Аромат грязного белья (сборник)

Причиной начального никчёмного стыда был непривычный контраст: Дженна раздвигала ноги не перед голым любовником, а перед одетыми отстранёнными людьми. Если бы технические работники и фотографы были бы раздеты и со стоящими хуями, тогда бы Дженна чувствовала себя при деле и естественно. А то одетые люди вызывали у голой смущение. Одежда функционировала как укор. Не было круговой поруки обнажённости.

Сначала Дженне было стыдно снять трусики: танцевать с обнажённой грудью она уже привыкла, но без нижнего белья – нет, хотя Дженна описывает, как она находила thongs [12] с такими тонкими полосочками материи и как она их смачивала водой, чтобы они просвечивали, чтобы анус и пизда сияли сквозь них.

12

здесь: трусики-«верёвочки» (англ.).

Здесь же, на фотосъёмке, она, видите ли, поначалу застеснялась снять трусики. Когда же она их всё-таки сняла, то вовсе не умерла, а радостно отснялась голенькой. Потом ей сказали, что настал черёд развести ноги. Это ей, бедной, ёбанной во все дырки, тоже было неудобно, но опять-таки развела и опять выжила.

Третий рубеж был славно преодолён, когда ей сказали show pink – покажи розовое – то есть разведи пальцами малые губы и покажи вход во влагалище. И это представилось Дженне поначалу неразрешимой задачей, но и с этим справилась без чьей-либо помощи.

Главной причиной её стыда было то, что вокруг не еблись. Будь это оргией, тогда и ноги бы её разводились, и губы, а неудобство и стыд появлялись из-за противоестественности ситуации: ноги раздвигает, а никто её не ебёт. Вот она суть стыда: он возникает, когда ебля только мысленная, а не реальная, ведь стыд – это результат бездействия, ибо во время действия – не до стыда.

С другой стороны, стыд возникал из-за «художественности», то есть из-за противоестественности ситуации (а суть «художественности» и есть противоестественность) – демонстрация пизды не по назначению: не для ебли, а для холостого показа во имя красоты и, следовательно, провокации желания.

Ещё одной причиной смущения Дженны была безэмоциональность фотографа, его молчание во время съёмок – он не произносил ни слова одобрения, не давал никакой обратной связи, и Дженна опасалась, что она показывает свою розовую плоть недостаточно или что её плоть недостаточно розова. Таким образом, стыд существовал из-за недостатка внимания к её телу – недостатка опять-таки противоестественного для Дженны, когда она привыкла, что зрители её стриптиза трепетали, глядя на неё, даже не видя розового, а тут ни похлопывания по плечу или по жопе – неудивительно, что от стыда пизда не розовой, а красной станет.

(Будем же помнить, что на этом жизненном этапе Дженне всё ещё восемнадцать лет.)

В результате успешности фотосъёмок (к девятнадцати годам её пизда стала красоваться в большинстве порножурналов) у Дженны возникло новое утешение от наркотиков и от депрессии – знание, что половина мужского населения США дрочит, глядя на её фото.

Я смеялась над ними всякий раз, едучи в банк, чтобы вложить деньги, —

радуется Дженна. Наглядным доказательством её популярности оказался мужик, который доставлял ей на квартиру заказанную в ресторане еду, – однажды он увидел Дженну на обложке журнала, узнал её и, когда в очередной раз принёс еду, хотел её изнасиловать. Дженна завизжала, напугала мужика, который в страхе убёг, а потом жила в ужасе, боясь выходить из квартиры.

Вот он, проблеск необходимой ответственности за обещание, данное разведёнными ногами.

После фото, естественно, последовало кино. (Помните Ленина? —

самым важным из искусств является [порнографическое! – М. А.] кино.)

Чуть Дженне исполнилось двадцать, она решила сделать себе искусственные груди, которые необходимы для порнофильмов, где, чем больше грудь, тем выглядишь порнографичнее. А груди у неё были и так немалые. Но потом Дженна заявляет, что якобы сделала это, чтобы привлечь внимание её хахаля Джека, который ею давно объелся и лез в новые пизды, нашпиговывая себя наркотой.

Чуть грудь зажила после операции, как Дженна стала её выказывать всем подряд (опять-таки якобы как месть Джеку), но в то же время она объясняет новое состояние бесстыдства, которое рождается из ощущения, что искусственная грудь воспринимается не как своя, а как нечто чужое, приделанное, и потому искусственную грудь проще выставлять напоказ не смущаясь.

Для того чтобы сниматься в порнофильмах, девушка должна иметь крепкую психику и голову на плечах.

Ежедневно твою жизнь все вокруг подвергают сомнению и даже ты сама начинаешь сомневаться. Так что если ты попадёшься в ловушку и начнёшь ненавидеть себя за то, чем ты занимаешься, то ты начнёшь в злобе нападать на себя и на всех.

Для психологической стабильности Дженне было важно получить одобрение от своих близких на съёмку в порнофильмах. Но все подруги и прочие так называемые близкие не одобряли её «ужасного» решения. Её ближайшая подруга, у которой Дженна жила в то время, даже прервала с ней из-за этого отношения, но через несколько лет эта подруга сама пошла в порнобизнес. Однако, несмотря на осуждение подруги, Дженна чувствовала своё призвание и предназначение в жизни. И тут Дженне удалось дозвониться и получить одобрение не от кого-нибудь, а от собственного отца. Он сказал:

Я не могу сказать, что одобряю твоё решение, но я всегда буду поддерживать тебя.

И – понеслось!

Дженна стала сниматься в фильме за фильмом. Но установила для себя границы: анальным сексом не занималась (одна из форм женской гордости) и сама выбирала себе партнёров. Да и вообще, за всю свою порнозвёздную карьеру она якобы имела только около 15 партнёров. То есть практически – девственница.

Дженна перечисляет три условия для того, чтоб женщине успешно работать порнозвездой:

1. Вовремя являться на съёмки.

2. Не принимать наркотики.

3. Не выходить замуж и не иметь любовников (ревнуют, мешают, присваивают деньги).

Несмотря на свой ограниченный репертуар, Дженна вызвала преданную любовь потребителей порнографии, которая, казалось бы, немыслима без анального секса в той же мере, как романтическая любовь без сердечных страданий. По-видимому, её противостояние анальному сексу должно являться ещё одним доказательством незаурядности Дженны.

Дженна категорически отрицала какое-либо влияние тяжёлого детства на её выбор профессии.

И действительно, большинство женщин, детство и юность у которых были полны трагедий и неприятностей, не стали работать в порнобизнесе. Они стали ничем, неврастеничками, депрессантками, никому не известными существами, просто несчастными или просто счастливыми, несмотря ни на какие страдания. А сколько женщин, у которых было счастливое детство и которые, несмотря на это, стали наркоманками и чёрт знает чем. В связи с этим Дженна утверждает, что карьеру порнозвезды она выбрала осознанно без всякого давления со стороны, даже вопреки давлению – и счастлива своим выбором. А сексуальные, трагические и прочие события детства важны не сами по себе, а тем, насколько правильно ты можешь к ним относиться и как ты сможешь их пережить, что определяется твоими родителями, твоей генетикой, твоим образованием.