Аромат грязного белья (сборник)

Дженна в течение юных лет делала татуировки на разных частях своего тела. Среди татуировок были имена особо запавших в сердце любовников. Сама идея татуировки – это, с моей точки зрения, знак склонности к самоистязанию, а самоистязанием Дженна занималась значительную часть жизни, и одним из главных было потребление наркотиков. Всё началось с татуировки, которой она в 15 лет решила себя украсить, чтобы на неё ещё пристальнее смотрели мужчины, и татуировщик Джек, которому было за двадцать, положил на неё глаз и в конце концов – хуй, поскольку в итоге бросил её, умирающую от наркоты.

Когда Дженна первый раз не явилась домой на ночь, а отец резко на это среагировал, она ушла из дома жить к своему татуировщику, который был поначалу рад вкусить красивого юного мясца. Он-то и пристрастил её к наркотикам. Дженна, без друзей и без контактов с родственниками, стала полностью зависима от своего хахаля и добываемого им зелья. Между тем Дженна решила, что пора использовать своё тело для добычи необходимых денег.

Добыча началась с изнурительной и плохо оплачиваемой работы в кордебалете в одном из казино Лас-Вегаса – Дженна пыталась подражать своей матери и продержалась там пару месяцев, но не вынесла нагрузки – ей всё ещё 15–16, но она лжёт, что 18.

Так как жизненной задачей Дженны было привлекать внимание к своему телу как можно большего числа мужчин, то вполне логическим ходом оказалось заняться стриптизом, где можно было заработать гораздо больше денег и с меньшими усилиями, чем в кордебалете. На эту деятельность её вдохновлял Джек-татуировщик, жаждущий поживиться её доходами, ибо к телу Дженны он быстро привык и стал им пренебрегать. А Дженна была настолько под влиянием его гнусной личности, что даже представлялась не по имени, а как «подружка Джека».

Дженна солгала менеджеру популярного стриптиз-клуба, что ей 18, и тот дал ей шанс попробовать себя. Этим шансом Дженна воспользовалась на полную катушку. Ей доставляло восторг дразнить своим телом мужчин, глядящих на её постепенно увеличивающуюся наготу.

Незаурядность Дженны проявилась с самого начала: она поставила себе цель – стать самой лучшей стриптизёршей. Каждый вечер, возвращаясь с работы, она анализировала своё выступление и пыталась придумать приёмы, с помощью которых можно было бы ещё сильнее возбудить мужчин и выжать из них ещё больше денег. Дженна хотела так завести всякого зрителя, чтобы он побежал к cash machine [10] , вытащил последние деньги и прибежал бы обратно отдавать деньги ей.

10

банкомат (англ.).

В этой профессии существует немало трюков, на которые легко попадаются «мужественные мужчины». Когда клиент предлагал угостить Дженну коктейлем, то, по предварительному сговору с официанткой, клиенту подавался исключительно крепкий коктейль, тогда как для Дженны – разбавленный и слабый – таким простым способом клиента доводили до кондиции, когда он легче расставался со своими деньгами.

Вскоре Дженна добилась своего и стала лучшей стриптизёршей в клубе – она зарабатывала до четырёх тысяч долларов за вечер. Те, что грудились у сцены, заваливали сцену, на которой она танцевала, мелкими купюрами, от одного до десяти долларов. Но находилось немало богатых недоумков, что платили пятьсот или тысячу долларов, а то и две, лишь за то, чтобы она лично перед ними потанцевала, тыча им в лицо свои бёдра и груди. А ведь за такие деньги эти клиенты могли купить высокую и животрепещущую кучу баб не хуже Дженны, которые бы перед ними не только танцевали, но и опрокинулись бы навзничь, раскидав ноги по сторонам, позволяя клиенту в любой момент перейти к славным тактильным ощущениям от ущербных зрительных. Я могу лишь заключить, что ебля этих мужиков либо не интересовала (тогда Бог абсолютно прав, направляя их семя в землю, в штаны, в унитаз, но не в женское лоно), либо по какой-то причине ебля их страшила (и в этом случае Бог абсолютно прав – на хуя нам потомство от больных еблефобией – только народу гены портить).

