Аркадий Райкин

Монолог «За чашкой чая» в спектакле, поставленном к пятнадцатилетию театра. 1954г.

Монолог «Невский проспект» в спектакле «Не проходите мимо». 1941г.

Дон Кихот в пьесе «Жил на свете рыцарь бедный» спектакля «Белые ночи». 1957г.

Завхоз Лызин в монопьесе «Зависть» спектакля «За чашкой чая». 1954 г.

Константин Михайлович Симонов

Лев Абрамович Кассиль. 1960-е гг.

Михаил Михайлович Зощенко

Александр Абрамович Хазин. 1940-е гг.

С М. И. Шуйдиным и Ю. В. Никулиным за кулисами цирка. Конец 1960-х гг.

М. М. Жванецкий. 1960-е гг.

С Л. И. Лиходеевым в Баку. Начало 1960-х гг.

В роли лектора (монолог «Борьба с проклятой») в спектакле «На сон грядущий». /958 г.

Монопьеса «Жизнь человека» впервые была показана в спектакле «За чашкой чая». 1954 г.

Еще один лектор (миниатюра «Любовь! Любовь! Любовь!») рассуждает о моральном облике советского человека в спектакле «Смеяться, право, не грешно». 1953 г.

За кулисами театра с турецким писателем Назымом Хикметом и кинодраматургом Верой Туляковой. Конец 1950-х гг.

С Леонидом Утесовым, Симоной Синьоре и Ивом Монтаном. ЦДРИ. 1956 г.

С Николаем Черкасовым и американским художником Рокуэллом Кентом. Ленинград. 1960-е гг.

С Яношем Кадаром и его женой Марией на озере Балатон в Венгрии. 1981 г.

Райкин — Пантюхов в пьесе «Юбилей» спектакля «Волшебники живут рядом». 1964г.

Одна из трансформаций Райкина — Агнесса Павловна, администратор гостиницы «Интурист» в спектакле «Белые ночи». 1957 г.

В Лондоне на телестудии Би-би-си с режиссером Джо Маграсом. 1964 г.

С Юрием Гагариным и Германом Титовым. 1965г.

Снова гастроли. 1980-е гг.

Кем и чем он только не руководил: и научно-исследовательским институтом, где призывал ученых превратить слабые токи в сильные, а полупроводники — в проводники, и транспортом, и трестом зеленых насаждений, и банно-прачечным комбинатом, и парфюмерной фабрикой (выпустил новые духи «Вот солдаты идут»), и филармонией. «На искусстве» он продержался дольше всего: «...с той поры, когда сатиру ругали, и до той поры, когда ее снова ругать начали». Общие принципы руководства были ему предельно ясны. «Идеи не вижу, сегодняшнего дня не вижу», — значительно указывал он дирижеру подчиненной ему филармонии (М. Максимов). «Какие же идеи, это композитор Глюк, XIX век», — пытался возразить дирижер, но тут как тут неизменно оказывались бездарности и подхалимы, готовые поддержать начальника.

Пантюхов оставался в сознании зрителей фигурой значительной и страшной, несмотря на несколько искусственный, вынужденный финал, который мог обыграть только Аркадий Райкин. «Хочу научить тебя, мальчик!» — обращался к пионеру его герой, ставший под конец каким-то жалким и облезлым. Итог жизни Пантюхова, как показывал Райкин, невесел. В то время как другие строили, лечили, делали открытия, он «драил, вправлял мозги, прочищал с песочком». Позднее артист не раз говорил, что, играя Пантюхова, он жалел его за прожитую впустую жизнь. Но, вероятно, еще больше сочувствовал Райкин людям, которым по роду работы доводилось сталкиваться с «пантюховыми». Немало пострадал от них и он сам. В итоге сатирический персонаж приобретал трагедийную окраску.

«Юбилей», появившийся в 1964 году, на переломе нашей общественной жизни, как в свое время другие райкинские шедевры «Лестница славы» и «Зависть», запечатлел явление в его исторической конкретности. «Столькотолетие» правления Пантюхова, а главное, его узнаваемость наглядно показывали преемственность, живучесть сталинской номенклатурной системы, несмотря на уход из жизни ее создателя. Пройдет немного времени, и откровенное, дремучее невежество отомрет вместе со сталинским френчем, в который одет Пантюхов, «столпы общества» приобретут иной, более цивилизованный облик, но назначение и сила номенклатуры сохранятся.

Вспоминая своего Пантюхова, А. И. Райкин говорил: «Начальство менялось, но суть отношений оставалась прежней. Порочна система, породившая невежественных руководителей. Порочна и существовавшая в верхах тенденция решать единолично, считать себя умнее всех. Один человек, даже не такой невежественный, как мой Пантюхов, не может знать и промышленность, и сельское хозяйство, и космос, и культуру, и строительство дорог... Такого человека еще не создала природа. Хрущев со свойственной ему энергией вмешивался во всё: в грамматику, школьное образование, кибернетику, генетику (до сих пор вспоминается «продажная девка империализма»), живопись, поэзию и многое другое. Руководители на всех этажах власти, занимавшие свой пост лишь благодаря партийному билету, позволяли себе судить, давать указания, вмешиваться, не понимая существа дела. Обо всем этом и многом другом я думал, когда играл Пантюхова».

Добавим, что так же, как и в «Джульетте», здесь дерзко использовались прямые намеки. Пантюхов заканчивал свое выступление искаженным цитированием «Стихов о советском паспорте» Маяковского: «Читайте, завидуйте, я — гражданин... Эс-Эс-Эс-Эр» (такую оговорку допустил однажды Хрущев в своей речи). Интересно была решена сценка «Взятка». Пожилой интеллигентный человек приходит в жилищный отдел. Чиновник, от которого зависело распределение жилплощади, рассчитывает на взятку Спокойно, молча он постукивает пальцами по столу. Посетитель не сразу его понимает. Но вот его рука начинает неуверенно выстукивать на столе тот же ритм. Начальник почти уверен в том, что цель достигнута, но с каждым новым ударом пропасть между этими людьми углубляется, их бессловесный спор становится всё напряженнее.