Артефакт. Эпизод второй
Шрифт:
— Это могли быть симптомы сердечной недостаточности.
— Я сам возил его к врачам. — отрезал Светлов. — Никаких проблем с сердцем, только нервное и физическое истощение. Специалисты сказали, что он слишком много работает, и совсем не отдыхает.
— Может так и было?
— Антон Вадимович, вы уж меня простите за прямой вопрос, но вы возьметесь за расследование его смерти или будете искать отговорки, как и ваши коллеги? Бывшие коллеги. — на последней фразе он сделал очень характерное ударение.
А вот это было для меня внове. Ну, такие требования. Раньше я говорил со свидетелями или подозреваемыми, и никому из них не приходило в голову что-то от меня требовать. А тут… С одной
— Дмитрий Игнатович, вам вкусно или красиво?
— Что?
— Я спрашиваю, вам нужно правду узнать или погонять нанятого сотрудника? Если первое, то не нужно удивляться моим вопросам, они имеют значение. Если же второе — я могу посоветовать вам кого-то, кто берет подешевле.
На лбу Светлова собрались морщины. Глаза опасно сузились. Ноздри дрогнули, а верхняя губа чуть-чуть, едва заметно, поднялась, обнажая зубы. Фермер тоже не особенно любил, когда его «строят». Оно и понятно, когда привыкаешь командовать, подчиняться сложно. Вот только нормальный сыщик, частный или на государевой службе — неважно! — не ищейка на поводке. И это ему придется уяснить сразу.
— А вы берете дорого?
Если бы я знал! Но дороги назад не было, поэтому я кивнул и добавил.
— Весьма.
— А гарантии?
— У господа Бога.
Лицо его сразу обмякло, настороженность сменилась усталой улыбкой. Кажется, мы с ним только что поладили.
— Задавайте ваши вопросы. — сказал он. И я мысленно погладил себя по голове.
Глава 4 (не вычитано)
Как выяснилось, никакой особой разницы в работе следователя и частного сыщика не имелось. По крайней мере на данном этапе. Я слушал и изредка задавал наводящие вопросы, Светлов говорил, лишь порой отвлекаясь на то, чтобы сделать глоток кофе, который нам принесла его секретарша. Я в тот момент еще подумал, а умеет ли Кот варить кофе, но буквально на секунду.
— Я знал, кто такой Виктор, когда соглашался на его проект. «Светловский АПК», конечно, не банк, но у нас есть и служба безопасности, и кадры соответствующие. Так что, я был в курсе его репутации.
— Но шанс ему дали?
— Дал. Но это не значит, что не присматривал за ним.
— А почему вообще согласились на партнерство с Гущевым? Признаться, пока ваше сотрудничество больше похоже на меценатство, чем на деловые отношения.
— Потому, что он попросил, Антон Вадимович. Сказано: просящему дай. Но по просьбе и даваемое. Одно дело, когда тебя просит нищий, просто на еду, ты даешь ему на еду. А Виктор просил много, но и предлагал немало. Он смог меня убедить, потратив много времени сил, средств и времени на изучение рынка и стратегию развития бизнеса.
— Просто «убедил»?
Светлов усмехнулся. Сделал очередной глоток из чашки, поставил ее на блюдце. Все его движения были четкими, какими-то даже выверенными. Такими, словно для него было очень важно, чтобы чашка стояла ровно в углублении блюдца.
— Вы, наверное, поняли, что я придерживаюсь христианской веры?
— Это довольно очевидно.
— Среди людей бытует мнение о христианах, как о прекраснодушных идиотах, готовых снять с себя последнюю рубашку, чтобы отдать ее страждущему. Это в корне не верно, наша вера не предполагает глупых поступков. Я не искупал никакой своей старой вины партнерством с неудачником. Просто, как предприниматель, увидел будущее у предлагаемого им проекта, а как верующий человек, дал ему шанс его воплотить. К тому же, как я уже говорил, присматривал за ним. При самом неблагоприятном варианте развития
нашего совместного проекта, я бы потерял около двух миллионов инвестиций. Большие деньги, соглашусь, но поверьте, мне приходилось из-за неурожая терять и больше. К тому же бизнес — всегда риск. Мы с Виктором подписали договор, что оборудование он покупает на собственные средства, которое, в случае банкротства предприятия достаются мне, мои же деньги идут на рекламу, аренду торговых точек, зарплату сотрудников и развитие после успешного старта. И я мог бы продолжить развивать проект уже без него, получив необходимые знания на начальном этапе. Так что можно сказать, что я почти ничего не терял.Хорошенькое дело — два миллиона рублей — это для него почти ничего! Хотя, с его уровнем оборота, сумма действительно не критичная. Просто я со своими привычными доходами никак не мог уложить этот объем в голове. До сегодняшнего дня, я как-то не особенно задумывался о деньгах. У меня была работа, за спиной стояла система и вся имперская рать, если понадобиться. Поэтому, имея жалование в тысячу рублей в месяц, я считал себя богаче любого предпринимателя, пусть бы он даже ворочал миллиардами.
— Я вас понял. — кивнул я. — Но давайте вернемся к предмету.
— Да, конечно. Два месяца назад Виктор стал меняться. Постоянно сонный вид, будто он не высыпается. Круги под глазами, неопрятный внешний вид. Признаться, я даже подумал, что у него случилось головокружение от успеха и он стал пить. Или того хуже — начал принимать наркотики. Такое бывает, когда человек, у которого раньше долго ничего не получалось, вдруг оказывается на гребне волны. Однако, мои люди, которые за ним приглядывали, не увидели ничего такого. Он вел прежний образ жизни, допоздна сидел в офисе с документами, отказывал себе в выходных, но ночевал всегда дома. Единственным изменением в его жизни стало появление бывшей супруги.
— Они были разведены?
— Просто разошлись, не официально. Альбина, жена Виктора, как я понимаю, просто не выдержала постоянных неудач мужа, и в какой-то момента ушла от него.
— А когда у него все наладилось, вернулась?
— Так часто бывает и я не придал этому особого значения, лишь порадовался за партнера, у которого получилось не только дело построить, но и жизнь подлатать. Теперь же, я смотрю назад, и понимаю, что плохое самочувствие у Виктора началось именно тогда, когда к нему вернулась Альбина. Понимаете, Антон Вадимович, довольно странно, когда человек сгорает буквально за месяц сразу после того, как у него начало все получаться.
— Ну, я и не такое встречал. — деланно небрежно заметил я, хотя на этом фактике напрягся.
— И я, не сомневайтесь, все-таки поболее вашего небо копчу. Но тут — все так совпало. Болезнь моего партнера, которая сожрала его за столь короткое время, его вернувшаяся супруга, но главное — скорость, с которой эта вдовушка поспешила заявить о своих правах на наследство.
— Она пожелала продать долю?
— Не сразу. Сначала она хотела заменить мужа, войдя в бизнес партнером. Но Виктор был толковым экономистом, имел аналитический ум и огромный опыт накопленных ошибок, а его супруга, уж простите, являлась не более чем красивой пустышкой. Работала в салонах красоты…
Для Дмитрия Игнатьевича, это, видимо, было исчерпывающей характеристикой. Далее, он подробно рассказал, какой прожигательницей жизни была новоиспеченная вдова, как часто посещала ночные клубы и меняла ухажёров, и что за «ужас» твориться на ее страничке в популярной социальной сети «Мой круг». В общем, для фермера было совершенно неприемлемо, чтобы такая «особа» вошла в дело, стоимостью уже около шестидесяти миллионов рублей. И тогда он предложил выкупить ее долю.
— Дорого? — уточнил я.