Тут уместно воскликнуть: «О безумное перепроизводство сперматозоидов! Боже, как непостижимо щедр ты на жизнь и как непостижимо безжалостен ты с нею!»

Когда я впервые в жизни (в 29 лет) увидел хвалёный стриптиз, он меня так возмутил своей подлой лживостью, что я до сих пор питаю к нему отвращение и никогда в стриптиз-клубах больше не появлялся. Я думаю, что стриптиз-клуб – это самое позорное место для мужчин. Стриптиз хорош лишь в одном случае – как увертюра к ебле со стриптизёршей. Но если ты её ебать не можешь или не смеешь, а ходишь лишь поглазеть, то ты просто демонстрируешь свою немощь и глупость. Тем не менее ходить в стриптиз-клуб, по непостижимым для меня причинам, считается мужественным.

Отношение Дженны и её соратниц к посетителям их клуба было вполне соответствующим моей позиции:

они были тупы, они были пьяны и заслуживали это. Если вы делаете нас жертвами своих прихотей, то мы сделаем вас жертвами наших. Так что мы – квиты.

Больше всего Дженне было по душе, что она зарабатывает такие огромные деньги, не беря на себя никакой ответственности перед теми, кто ей платит. То есть она раздвигает ноги и ягодицы, но на безопасном для рук и тем более хуёв расстоянии.

Максимум, что позволялось в процессе lap dance (имитация танца стриптизёрши, елозившей на коленях у клиента), – это потереться о него своей грудью, но произойти это могло только во время так называемого «индивидуального танца», за который платились большие деньги. Причём не во время первого танца, а третьего-четвёртого (а за каждый надо было платить отдельно) – ведь первый танец исполнялся на большом расстоянии и цель его была в том, чтобы раскочегарить мужика на второй танец, в котором Дженна приближалась к нему чуть ближе, и на каком-то сумасшедшем платеже за очередной танец Дженна уже могла прикоснуться задом к платежеспособному клиенту. После таких танцев, – пишет она, – мужик шёл домой и уябывал вусмерть свою жену или задрачивал себя до посинения.

Из этой фразы можно бы сделать благожелательный и оправдательный для клиентов вывод, мол, якобы они не хотят изменять своим жёнам и ходят на стриптиз, чтобы невинно повозбуждаться, но ебут они, верные, только свою жену. Но вся эта вымученная верность их выеденных яиц не стоила – если бы Дженна не только развела перед ними ноги, но и дала бы команду: «еби». Верные (не жене, а своему хую) клиенты бросились бы кто как мог исполнить её повеление, начисто позабыв о своих жёнах. Так что на жён они если и накидывались, то не из верности, а из-за того, что не могли выебать Дженну.

Став звездой стриптиза, Дженна (а ей едва стукнуло 18) учит новенькую:

Это всё ненастоящая жизнь – это игра, мощная игра по наябыванию.

Отчего же? – возражу я. – Это вполне настоящая жизнь, но с повышенной концентрацией иллюзий. А иллюзии – это и есть наябывание.

Попутный вопрос: зачем женщина, любящая своего мужа и верная ему, накладывает косметику и старается выглядеть сексуально привлекательной, выходя на люди, даже тогда, когда муж её не сопровождает? Более того, она для мужа дома вообще косметикой не пользуется, но, уходя из дома на работу или ещё куда, жена намазывается до неузнаваемости. Красивой неузнаваемости. Почему она обнажается, носит декольтированные платья, открывает руки и ноги, не для мужа, а для всего честного народа?

Попутный стандартный ответ: эта верная жена «хочет выглядеть привлекательной». Но смысл этой обтекаемой фразы очевиден, если пошевелить хотя бы одним мозгом: она хочет выглядеть сексуально привлекательной для всех мужчин. Эта верная жена искренне не намеревается заводить любовников – она ведь мужа любит, но подсознательно она хочет всех мужиков держать в состоянии готовности её ебать. Кроме того, она не просто старается привлечь мужиков, но и продать себя подороже. Цена на одну и ту же женщину без косметики и с нанесённой косметикой разнится в сотни раз.