Аркан

– Теперь я знаю, – рассудительно произнес голос Аркадия Михалыча, – у кого спросить ваш телефончик, мистер растяпа.

– Согласен, – коротко ответил Аркан и направился к двери.

Было за полночь, и улицы Благовещенска опустели. Одинокие прохожие торопились домой, обходя темные подворотни и переулки. У запасного выхода из кафе на углу Островского и Чехова было темно и неуютно. Два больших мусорных контейнера во дворе дома постепенно заполнялись пластиковыми пакетами с отходами. Их выносил из кафе здоровенный китаец с косичкой. Прячась в темноте лестницы в подвал, Аркан дождался, когда мощная фигура с косичкой еще раз появится в светлом проеме открывшейся двери.

Заплетающимся шагом пьяного недавний этнограф пошел наперерез вышибале. Тот, не останавливаясь, шел с двумя полными пакетами в руках. Видя, что выпивший человек не уступает ему дорогу, китаец на мгновение выпустил один пакет и привычным движением хотел «вырубить» полуночного гуляку. Так бы и произошло, окажись на месте Аркана кто-нибудь другой. Китаец словно «выстрелил» коротким точным движением костяшек пальцев и уже собирался поймать еще не упавший на землю пакет, но остолбенел. Он слишком поздно догадался, что его удар не достиг цели, и отдернутая назад в «хикитэ» рука рано расслабилась. Вместо того, чтобы мягкая кисть китайца подхватила падающий пластиковый мешок, она оказалась в жестком замке. Чей-то сильнейший рывок на излом парализовал все тело китайца страшной болью. Следуя движению, навязываемому кем-то очень сильным, мощное тело, а за ним и голова с косичкой дернулась по траектории, ослабляющей болевой шок. Вышибала не по своей воле сделал крутой пируэт вокруг зажатой в тиски кисти и со всего маху грохнулся на выщербленный асфальт.

Он поплатился за проявленное пренебрежение к полуночному пьянчужке, забыв одно из правил Шаолиня – настоящая опасность всегда рядится в тогу немощи. Во дворе было темно, и тихо. Аркан разложил вышибалу на асфальт, как новичка на татами. Мордой вниз и с заломленным запястьем. Оглушенный жестким падением и невыносимой болью в правой руке, китаец замычал, не пытаясь сопротивляться дальше.

– Куда дели двоих русских из туалета? – спросил чужой голос над самым ухом обладателя косички.

– Не знаю, – опрометчиво ответил по-русски вышибала.

Его запястье тут же хрустнуло, в голове зашумело, а в глазах поплыли красные круги. Каждое движение сломанной руки было очень болезненно и отдавалось где-то в центре воспаленного болью мозга острыми колющими ударами, парализующими волю.

– Где те двое? – повторил тот же незнакомый голос, казавшийся теперь гневом небесным.

– В багажнике, – едва выдавил из себя обладатель легендарной косички.

– А телефон? – шепнул кто-то над ухом китайца. – Где он?

– Карман…

Аркан бегло пошалил по одежде китайца и действительно что-то нащупал. Чтобы не рисковать, беглый зэк резко рванул искалеченную руку китайца к его косичке. От боли здоровяк потерял сознание и обмяк безжизненной тушей. Пары секунд было достаточно, чтобы извлечь из кармана плоский предмет. Но восторга не последовало, судя по размеру, это был другой телефон.

Из оцепенения его вывел окрик. Кто-то стоял в светлом проеме двери запасного выхода кафе и звал, выкрикивая что-то непонятное. Очевидно, искали вышибалу. Благо их обоих скрывали кусты у мусорных контейнеров. Аркан молниеносно схватил пластиковые мешки, валявшиеся рядом, и метнул их, один за другим, в ближайший контейнер. Стоящий в светлом проеме человек, уже более спокойно сказал что-то в темноту. Беглый зэк буркнул нечто невнятное в ответ. Со стороны открытой двери послышалась насмешка.

Аркан пошарил вокруг себя. Рука наткнулась на приличный камень. Коротко замахнувшись, он метнул свой снаряд. У стоящего в светлом проеме двери, от точного попадания в лоб дернулась назад голова. Лицо несчастного попало в луч света. Это тоже был китаец, но щуплый и невысокий. В три прыжка беглый зэк подскочил к закрывшему лицо руками человеку. Зажав ему ром, Аркан оттащил вторую жертву в сторону и прижал лицом к стене дома.

