Аромат грязного белья (сборник)
Шрифт:
Из тройки еврейских богатырей Маркс оказался для меня омерзительным. После него началось существенное улучшение: Фрейд был во много раз приличнее и приятнее, а Эйнштейн – так вообще душка.
Фейербах утверждал, что человек определяется тем, что он ест. Маркс и Энгельс утверждали, что человек – это то, что он производит (1:95). Эффективность, с которой такие схемы убеждают в своей справедливости людей, дают мне возможность сделать своё определение человека, которое должно быть самым эффективным: человек – это то, кого и как он ебёт.
Женщины представлялись Марксу буржуазией, а пролетариат – мужчиной со всеми вытекающими из обоих последствиями. Но женщин он не хотел уничтожить как класс, а жаждал переебать как пол. Однако в силу перманентного безденежья
Маркс с важным видом повторял библейское:
Не человек для закона, а закон для человека.
Но человека он заменял обществом и писал, что как только законы перестают отражать чаяния общества, они становятся простой бумажкой. И далее:
Общество не основано на законах. Это юридическая выдумка. Наоборот, законы должны быть основаны на обществе и должны отражать его интересы, нужды… (4:20).
Это верно прежде всего по отношению к сексуальным законам – так, сексуальные законы Америки – это измызганные стариной бумажки, которые отражают не состояние общества, а состояние попов и моралистов, прибравших к рукам власть.
Теоретики жестокости, как подстрекатели и предатели, выносят опасную философию народу для потребления – а это всё равно, что давать спички детям. Всякие индивидуалистические учения, попадая в руки народу (а не индивидууму), становятся народными, то есть противоречащими своей индивидуалистической сути. Поэтому учения эти претерпевают трансформацию до такой степени, что становятся неузнаваемыми. Так, гениальные просветления Ницше (см. с. 353–393 наст, изд.) «обнародовали» нацисты, а кабинетные измышления Маркса – запустили в свои вены своры коммунистов.
Не сознание определяет бытие, а бытие определяет сознание – так любил жонглировать словами Маркс, ставя понятия с ног на голову и с головы на ноги, вместо того чтобы приделать ноги к голове и голову к ногам (1:237). (Так он сделал и в названии одной из своих статей: фразу оппонента «Бедность богатого» переделывает в Богатство бедности. Так и де Сад умудрился, переделав «боль наслаждения» в «наслаждение боли».)
Вряд ли существует теория, помимо марксизма, результаты приложения которой выразились в уничтожении многих десятков миллионов людей. С марксизмом может конкурировать разве что христианство. Но оно уничтожало людей в течение тысячелетий, а марксизм справился всего за столетие. Можно ли винить за это Маркса? Если винить Ницше за фашистские штучки абсолютно нельзя, ибо он ничего не делал для воплощения своих радикальных идей, то Маркс подло провоцировал людей и участвовал в сборищах, целью которых было непосредственное уничтожение буржуазии, то есть людей. Он посеял ветер, а Россия и прочие безумные страны пожали смертоносную бурю. А ведь всё можно было бы легко избежать, если бы Марксу привалили большие деньги и он бы ушёл в философию или в блядей. Маркса постоянно дразнило буржуазное общество своими увеличивающимися потребительскими возможностями и в то же время тыкало Маркса носом в нищету. В глубине души Маркс ненавидел Энгельса и, как всякий антисемит имеет любимого еврея, так Маркс ненавидел буржуазию, но терпел Энгельса. Он мечтал ему отомстить за его помощь, но, так как рубить сук, на котором Маркс сидел, не хотелось, он решил отомстить всем остальным, которые создали прекрасный мир, в котором Марксу не находилось достойного, по его мнению, места. Вот он, раздразнённый Везувий, и извергнулся своей человеконенавистнической теорией, прикрывавшейся интересами безличного для него пролетариата, а по сути наполненной ненавистью и завистью к недоступным для него благам. Сила Марксова ума была таков а, что смогла зацепить подобных ему нищих. Как христианство было обращено к немощным, нищим и убогим, точно так же Маркс обращался к злобе и немощи ущемлённых. А голодные – это самые опасные люди.
Недаром капитализм одумался, накормил голодных и держит народ сытым, чтобы не возникло слишком агрессивного марксизма. А российский, корейский, китайский и прочие социализмы приняли на себя функции юного капитализма и создали собственный пролетариат, но умело направили его голодную ненависть вовне.
