Артефактор из Миссури

Я вернулся с добычей в свой гостиничный номер, цена на который с прошлой недели упала до двух долларов в сутки, так как большинство старателей свернули свою деятельность и уехали на Большую Землю тратить кровью и потом добытое «богатство». Поставив на зарядку свой оказавшийся мега эффективным прибор и прилег на кровать обдумывая вновь нарисовавшиеся обстоятельства. Задача номер раз — обойти все доступные водопады и извлечь из этих природных копилок все заначки. Два — приготовиться к зиме и, когда встанет прочный лед, «подмести» хотя бы одну скальную полку напротив того ручья, на котором работал Мик. И наконец три — придумать как легализовать добытое золото, которое ничуть не походило на то что обычно добывали старатели. Два три самородка — это понятно. Но сотни! А потом еще и морское золото, которое как мне говорили, похоже на золотые чешуйки неправильной формы. Даже если я переплавлю добычу, то его количество несомненно моментально вызовет подозрение при попытке сдать его в скупку и детальное разбирательство — откуда оно у меня. Вот жжешь! Нет золота — плохо, есть золото — тоже не очень!

За следующую неделю после первого испытания «золотой лопаты» прошелся по водопадам двух речек, но такого количества золотых самородков как на первом к сожалению не увидел. Правда в общем вышло не так уж и плохо и у меня под кроватью на данный момент лежал деревянный ящичек, в котором было ровно одиннадцать килограмм и сто двадцать три грамма золотых самородков., что в переводе на доллары составляли семь тысяч пятьсот тридцать пять долларов. Для любого старателя это было более чем хорошая добыча, но я к этому времени понял, что в целом для открытия своего бизнеса нужно значительно больше денег, если конечно ты не хочешь открыть банальную забегаловку. Второй сезон по добыче золота следующим летом меня не устраивал по двум причинам. Во-первых — это банальная потеря времени, а во-вторых — тут постоянно холодно! Поэтому я решил остаться на зиму и как следует «порыбачить», пользуясь зимней малолюдностью и отсутствием любопытных глаз многочисленных старателей, о чем уже уведомил по телефону отца, вызвав того для разговора в городскую почту. Тот порадовал меня, что у них все хорошо, дожди пришли вовремя и урожай обещался неплохой. Затем я таял от голоса Милли захватившей у отца трубку и которую остановил только щелчок в трубке, известивший наступившей тишиной об окончании оплаченного времени. Хорошо, что успел попросить сестренку зайти к Саманте и передать «привет». Вряд ли он ее конечно обрадует… Но я для себя давно решил, что никаких романтических отношений с девушками младше шестнадцати лет не допускаются.

— Что Мэт! Так и будешь сидеть в Крик Поинт? — Берни Фаррел очень хорошо относился к своему молодому постояльцу и взял надо мной негласное шефство, реализуя свое родительское эго, так как все его повзрослевшие дети давно разъехались по большой стране и не горели желанием жить в этих суровых местах. — Завтра придет последний пароход и отчалит уже через сутки. Что говорят твои родители?

— Говорят, что я молодец и просят привезти много золота.

— Хе-х! Вполне здоровое желание! А что? Совсем мало намыл?

— На дорогу и подарки хватит… И даже погулять с недельку. Мистер Фарелл, — мой язык никак не поворачивался называть солидного во всех отношениях старожила просто по имени, — мне бы золотишко переплавить. Хочу всем родным по золотой унции подарить.

— Так без проблем! Ты же видел, как я слитки лью в сарае. Могу помочь, если хочешь.

Я с помощью Берни переплавил часть самородков, присыпав их в тигле мелким золотым песком. Получилось десять увесистых желтых слитков размером с большую почтовую марку весом в одну Тройскую унцию. Берни их взвесил, подогнал под чистый вес и поставил свое клеймо, которое хоть и не было официальным, но признавалось всеми местными золотоискателями. Этой же ночью я сделал еще двадцать золотников уже без клейма, для того чтобы потом обналичить или расплатиться в магазине без проблем, не светя нетипичным золотом в виде крупных самородков.

Утром неожиданно для меня и ожидаемо для остальных пошел густой снег и шел без остановки три дня, перенеся окружающую действительность в зимнюю сказку, накрыв теплым «пуховым» одеялом землю, деревья и крыши домов. Сразу на улице появились собачьи упряжки весело тащившие за собой сани либо с шумной детворой, либо с серьезными охотниками собиравшимся на охоту.

