Ароматы кофе

Как-то он поставил перед нами с Эмили полдюжины приземистых жестяных коробок с грубо отпечатанными этикетками. На одной был замысловато вырисован ангел, еще на одной — лев.

— Что это? — спросила Эмили, явно видевшая подобное, как и я, впервые.

Ее родитель блеснул глазами:

— Не снять ли нам пробу, чтоб оценить?

Попросив, чтоб нам принесли кипяток, мы испробовали содержимое первой банки. Это был кофе, но весьма неважного качества.

— Ну что? — спросил Пинкер.

— Очень заурядный.

— Ну, а из другой?

Я приготовил кофе из второй жестянки.

— Если не ошибаюсь, этот смешан с глазированным сахаром для придания искусственной сладости.

То же и с остальными: весь принесенный кофе был насыщен, окрашен или ароматизирован всякими добавками.

— Скажите, откуда взялось это убожество? — полюбопытствовал я.

— Непременно скажу! — Пинкер постучал пальцем по одной из жестянок. — Вот это «Арбакль». Мне его прислали из-за океана. Он захватил четверть всего американского рынка — ежегодно более миллиона фунтов чистого веса. Если где-либо от Нью-Йорка до Канзас-Сити вы спросите кофе, именно этот вам и поднесут.

Пинкер указал на следующую жестянку:

— А это «Чейз и Санборн». Он распространен от Бостона до Монреаля. В этом пространстве вам едва ли подадут кофе иной разновидности.

— Вот кофе «Лайон»… кофе «Сиил»… кофе «Фолджерс» из Сан-Франциско, родины золотой лихорадки. А вот этот — «Максвелл Хаус», он обосновался от Нэшвилла и дальше к югу.

— Всего-навсего шесть видов — или, как их именуют там, брэндов, — отражают представление о кофе одной из самых деловых наций в мире. Шесть! Естественно, их владельцы обладают колоссальным влиянием. Помните, я говорил о Бирже, Роберт? — Я кивнул. — Биржа место совершенно замечательное. И одновременно сфера разворачивания громадного конфликта, конфликта между теми, кто хочет, чтоб наша отрасль развивалась свободно, и теми, кто стремится единовластно ею управлять.

— Разве можно единовластно управлять целой отраслью?

Пинкер подошел и остановился у тикающего механизма, по-прежнему беспрерывно исторгающего на пол извивы белой спутавшейся ленты. И, вглядываясь в печатные знаки, произнес:

— Эти шесть фирм имеют негласный договор с правительством Бразилии. Они благополучно обошли Биржу; они, как сами там у себя утверждают, загнали рынок в угол. Если цена на кофе слишком низкая, они скупают запасы, чтобы создать дефицит, и пускают в продажу только тогда, когда цены становятся приемлемей. Или если цена слишком высока, просто отказываются от продаж, сидят сложа руки и ждут, пока цена не упадет до выгодного им уровня. И все только потому, что народ приучен доверять этим маркам.

— Это именно та стандартизация, о которой вы говорили во время нашего первого собеседования.

— Именно. — Пинкер прикусил губу. Похоже, он прикидывал, до какой степени стоит посвящать меня в свои планы. — Вот такая перспектива, — наконец произнес он. — Но мы не должны этого допустить, иначе останемся ни с чем. Вспомним Дарвина.

— Но ведь это в Америке. Англия совсем другое дело.

Пинкер покачал головой:

— Теперь, Роберт, мы все — один рынок. Как существует единая цена на сырье, так, скорее всего, произойдет и с ценой на готовый продукт. И то, что побуждает домохозяйку в Сакраменто или Вашингтоне расстаться с деньгами, аналогично сработает и в Бирмингеме, или Бристоле.

— Но ведь вы же не собираетесь продавать тут этот отвратительный кофе?

Снова Пинкер призадумался.

— Я собираюсь свести свои сорта кофе до двух, — сказал он наконец. — Оба будут продаваться под маркой «Кастл». «Кастл Премиум» будет поставляться в безалкогольные кафе, «Кастл Супериор» в магазины. Таким образом, потребитель будет уверен, что покупает равно надежный продукт для дома, как и тот, что он с удовольствием пьет вне его.

Эти слова слетали у него с губ четко, накатанно.

— Название, разумеется, то же, но кофе-то все-таки разный? — заметил я.

— Подозреваю, что это различие многие даже и не заметят. И слава Богу, Роберт, — наш успех выльется в успех кофеен, в успех кофе, и следовательно Трезвого Образа Жизни. Мы создадим здравую, более эффективную торговлю, которая послужит на благо всей нации, а также тех стран, которые поставляют нам кофе. И помощи ждать нам неоткуда. Чтобы выиграть, надо ввязаться в игру. Поэтому надо смотреть на Америку, на новые методы, которые оправдали себя на деле.

— Но ведь вы же не контролируете рынок!

— Не контролирую.

— Тогда, получается, ваш план не без изъяна.

— Я бы сказал, он требует доработки.

— В каком смысле?

— Все в свое время, Роберт. Все в свое время. А пока — есть ли у вас соображения, из чего можно составить мои сорта?

Забавный получился разговор, и я снова поднял ту же тему с Эмили, едва мы оказались одни.

— Похоже, ваш отец всерьез озабочен смешением сортов, — высказался я.

— Тут ничего нового нет. — Она взяла в руку несколько зерен из тех, что мы исследовали. — Скажем, вот этот «ява» изумительной консистенции, но на вкус несколько тускловат. «Мокка», скорее всего, наоборот — очень ароматен, но крепости не ощущается. Если эти сорта соединить, получится весьма приятный кофе.

Я сверкнул на ее глазами:

— Похоже, ароматы вступают в брачный союз?

— Вы правы, — кивнула Эмили. — Только…

— Только что?

Она вздохнула:

— Мне кажется, это сродни смешению красок на палитре. Легко получить коричневый цвет соединением других красок, но то, что легко, вовсе не означает, что именно так и следует поступить.

— Согласен. Каждая краска хороша сама по себе.

Мгновение она молчала. Своего отца она критиковала нечасто.

— Разумеется, он исходит из соображений коммерции.

— Ваш отец великолепно умеет делать деньги.

— Он вынашивает… такие грандиозные планы. Если бы вы познакомились с ними хотя бы отчасти.

— Я бы с радостью.

Очередной вздох.

— Он должен тщательно взвешивать, кому что сказать и когда.

— Разумеется. Вы — одна семья, я к ней не принадлежу. Но надеюсь в один прекрасный день стать более близким вашему семейству человеком.

Тут Эмили зарделась.

— А давайте-ка, — продолжал я, — создадим свой брачный союз!

И протянул ей руку.

— О чемвы?

— Я имею в виду союз этих двух сортов кофе, — сказал я, указывая на «мокка» и «яву» на столе перед нами. — Их ароматы флиртуют между собой уже с незапамятных времен, с тех пор, как повстречались в танце. Благословим же их союз и поможем им в него вступить.