдруг вспоминаю наш с ней разговор, состоявшийся после выдачи аттестатов.

— Спасибо, — выдаю вместо извинений.

Я ведь здорово тогда ей нагрубил, когда она начала промывать мне мозги насчет Дашки. Мол поступил не по-мужски. Изыщи возможность извиниться перед девчонкой, не то совесть замучает.