Артефакт. Эпизод второй

Полтора года назад он решил немного разнообразить свой бизнес — вложился в новое направление, в котором, к слову, понимал гораздо меньше чем в выращивании подсолнечника. Однако, как умный человек, он не стал постигать все тонкости нового дела самостоятельно, а взял для этого партнера — Виктора Гущева.

Этот, с позволения сказать, бизнесмен, относился к категории людей, которых мои бывшие коллеги из УБЭПа называли хроническими неудачниками. В том смысле, что все проекты, за которые он брался, а таких с момента его совершеннолетия до недавнего времени насчитывалось уже одиннадцать штук, заканчивались банкротством и потерей средств. Как человеку с такой репутацией мог поверить Светлов — это вопрос отдельного расследования, но вот поверил и, что самое странное, не прогадал.

Для Гущева компания по прокату велосипедов и электросамокатов стало первым проектом, который не развалился после трех месяцев работы. За год вложенные Светловым пятнадцать миллионов (плюс собственные пять), он превратил в шестьдесят.

В этом месте, признаться, я немного недоверчиво посмотрел на Лхудхара — такие суммы на прокатном бизнесе? Нет, понятно, что в экономике я дерево тополь, но — как? А потом, листая материалы дела, в которых, в том числе, имелись и финансовые отчеты, прозрел.

Все оказалось просто. Город южный, холодный период максимум два месяца, студентов — тьма-тьмущая, а приезжих еще больше, так что катайся хоть круглый год, в то время, пока в твоих краях снег по колено лежит. Ну и грамотное финансовое управление Гущева, который всю свободную прибыль вкладывал в развитие, в результате чего к концу первого финансового года, смог почти полностью выдавить из Екатеринодара конкурентов и вплотную подойдя к экспансии на курортный Сочи.

А потом Гущев умер. Ничего криминального, обычный сердечный приступ, к которому привели физическое и нервное истощение — бизнесмен отдавался новому и первому взлетевшему в своей карьере делу с полной самоотдачей.

Бывало, конечно, и такое, но — полиция-то тут при чем? Тем более, УБОМП? А оказалось — очень даже при чем! Светлов обратился к нам с заявлением, в котором утверждал, что смерть его партнера не была естественной. Что ее подстроили, используя для этого, цитата — проклятый артефакт. И сделал это ближайший родственник Гущева, к которому перешла его доля совместного бизнеса — его жена.

«Чушь! — сказал тогда мой бывший коллега Олег Морозов, проведя обязательное расследование по заявлению. — Обычный спор хозяйствующих субъектов. Светлов просто хочет забрать долю умершего партнера и стать единоличным владельцем бизнеса!»

«И я с ним согласен. — не очень, впрочем, уверенно, продолжил свой рассказ Агрих Дартахович. — В том смысле, что не бывает проклятых артефактов — это из области ненаучной фантастики».

«Почему? — тут же уточнила Кэйтлин, когда я вечером рассказывал ей о нашем первом деле. — Это же магические предметы!»

В ее понимании одно другому не противоречило. Пришлось отвлечься и прочесть небольшую лекцию о магии в общем и артефактах, в частности. Которая сводилась к двум простым тезисам. Первый — артефакты являются физическим вместилищем для, грубо говоря, законсервированных заклинаний. Любых, в том числе и проклятий, которые, к слову, могут использовать все три Старших расы и даже кое-кто из Младших. Другими словами, вместилищем проклятья артефакт быть может, а вот проклятым — нет.

«Какая разница?» — раздраженно фыркнула девушка.

И, в общем-то была права, формулировка больше относилось к профессиональной терминологии, чем к факту смерти предпринимателя. Но был еще второй тезис: магия всегда оставляет после себя следы. А тело Гущева, после заявления Светлова, было детально изучено на предмет следов любой магии. И в заключении черным по белому было написано: «Смерть наступила в результате естественных причин».

Но было одно «но». Лхудхар и его заинтересованность в деле, которое он мне передал, как частному детективу. Когда я спросил его об этом напрямую, он ответил, что лично знает заявителя, и уверен, что тот никогда бы не опустился до того, чтобы забрать у вдовы умершего партнера его долю компании.

Другими словами, он принял официальное заключение ведущего дело следователя, но до конца в него не поверил. Но и поводов продолжать копать не видел. А тут в отставку выпинывают его лучшего следователя, сам Светлов настаивает на продолжении расследования и в мудрую голову моего бывшего шефа приходит мысль: «а почему, собственно, и нет?»

После половины бутылки двенадцатилетнего бренди с минимальной закуской и предложенного гонорара за консультацию в двести рублей, я, признаться, вполне разделял ход его мыслей.

Дмитрий Светлов оказался грузным пятидесятилетним мужчиной, при первом взгляде на которого сразу становилось понятно, чем он большую часть жизни занимался. Классический такой фермер, несмотря на дорогой костюм и довольно богато обставленный директорский кабинет. Лицо загорелое, как бывает у людей, которые много времени проводят на открытом воздухе. Глаза цепкие, внимательные к деталям. Руки натруженные, знающие с какой стороны у комбайна кабина и сколько весит борона.

— Антон Вадимович. — протянул он руку. — Прошу, присаживайтесь. Агрих Дартахович очень высоко о вас отзывался. Говорил, вы лучший из его следователей.

Я с признательностью кивнул, уселся в кресло, но на следующей его фразе напрягся.

— Как же так вышло, что вас сожрали эти крючкотворы-бюрократы?

Значит, Лхудхар ему рассказал не только о том, что я вышел в отставку, но и о ее причинах? Не всех, естественно, вряд ли в его рассказе фигурировал мстительный эльф, но интересно почему вообще разоткровенничался. Доверяет ему?

— Превышение пределов самообороны. — ответил я, внимательно следя за его реакцией на свои слова. — Убил двух человек, которые желали мне смерти.

Фермер очень серьезно кивнул, мол, понятное дело. И уточнил.

— За дело хоть?

— Без сомнения.

— Ну и спаси Господь их души.

Последняя реплика Светлова сказал мне о нем сразу две вещи. Во-первых, он христианин. Но не фанатик, обычный верующий, а такие редко идут на то, чтобы через уголовное дело забрать у вдовы партнера средства к существованию, что-то там вроде в их священных текстах говорилась даже о таком. Осуждалось, в смысле. А во-вторых, закон и справедливость не были для мужчины понятиями, между которыми ставится знак «равно». Другими словами, я только что получил подтверждение, пусть и не стопроцентное, что обратился он в полицию по делу.

Некоторое время мы с ним молчали, секунд, может, пять-шесть. Он ждал от меня вопросов, я же не знал, с чего начинать беседу. То есть, опыт допросов и опросов у меня имелся огромный, но он имел отношение к прежней моей профессии. А как ведут разговор с клиентом частные сыщики я не знал. Поэтому спросил первое, что крутилось в голове.

— Вы уверены, что вашего партнера убили?

— Полностью. — твердо ответил фермер.

— Почему? Какие основания для такой уверенности?

— Он был здоров, полон сил, строил планы. А потом буквально за месяц сгорел. Стал нервным, с утра выглядел так, будто всю ночь не спал.