Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров

Вполне допускаю, что и марш-бросок отряда Олиферова тоже был от начала до своего драматического конца срежиссирован организаторами соловьевщины. Заставить 250 офицеров с гимназическим, а то и университетским образованием пойти служить под начало казачьего урядника было невозможно. А без такого слияния срывался план дальнейшего развития «хакасского бунта». Таинственные организаторы этих событий хладнокровно пожертвовали половиной отряда Олиферова, чтобы остальные пополнили и укрепили ватагу Соловьева.

Правда, вновь прибывшие офицеры получили престижные должности. Так, начальником штаба стал полковник Макаров. Политработой в монархическом духе занималась его жена, этакая мать-командирша. С ее появлением утро в лагере начиналось с чтения молитв, коллективного исполнения гимна «Боже, царя храни». Часто проводились политбеседы о том, какой была Россия при государе и какой ей надлежит стать в ближайшие годы, после свержения советской власти…

Но командиром оставался Соловьев. А разведкой ведал хакас Сильвестр Астанаев, человек умный, опасно хитрый, невероятно талантливый, по слухам — выпускник одного из российских университетов. Кажется, Томского.

Нарочно так подробно растолковываю, чтобы показать лжегайдароведам и лжеисторикам, пишущим на тему «Гайдар в Хакасии», что никакого «стихийного мятежа хакасского народа» под водительством «народного героя И. Н. Соловьева» на самом деле не существовало. Сначала, после побега Соловьева из-под ареста, действительно возникла шайка из шести-десяти человек. Состав — православные казаки. Затем к ним присоединилось еще примерно 130 олиферовцев. Национальность — русские. Вероисповедание — православное.

Только после этого отряд Соловьева начал целенаправленно пополняться хакасами. Некоторые в соответствии с политической программой, о которой я сейчас расскажу, приходили по доброй воле. Но поскольку основная масса «коренного населения» была малограмотной, а то и вовсе неграмотной, и не проявляла «политической сознательности», то ее вербовали насильственно.

Первый способ «вербовки». В селение приезжало несколько белых партизан. Собирали мужчин. Предлагали вступить в отряд Соловьева. Одни соглашались. Другие нет. Тем, кто согласился, вручали винтовки, предлагали, не сходя с места, расстрелять «упрямцев». Участник садистской, на глазах у односельчан, казни уже не мог после этого вернуться в родной дом…

Второй способ «вербовки». «Упрямцев» не расстреливали — уводили из семьи к изголодавшимся партизанам дочку-девочку или молодую мать обширного семейства (женились рано). Условие возврата заложниц: муж-отец вступает в отряд, то есть уходит от семьи в лес, либо начинает служить в разведке у Сильвестра Астанаева.

На практике заложниц возвращали крайне редко. В лагере многие женщины довольно скоро умирали от физического истощения, неупорядоченного секса, гинекологических травм и сепсиса, то есть заражения крови и антисанитарии. Одну такую подробно изложенную историю я разыскал в архивах и потом пересказал в сценарии фильма «Конец императора тайги» и в книге «Рывок в неведомое».

Еще у меня записаны на пленку устные рассказы. Они сводились к следующему. Лишь только к селению (неважно какому — хакасскому или русскому) приближался отряд Соловьева, родители начинали прятать девочек-малолеток, до которых был особенно лаком Иван Николаевич. (Это еще и к вопросу о безразмерной любви Соловьева к «хакасикам», как он их то ли ласково, то ли в полуиздевку именовал.)

…С приходом людей Олиферова жизнь отряда резко переменилась. Именовать его стали так: «Белый горно-партизанский отряд имени великого князя Михаила Александровича».

Князь Михаил доводился родным братом Николаю Второму. Император, подписывая в 1917 году отречение, назначил своим преемником брата. Лишь этот шаг отчасти оправдывает трагический, абсолютно не просчитанный поступок Николая Второго.

Но, судя по дальнейшим событиям, Николай Второй с родным братом даже не посоветовался; процедуру передачи власти с ним не оговаривал. Михаил к такому повороту событий оказался не подготовлен.

Будь у него время на раздумье, вполне вероятно, что он бы согласился стать царем. Но Николай такого времени не дал, хотя возможность была.

В этих обстоятельствах банально перепуганный ответственностью, которую на него собирались переложить, Михаил корону Российской империи не принял, хотя это был последний шанс избежать катастрофы, спасти страну от Гражданской войны.

Как и Николай Второй, великий князь в конфликт с советской властью не вступал. Он был отправлен в ссылку в город Пермь, а в июле 1918 года расстрелян. Допускаю, что сведения о казни Михаила Александровича нигде не публиковались. Разве что в какой-нибудь местной газете.

До сих пор остается непонятным: имя великого князя отряду дали в память о Михаиле Александровиче или в надежде, что он еще жив, проживает где-нибудь в Париже и в обозримом будущем воссядет на российский престол…

Главным доказательством того, что в слиянии остатков отряда Олиферова с отрядом Соловьева не было случайности, стало вот что: появились лозунги и программа.

Правда, первый лозунг — «Свободу инородцам!» — носил уничижительный оттенок.

Второй звучал просто смешно: «За Учредительное собрание для хакасов!» Среди коренного населения только 5 % умели читать и писать.

Но все это выглядело мелочью по сравнению с последним, негромким призывом: «За отделение Хакасии от Советской России!» Только тут стало понятно, для чего понадобилось Учредительное собрание. На основе декрета В. И. Ленина «О праве наций на самоопределение» Учредительное собрание должно было объявить о рождении «независимой Хакасии». «Титульное» название государства предстояло придумать.

В книге хакасского писателя Николая Доможакова [123] приводится факт, который я нигде больше не встречал. К моменту возникновения соловьевщины уже был тайно подобран и ждал подходящего момента для вступления в должность будущий глава независимой Хакасии. Править крошечной страной должен был не главный шаман, не совет старейшин, даже не хан, а президент парламентской республики. Понятно, что структура государственного устройства была разработана не в хакасской тайге.

123

Доможаков Николай. В далеком аале / Николай Доможаков; пер. с хакасского. М., 1972.

Ни положительной, ни отрицательной роли кандидат в президенты сыграть не успел. Но факт свидетельствует о том, что за спиной Соловьева, казака с четырехклассным образованием, стояли некие политические структуры, которые строили обширные и далеко идущие планы.

* * *

Уважаемый читатель, вам это ничего не напоминает?

* * *

Таким вот образом казачий урядник Иван Николаевич Соловьев из «вольного атамана», который (как бы это сказать поделикатней) руководил операциями по регулярному посещению сел с целью продовольственного обеспечения, стал вдруг заметной и опасной политической фигурой.