– Куда дели двоих русских из туалета? – спросил он, наклоняясь к самому уху бедолаги, и чуть ослабил хватку, чтобы услышать ответ.

– Багажник, – дрожащим голосом прошипел тот.

– А телефон на полу кто взял?

– Моя, – жалобно пискнул второй китаец и протянул что-то Аркану.

На ощупь предмет был похож на телефон Филина. Тянуть далее было опасно. Короткий «тэтсуи» успокоил худощавого на несколько минут, которых было достаточно, чтобы незаметно покинуть поле боя.

– Вы начали промышлять грабежом, милейший? – неожиданно прозвучал в голове скептический голос Аркадия Михалыча, когда вновь пригодился ключ от квартиры номер 49. – Пара телефонов за ночь едва ли прокормит нас троих.

– Один мой, – попытался оправдаться мнимый этнограф, – а второй верну… При встрече.

– Вот тут я бы не торопился. Прежде стоит посмотреть, чем жил собрат по разуму.

Очевидно, вышибала был не обременен математическими способностями, и пароль на телефон не поставил. Любопытство подтолкнуло Аркана к исследовательской работе, несмотря на позднее время. Не зажигая света в квартире, он уселся в кресло и начал скрупулезно изучать записную книжку и звонки обладателя легендарной косички. Иероглифы и цифры телефонных номеров мелькали длинной чередой на маленьком экранчике недорогого аппарата. Сон постепенно наваливался на беглого зэка, который вместо мнимого контракта с издательством принял участие в разборке между двумя этническими группировками. Вдруг что-то кольнуло наполовину дремлющее сознание исследователя. Он перепроверил и никак не мог осознать странный факт, обнаруженный поздно ночью в доме на пересечении улиц Островского и Чехова. Здесь пересеклись две ветви из разных миров, которые, следуя обычной логике, никак не могли пересечься.

В записной книжке китайца с косичкой был номер телефона Филина.

Глава XVII

Утренний свет настойчиво пробивался сквозь задернутые шторы квартиры номер 49 на углу Островского и Чехова. В кресле спал мужчина с телефоном в руке. Неожиданное открытие и связанные с ним вопросы, возникшие поздно ночью, еще бродили в сонном сознании, а тело пригрелось и утихло в кресле.

После четырех лет на шконке мягкие обводы кожаного чуда показалось такими удобными, что сон незаметно навалился и уговорил сомкнуть усталые глаза. Мышцы блаженно расслабились, а мысли закружились в привычном водовороте. Единственное, что постоянно проделывал мужчина в зоне более сорока месяцев подряд, так это многочасовые умственные упражнения.

Он упорно повторял всю информацию, что хранилась в памяти на момент ареста. Адреса, даты, имена, лица были ежедневной разминкой, потом повторялись знания, которые он приобрел в техническом университете и собрал самостоятельно – все то, что позволило ему собрать троих единомышленников и загребать хорошие бабки. Детское увлечение ныряльщика все анализировать и самостоятельно находить ответ было развито позднее и стало образом жизни. Попав на зону, мужчина ухватился за эту свою особенность и не превратился в аморфного безразличного получеловека, коротающего время в полудреме. Внешне инфантильный, он продолжал умственную работу, принуждая себя к многочасовым размышлениям. И, чтобы не скатиться в темную яму безразличия, ежедневно повторял массу ненужной информации, хранимой в его памяти.

Возможно, поэтому он начал слышать голос Дельфинчика, а, может, сам его себе придумал. Это было уже не важно. Каждую ночь в камере он повторял и повторял свои мысленные эксперименты, доводя сознание до такого напряжения, что оно становилось уникальным инструментом для решения самых сложных задач. Он даже проводил мысленные спарринги с партерами в зале. Сохранив увлечение карате в студенческие годы, он продолжил тренировки на шконке. Подолгу медитировал, доводил напряжения мыши, в статике до седьмого пота, моделировал поединки с самыми разными противниками. Эта работа за двоих в воображаемых боях, расширяла зрение «в темную» и позволяла молниеносно просчитывать шаги противника. Как-то в шутку он назвал себя монахом по принуждению. Его без спроса кинули в келью, и единственное, что он мог себе позволить, так это умственные эксперименты. Он приучил себя к тому, что сознание продолжало работать по заданной программе, когда тело расслаблялось и запасалось энергией на следующий день.