Арно, ты маг воды: Убей невесту

А внизу, под моими ногами, тлели сотни мумий людей, которые жили, любили, страдали. Но встретили на своем жизненном пути меня.

— Я их выпил, — прошептал тихо я и стены тюрьмы отразили мой шепот так, что где-то вдалеке лопнули какие-то бутылки. Столько бурлило энергии во мне, вместе с водой поступило в меня вся энергия жизни людей, так что теперь даже шёпотом надо говорить аккуратно.

И только сейчас пришло осознание свершившегося и что этому предшествовало, все ниточки шли к одному пути, какую ниточку ни выбирай. Все бесполезно, впереди тьма и выпитые сотни жизней.

Всё указывало на мой путь.

Темное озеро, река, в омуте которых я смог договориться о дружбе. Я всегда сражался в темноте, начиная на закате, интуитивно, так складывались события.

Свет и добро. Как это смешно.

Выбора нет.

Я любил, меня любили.

Делал добрые вещи.

Не замечая, не видя, что путь-то мой темный. Он соткан из тьмы, с моего самого первого дня в этом мире.

И вот как итог.

Шок. То, как его описывали другие в книгах, теперь я и есть оно.

Я

Само

Зло.

А между мумий впереди меня стояла она, как всегда в своем черном шелковом кимоно, и она смотрела на меня с усмешкой и с грустью в глазах. И мы оба знали, почему она пришла, почему смогла прийти только сейчас.

— Я вновь на грани, Кин? — прошептал я, стараясь говорить как можно тише.

— Да, мой ученик, ты умираешь как человек, — грустно ответила мне она. — Опять на грани смерти и жизни, света и тьмы.

— Учитель, — еле двигая ртом, проговорил я, поклонившись Кин. — Вы лучший учитель в мире, помогите мне выбрать путь или сойти с него.

— Нет, я не лучший учитель в мире, я мертва, Арно, в мире меня нет. А помочь... — плавно проплывая между мумий проговорила Кин. — Ты, Арно, когда-то спрашивал у Данте, как появляются боги. Поздравляю, ты сам увидел и вступил на этот путь.

— Я не хочу переставать быть человеком, но мне хочется пить ещё, — еле-еле проговорил я, а кто-то вдали закричал от боли, не выдержав силы моего голоса.

— А кто будет спрашивать тебя? Хочешь ты или не хочешь? Ты уже на этом пути, ты уже убиваешь в себе человека, хах, — рассмеялась Кин кружила в своем кимоно вокруг меня. — Вот тебе мой совет, там, наверху, есть город. Выпьешь живущих там и тогда достигнешь новой грани своего существования.

Я молчал, осознавая сказанное. Там, на поверхности, столица, и сколько там живых? Сто тысяч, миллион, несколько миллионов детей, женщин, мужчин, стариков, животных?

— Только осознай свое возможное могущество, — прошептала Кин мне на ухо, коснувшись своей ледяной рукой и гладя меня по шее и щеке. — Ты только представь, многое станет неважным, ты будешь править всеми. Такой случай выдается лишь однажды в жизни, и все сложилось удачно, ты уже на этом пути.

— И я перестану быть человеком? То есть живым уже не буду?

— А это важно? — прошелестел голос Кин. — Ты будешь могущественным существом.

— Но не буду человеком, — прошептал я. — Я желаю остаться человеком, Кин.

— Ну тогда… эх… я, как учитель, решу эту проблему, — ответила Кин, а затем проговорила в пустоту. — Согласно закону я как честный учитель забираю игрушку, чтобы ученик не поранился! Все услышали? Ну и ладненько.

— Кха, больно, — схватился я за сердце от боли. — Кин, ты что творишь?

Кин стояла в пяти метрах от меня и держала небольшое черное кольцо с черным камнем обеими руками.

— Какое махонькое, я думала, будет больше или хоть подлиннее, — проговорила Кин и надела кольцо на свою руку. — Мне оно больше идет. Ну всё, пока!

— А ну стоять! Ты что натворила?! — сократил я расстояние и схватил исчезающую Кин, за руку, остановив исчезновение призрака. — Что? Ты теплая?

— Фи! — фыркнула Кин и вырвала свою руку из моего захвата. — Вот нравы-то в этом веке! Хватать девушку за руку! Всё, разбираешься тут, а потом поговорим, у меня важные дела!

И Кин пропала, а я заметил, что мой голос больше не уничтожает пространство. Стал ли я слабее? Наверное стал, но теперь я ощущал себя иначе. Живым. Я вновь чувствовал, что в моей груди бьется сердце, чьи удары ранее я не замечал.

И я слышал голоса. Сперва я подумал, что всё, теперь я водник, настоящий, голоса в голове появились. Можно написать книжку о своей жизни и подохнуть. Ну а зачем мучиться? Но нет, голоса шли из камеры неподалеку.

— И что там? — проговорил знакомый мне голос.

— Там была женщина, красивая, вот с такими глазами, — ответил женский голос. — Они ругались и он подарил ей кольцо. Они что, теперь женаты?

— Кто женат? Арно?

— Ну… то чудовище, которое снаружи, мужчина. Он дал ей кольцо, а эта симпатичная азиатка в черном кимоно сказала, что ей нужен больше и длиннее. И я её понимаю, а вот его нет! — возмутился женский голос.

— Кин, что ли? Он не может на ней жениться, она мертвая! Она призрак! — кричал знакомый голос. — И причем тут длинный…

— Вот это любовь, — вздохнула девушка. — Ни смерть, ни тюрьма им не помеха.

— Я тебя сожру! — прокричал знакомый голос.

— А кто тебя освободит-то! Чтобы ты меня сожрал, ха-ха! — рассмеялась девушка.

Я медленно шел к камере, посматривая на свои руки, которые всё так-же святились. По пути я нашел на одной из мумий фляжку с водой и просто раздавил ее, сжав в руке, и вода, что была в ней, впиталась в меня.

— Кто освободит? — прошептал я, но все равно было очень громко. —Я!

Дверь, наверное, надо было толкать внутрь, а не тянуть… Я просто выдернул дверь вместе с куском стены, не ожидая такого эффекта. Кин забрала не все черное из меня, кое-что мне оставила.

В камере, прикованный за все части тела, висел меняющий тела, а рядом сидела незнакомая мне девушка, усыпанная золотом, даже ее платье было исписано серебром.

— А ты неплохо устроился, смотрю, и девушку себе нашел, — проговорил шепотом я, видя, как от моей руки тянутся водяные нити, что словно паутина оплели стену и дверь, которую я всё еще держал на весу. Такие же нити уходили в пол, а по моей руке струилась вода.

— Это что такое? — ахнула и упала в оборок девушка.

— Ха-ха-ха! — смеялся меняющий тела. — Хахахах, освобождай меня, только не порви мою тушку на части! Хахахаха, в обмороке она, хахахахаха!

— Я выпью ее? — тихо проговорил я, и девушка тут же вскочила на ноги.

— Не надо меня пить, я вредная! — моментально пришла в себя девушка.

— Хахахаха, тогда ее съем я, — рассмеялся меняющий тела.

— Не надо меня есть, я тощая и не вкусная! — кричала девушка.

А я тем временем двумя пальчиками, аккуратненько, разломал ошейник Безымянного и дальше он сам выбрался из кандалов. Ошейник был интересный, с шипами внутрь, не давая измененному изменяться. И вот передо мной встал старик, как всегда в идеальном черном костюме. И вдруг он обнял меня.