Как бы там ни было, всё
упирается в голод, который в умеренной степени становится стимулом для творчества, тогда как чрезмерный голод становится стимулом для жестокости.Таким образом, из жизни Маркса я сделал главный вывод: два основных желания человека – еды и секса – следует удовлетворять по мере их появления и не позволять им скапливаться в марксистскую критическую массу, которая может взорваться в изнасилования, по Фрейду, или в термоядерную революцию, по Эйнштейну.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:
1. Marx Karl. A Life. By Francis Wheen. New York: W. W. Norton & Co., 2000. 432 p. ISBN 0-393-04923-X.
2. Freud, Marx And Morals by Hugo Meynell. Barnes & Noble Books, 1981. 210 p. ISBN 0-389-20045-X.
3. Karl Marx. His Life and Environment by Isaiah Berlin. New York: Oxford Universithy Press, 1996. 222 p. ISBN 978-0-19-510326-7.
4. Marx, Life and Works by Maximillen Rubel, Facts On File. New York: 140 p. 1980. ISBN 0-87196-516-X.
5. Манифест Коммунистической партии,russkij/marx/1848/manifesto.htm
Американский прелюбодей
Jed Mercurio. American Adulterer. New York: Simon & Schuster, 2009. 340 p. ISBN 978-1-4391-1563-3.
Впервые опубликовано в General Erotic. 2010. № 217. В скобках указаны страницы приведённой книги.
Книгу эту, по-видимому из осторожности, издатель назвал романом. Однако в конце книги, вовсе «не по-романному», автор приводит список источников, которыми он пользовался для написания этой книги.
Примечательно и то, что своего героя, сенатора, а потом Президента США, Джона Кеннеди, Mercurio ни разу не называет по имени или фамилии, хотя все вокруг него (Жаклин Кеннеди, Мэрилин Монро и прочие) носят свои собственные имена. Автор на протяжении всей книги упорно называет Джона Кеннеди как Object (Объект). То ли это помогает автору отстраниться от гигантской личности Кеннеди и посмотреть на него на расстоянии, то ли он хочет сделать образ Кеннеди обобщающим, то ли он просто чего-то боится.
Нечто подобное происходит и с ангелом-хранителем Кеннеди по части поставки красивых и доступных женщин – Фрэнком Синатрой – Mercurio в тексте называет его только по имени: Фрэнк. И здесь о причинах такой осторожности можно только гадать: то ли опять-таки яркость персонажа слепит автору глаза, то ли остатки мафиозных связей Синатры до сих пор угрожают автору, чтобы он не сболтнул лишнего.
Как бы то ни было, но Jed Mercurio наговорил много, причём без всяких наговоров и в такой сексуальной концентрации, в какой о Кеннеди ещё не повествовали.
В этой книге, разумеется, приведена фраза Кеннеди, которую любят цитировать:
Если у меня нет женщины три дня, моя голова начинает раскалываться от боли – 148.
Это откровение цитируют для иллюстрации огромной сексуальной энергии Кеннеди, которая была ему присуща всю его короткую жизнь. Впрочем, можно возразить, что если нетерпимое желание, которое проявляло себя в головной боли, появлялось у Кеннеди только через целых три дня, то имеются мужчины, для которых даже один день без женщины становится нетерпимым. Так у что Кеннеди имелось в запасе два дня, которые он мог посвятить своей президентской деятельности.
Для того чтобы оставаться в форме, Кеннеди требовался поток женщин. Поэтому обеспечение непрерывности этого потока являлось задачей государственной важности. (Как возможно, что большинство любовниц не захотели иметь ребёнка от президента? Ведь должно быть значительное количество внебрачных детей Кеннеди, несмотря на описанный в книге единственный случай аборта, который сделала его любовница с его поощрительного одобрения. Какая женщина не захотела бы иметь ребёнка от Президента США?)
К счастью, богатство, привлекательная внешность и ум Кеннеди делали его сексуальную жизнь активной и разнообразной. Ещё будучи сенатором, он радостно принимал на себя несущийся навстречу поток красивых пизд, который гнал на него Фрэнк Синатра. Да и в самостоятельно добытые пизды он окунался в одну за другой, но никогда – с головой. Кеннеди оставался на плаву лишь потому, что ни к одной из женщин он не привязывался, а менял их, попользовав быстро и чаще всего разово.