Аркадия

Томасина. Господин Ноукс! Печальные новости из Парижа!

Ноукс. Про императора Наполеона?

Томасина. Нет. (Вырывает из альбома лист с графиком.) Это касается вашего парового насоса. Усовершенствуйте его сколько влезет — ваших затрат вам все равно не покрыть. Наибольшая отдача: одиннадцать пенсов на затраченные двенадцать. А оставшуюся монетку — вот этому автору.

Она передает Септимусу график. Тот пристально его рассматривает.

Ноукс(опять весьма озадаченно). Спасибо, миледи. (Выходит в сад.)

Леди Крум(Септимусу). Вы-то хоть ее понимаете?

Септимус. Нет.

Леди Крум. Тогда с учебой покончено. Я вышла замуж в семнадцать лет. Ce soir il faut qu'on parle franзais, je te demande, [35] Томасина, из уважения к князю. И надень, пожалуйста, синее бархатное платье. Я пришлю Бриггcа уложить тебе волосы. Шестнадцать лет и одиннадцать месяцев… (Идет вслед за Ноуксом в сад.)

35

Сегодня вечером нужно говорить по-французски, я требую (франц.).

Томасина. Лорд Байрон был с дамой?

Септимус. Да.

Томасина. Хм!

Септимус забирает у Томасины свою книгу. Одновременно листает книгу, изучает график и рассеянно поглаживает черепашку. Томасина берет карандаш и бумагу и начинает рисовать портрет Септимуса с Плавтом.

Септимус. Почему из этого следует, что двигатель Ноукса вырабатывает одиннадцать пенсов на затраченный шиллинг? Где это сказано?

Томасина. Нигде. Я попутно сообразила.

Септимус. Автора не особенно интересует детерминизм…

Томасина. А… Ну да, правильно. Ньютоновским уравнениям все равно, куда движется тело — хоть вспять. А теплота так не умеет. Поэтому насос господина Ноукса не может снабжать энергией сам себя.

Септимус. Это всем известно.

Томасина. Да, Септимус, известно. Про двигатели и насосы.

Септимус(после паузы; смотрит на часы). Без четверти двенадцать. На этой неделе вместо письменной работы дайте толкование вашего графика.

Томасина. Я не смогу. Не справлюсь с математикой.

Септимус. Можно без математики.

Томасина все это время рисовала. Теперь она выдирает лист из альбома и отдает Септимусу.

Томасина. Держи. Я нарисовала тебя с Плавтом.

Септимус(смотрит на рисунок). Необыкновенное сходство. Особенно Плавт. Как живой.

Томасина смеется и выходит из комнаты.

У двери в сад появляется Огастес. Он держится несколько застенчиво. Септимус складывает бумаги и поначалу его не замечает.

Огастес. Сэр…

Септимус. Милорд?…

Огастес. Я обидел вас, сэр. Простите.

Септимус. Милорд, я не обижен, но — рад, что вы извинились.

Огастес. Я хотел спросить, господин Ходж… (Пауза.) Ведь Септимус по-латыни «седьмой». Вы были седьмым в семье? Наверно, у вас есть старший брат?

Септимус. Да, милорд. Он живет в Лондоне. Редактор газеты "Забавы Пиккадилли". (Пауза.) Вы это хотели спросить?

Огастес явно чем-то смущен. Принимается разглядывать портрет Септимуса.

Огастес. Нет… Не только… А это вы?… Можно, я возьму?

Септимус согласно кивает.

Есть такие вещи… Друзей не спросишь, неловко. О карнальном… Сестра рассказала мне… У нее в голове такое! Я даже повторить не могу, честное слово.

Септимус. В таком случае не повторяйте. Пойдемте-ка прогуляемся до обеда, как раз успеем обойти парк. Я вам все объясню: дело-то простое, обыкновенное. Ну а вы уж потом займетесь просвещением сестры, договорились?

Снаружи доносится шум и громкий, взволнованный голос Бернарда.

Бернард(еще за дверью). Нет! Нет! Нет же, черт побери!!!

Огастес. Спасибо, господин Ходж. По рукам. (Прихватив рисунок, выходит в сад вместе с Септимусом.)

Появляется Бернард — из той двери, в которую вышла Ханна. Вместе с ним входит Валентайн.

Он оставляет дверь открытой, и вскоре появляется Ханна с "садовой книгой" в руках.

Бернард. Нет! Не может быть! Нет!

Ханна. Мне очень жаль, Бернард.

Бернард. Я облажался? Однозначно? И все из-за какой-то далии? Скажи, Валентайн. Скажи честно! Я облажался?

Валентайн. Да.

Бернард. Черт!.. И двух мнений быть не может?

Ханна. Боюсь, что нет.

Бернард. Не верю. Покажи, где это сказано. Хочу увидеть своими глазами. Нет… Лучше прочитай. Нет, подожди… (Подсаживается к столу. Готовится слушать, словно слушанье — это некое замысловатое восточное искусство.) Вот. Читай.

Ханна(читает). "Первое октября 1810 года. Сегодня под руководством господина Ноукса на южной лужайке вырыли партер для цветника, который обещает в следующем году радовать глаз и быть единственным утешением на фоне второго и третьего планов, которые устроены в так называемом живописном стиле и являют собой сущую катастрофу. Дали разрастается в теплице с необыкновенной быстротой, путешествие через океан пошло ей только на пользу. Капитан Брайс назвал ее «Любовь» — по имени своей невесты. На самом деле называть надо было в честь ее мужа. Сам-то он нашел приют в земле Вест-Индии, поменявшись местами с далией и променяв светлый день на вечную ночь".

Пауза.

Бернард. Чересчур витиевато. Что это значит?

Ханна(терпеливо). Что Эзра Чейтер, связанный с поместьем Сидли-парк, это тот самый Чейтер-ботаник, который описал карликовую далию на Мартинике в 1810 году и умер там от укуса обезьяны.

Бернард(взрывается). Чейтер был не ботаник, а поэт!

Ханна. Он был разом и плохой ботаник, и плохой поэт.