— Мэт! Я собираюсь добыть мясо. Не хочешь со мной прокатиться? — Я уже позавтракал и любовался искрящимся в утреннем солнце белым великолепием, впервые видя снег в таком огромном количестве. Берни в этот момент деловито чистил свой карабин за одним из столов в общем зале.

— С удовольствием! Только боюсь помешать вам. Я никогда серьезно не охотился, да и одежды подходящей у меня нет.

— Все когда-то случается в первый раз! А одежду я тебе подберу. Ты парень крупный, думаю моя старая парка тебе подойдет.

Надо сказать, за лето, наполненное тяжелым старательским трудом, я еще немного подрос, сильно раздался в плечах, накачал приличные мышцы на руках и ногах и со стороны казался вполне себе взрослым мужчиной, но вблизи меня предательски выдавали гладкие щеки и детские ямочки на не до конца оформившемся лице.

К вечеру я был одет, обут и признан годным к походу в тайгу в качестве дополнительного носильщика возможной добычи. Шанс подстрелить осторожное животное прямо рядом с семеркой шумливых собак был не велик, поэтому мы предусмотрительно приготовили помимо ружей большие рюкзаки с широкими лямками, усиленные на спине деревянным каркасом на манер индейских «тау сапи». На утро Берни, как и положено состоятельному старожилу державший своих собак у заводчика, лихо подкатил на упряжке в семь собак к крыльцу, на котором стоял я рядом с приготовленными вещами. Немного продуктов, воды, короткие широкие снегоступы и видавший виды закопченный котелок.

— Ну что, Мэт! Готов добыть свои первые рога?! А то женишься, а у тебя уже есть! Ха-ха-ха! — Берни раскатисто засмеялся своей шутке не совсем понятной мне. При чем тут рога и женитьба?..

Снег лег на хорошо подмороженную землю и собаки без проблем мчали наши длинные сани с двумя прилично весящими пассажирами, легко пробивая не достающий до брюха легкий как пух снег, разлетавшийся из-под собачьих лап искристыми облачками, зависая в морозном воздухе.

— Э-ге-гей! — Закричал в порыве чувств Берни и заливисто засвистел, отчего стосковавшиеся по простору маламуты легко прибавили ход, радостно скуля и вертя хвостами с длинным ворсом. Охота! Кровь побежала по жилам с удвоенной скоростью и захотелось соскочить с нарт и побежать рядом, чтобы выплеснуть бурлящую внутри энергию.

Через полчаса езды по холмистой белой равнине мы достигли первых редких деревьев, разбросанных там и тут. Дальше зеленые елки, сосны и пихты пошли чаще и вскоре встали стеной маня проплешинами проходов вглубь сплошного леса. Знавший местность Берни направил собак вдоль неглубокого оврага, и спустя минут двадцать, мы вынуждены были остановиться в первый раз, чтобы расчистить путь от упавшего дерева. Дальше такие задержки пошли с завидной регулярностью, давая мне показать свою удаль в обращении с острым топором. Берни довольно улыбался, глядя как я с легкостью откидываю срубленные части стволов и не часто вмешивался, покуривая сидя на нартах.

Следов животных на свежем снегу было достаточно много, и мой взрослый покровитель новичков обязательно показывал на каждый новый росчерк местного обитателя, расписавшегося в присутствии на чистейшей белоснежной простыне.

Полярные куропатки, куницы, олени, кабаны, зайцы. Кого тут только не было! Вот Берни показал целую тропу с волчьими следами, вдоль которой кружили большие круглые следы с большими когтями.

— Росомаха! Догонит серых и отнимет у них добычу. Очень злой зверь! Никто не хочет с ней связываться. Она даже лося в одиночку берет! Увидишь ее — не вздумай убегать! Все равно догонит. А так есть шанс, что может оказаться сытой. Смотри! Вон там, между елками! Видишь оленей?! Совсем не боятся!

— Может стрельнем?

Берни на пару секунд замер и ответил:

— Нет. Лось больше и вкусней. Не факт, что сможем завалить сразу двух самцов. К тому же мы почти приехали.

Проехав еще немного мы положили в снег собак и закрепив ремни снегоступов на сапогах подбитых оленьим мехом, двинулись в направлении, где по словам Берни находилось озеро с топкими берегами.

— Если повезет, застанем сохатого в воде. Лед сейчас еще тонкий, а лоси страшные любители водных растений. Один раз я даже добил одного такого гурмана, который провалился по самое брюхо ногами в окрепший лед, да так и не сумевший из него выбраться. Вон, смотри! За теми кустами начинаются заросли верейки. Приготовь на всякий случай ружье.