Арсенал-Коллекция 2012 № 04 (4)

— В Эстонии Вы долго воевали?

Когда освободили Эстонию, сели на аэродром под Хаапсалу. Последний вылет оттуда я делал на остров Эзель. Остров был полностью освобожден, но там «аппендицит» небольшой остался, занятый немцами. Вот туда штурмовиков сопровождали. И вот туда прилетели. И оттуда видно Либаву, корабли там стоят. Я хотел посмотреть, пока здесь штурмовали, обстановка спокойная. «Илы» работают, мы сверху. И я повернулся посмотреть, что за корабли. А по мне как дали! Я сразу удирать. Они подумали, что я корабли иду штурмовать, и по мне как шуранули со всех кораблей...На этом все дела кончились. И мы сидели в Хаапсалу и ловили разведывательные самолеты.

— А много их было, этих разведчиков?

Раза два прилетали. Никто даже не дергался, потому что они быстро улетали. Гоняться смысла не было.

— На Вашей памяти по морским целям Ваши штурмовики работали?

Нет, никогда. Это Балтфлот работал, у них свои штурмовики были.

— По наземным целям Вам приходилось работать?

Отдельно на штурмовку мы не ходили. Наша основная наша задача была прикрывать штурмовики.

Но если в воздухе спокойно, то вместе со штурмовиками...

Спокойно цели выбираю. Смотрю, какой-то домик. Я в него из 37-миллиметровой пушки засадил. Видел, как в крышу уходят мои огненные точки...

— Бомбодержатели у Вас на самолетах не стояли?

Нет, не было. И у нас в полку не было такого задания, чтобы бомбы подвешивали. Может быть, в других полках и было.

Но однажды такой случай произошел.

Со штурмовиками ходили передний край штурмовать. Они более-менее спокойно штурмовали. А потом какой-то умник с земли сказал, что на верху спокойно, и приказал нам поучаствовать в штурмовке. А там полно штурмовиков, мы еще туда влезли... Целый рой получился — самолетов сорок, и наши два истребителя столкнулись. Гордеев и Клепиков. В воздухе столько самолетов было, что надо было не штурмовать, а смотреть, как бы не столкнуться. Погибли оба. (По данным ЦАМО: 28.06.1944 г. самолеты мл. лейтенанта Клепикова Алексея Ивановича и сержанта Гордеева Сергея Петровича столкнулись в воздухе над целью в районе Выборга).

— С Эстонии Вас куда перебрасывали? Или там войну и закончили?

Да там войну и закончил, в Эстонии. Там потом и стоял. А потом меня перебросили сюда охранять ленинградское небо на «Спитфайерах». На «Спитфайер» я пересел в 1947 году.

— А когда стало ясно, что Ленинград не сдадут? Как Вы, рядовой гражданин думали?

Блокаду пережили, Дорога жизни появилась. Потом там кусочек появился, стали поезда ходить, привозить в Ленинград продовольствие.

Но кругом все было заблокировано. Почти голод. И летчиков тоже плохо кормили.

А летчика же надо кормить, чтобы он сознание не потерял...

А технарям — шиш. Я в столовой кусок хлеба прихватывал технарю. Знал, что им плохо. Нам еще кое-что доставалось, нас еще поддерживали.

Вот когда на Карельском перешейке бои начались — стало уже почти нормально.

Блокаду сняли... Нам рис давали, а технарям пшенку и перловку. Вот такая разница была.

Мне рис надоедал. Я говорю: — Дайте мне «техническую» пшенку.

— Вы, побывали на Волховском фронте, а там как кормили?

Там было нормально.

Я расскажу, еще один случай. Когда мы были под Волховом, на аэродроме Плеханове, вдруг прилетает гризодубовская дивизия на «Ли-2» — это был отличный ночной бомбардировщик. И вот они ходили на Таллин, на Хельсинки. Обычно они ночью работали. Приходим утром в столовую, они все сидят, нам негде сесть покушать. Вдруг глядим, один экипаж чуть не плачет, сидят пьяные... Мы спрашиваем:

— А что случилось?

Они летали на Хельсинки. «Ли-2» под живот брал четыре бомбы и мелкоту в фюзеляж. Прилетели Хельсинки бомбить, и штурман дает команду, кричит:

— Бросайте бомбы.

Открыли дверь и начали мелкоту спихивать. В это самое время «Мессершмитт-110» в хвост зашел, фары свои зажег, осветил, атакует. И, конечно, командир стал маневрировать. И тут попробуй, удержись. И механик без парашюта с бомбами вывалился в открытую дверь, упал на Хельсинки.

Парашют мешал работать, и, когда выбрасывали бомбы, они парашют не надевали.

Вот они техника и поминали в столовой. Вот такой случай был.

— Как Вы считаете, вообще наши бомбардировщики и штурмовики и немецкие, по эффективности, кто выше был?

Наши штурмовики эффективнее. Как про них говорили: «сгорбились, потому что много работали». Штурмовики были серьезные люди. Но их много и сбивали, и убивали.

— А ударная авиация, наша или немецкая, была эффективнее?

Немецкая была эффективнее, конечно.

Борис Бойко и Владимир Мухмедиаров

— А поясните, почему?

Самый ходовой бомбардировщик был «Ю-88». Он считался тактическим бомбардировщиком. А «Ю-87» считался штурмовик. Но «Ю-87» с «Ил-2» не сравнить. Они только сбрасывали бомбы, а наши штурмовики обрабатывали передний край из бортового вооружения.

— А удары по своим были?

По своим? Про это я читал в газете. Это было во время наступления на Украине, из-за неразберихи. Наши зенитчики перепутали самолеты и по нашим шуранули. И штурмовики свои войска штурмовали... Угрозами наказать виноватых все и кончилось...На моей памяти у нас таких не было.

— А истребители своих сбивали?

Я знаю, что немцы ходили на наших «Яках». И наши на «Мессерах» летали.... Я про это узнал, после того как над Чудским озером пытался к своему «Яку» пристроиться, чтобы он меня домой довел. А он испугался меня... А так, чтобы свой своего в нашем полку такого случая не было.

— Штурмовка истребителями оформлялась приказами?

Нет, это мы сами. Помогали. Штурмовики штурмуют, в воздухе спокойно. И что же, я боевой комплект повезу домой? Зачем я летал?

— Смотрели, никого нету. Пошли на штурмовку и тут на Вас сваливается...

Тогда мы будем драться, что делать.

— А у Вас патронов нет, вы уже все отстреляли?

Рискуешь... Потому, что это же война. Иначе я весь боекомплект привезу домой. Я лучше по немцам на земле выпущу. Цели видно.

— А как Вы узнали, что кончилась война?

Мы за новыми самолетами, за «Яками», полетели с Эстонии в Харьков. К нам прилетели «Ли-2» и забрали нас. Прилетели туда, и, пока там разбирались, вдруг объявление: