Артистическая фотография. Санкт Петербург. 1912

Зарплаты Фирочки с трудом хватало на нужды маленькой семьи, поэтому скромность Фирочки в одежде граничила с бедностью, а питалась она в течение дня самой дешевой колбасой «собачья радость» с хлебом. Об этом она рассказывала своим детям с юмором и сама первая смеялась. «Они-то с Катюшей думали, что днем на работе, и после работы в институте я питаюсь «разносолами». А я приходила домой поздно вечером голодная как волк, ела все, что мамочка давала, и ложилась спать. Молодость меня выручала. Я была тогда здоровая как камушек».

Возможно, Фирочке было нелегко отказаться от нового платья или от вкусной еды, но Наташа никогда не подозревала о подобных желаниях своей мамы. В ее глазах, мать была человеком скромным, особенно в ее материальных запросах, и такой она и осталась до конца своей жизни. Точно так же она воспитывала дочь: «Молодость украшает тебя, а не одежда. Картина украшает раму, а не рама картину».

Но были для Фирочки такие значительные вещи в жизни, от которых даже она никак не могла отказаться – это от еженедельного похода в театр оперы и балета имени Кирова (или в Маринку, как было принято запросто называть этот великолепный театр). Она покупала туда самый дешевый билет, на самый высокий балкон – в «раек», и наслаждалась музыкой, голосами, или балетом. Ну и понятно, что она позволяла себе покупать самые лучшие и дорогие учебники по химии. Но это было уже максимумом того «шика», который она могла себе позволить. Основным приоритетом в шкале ее ценностей были здоровье и потребности ее мамы. Ну и, конечно, ее младшей болезненной сестры Катюши.

Катюшина физическая слабость не мешала ей быть отличницей в школе. Она изучала языки и музыку под руководством своей мамы, и обе получали от этого огромное удовольствие. У девочки было явное дарование в области искусства. Катюша хорошо пела, у нее было высокое чистое сопрано, очень приятное для слуха. Старый рояль, переживший все испытания, выпавшие на долю этой некогда большой и неразлучной семьи, сейчас служил источником радости для них троих. Все в Катюше было мило: и миниатюрная фигурка, и грациозные движения, и доброжелательный, и в то же время задорный характер, и ее чувство юмора. Она не была особенно красива, но у нее были огромные карие «семейные» глаза и чудесные пышные волнистые волосы, как у ее мамы. Только одно тревожило мать и сестру: Катюша была очень худенькой и бледной, и взгляд у нее был серьезный не по возрасту. Поэтому мать и сестра всегда старались порадовать ее и развеселить девочку.

Однажды Фирочку вместе с большой группой молодых специалистов отправили в командировку от института Охраны Труда. Цель командировки была проверить уровень воздействия химических веществ на здоровье рабочих на Волжских предприятиях, от Волгограда до Астрахани. В памяти Фирочки сохранились два эпизода из этой поездки. Первый – все время поездки она страдала от сильного голода, потому что ее коллеги питались только хлебом с копченым салом, которое взяли из дома – ведь все они были бедны, как и она. А в это время Фирочка, с детства привыкшая к соблюдению кашрута, ела один хлеб. Товарищи уговаривали ее: «Фирочка, ну съешь хоть немного! Ты же умрешь от голода». Но она была тверда и не соблазнялась.

Второй эпизод той поездки был связан с матерью и Катюшей. Почти на все деньги, какие у нее были с собой, Фирочка купила персики, чтобы удивить и порадовать маму и сестру. Персики были редким и дорогим фруктом в Ленинграде. Даже когда росли дети самой Фирочки, Илюша и Наташа, в 50-е и 60-е годы, продавцы с Кавказа привозили персики и продавали их на рынках по высоким ценам. Хорошо, если детям удавалось попробовать персики раз в сезон. Но тогда, в 30-е годы, персики были поистине экзотикой. Всю дорогу домой в поезде Фирочка проверяла чудесные плоды, переворачивала их с одного бочка на другой, чтобы они не подгнили. И что за радость была, когда она благополучно привезла их домой! Катюша так радовалась, что ее щечки слегка зарумянились, глаза были полны благодарности. Их мама даже чуточку всплакнула от избытка волнения: «Фирочка, ты сделала это только для нас и совсем не думала о себе. Посмотри, как ты похудела! Наверное, все деньги потратила на персики. Добрая ты душа!»

Добрая душа, хорошая дочь, хорошая сестра, а потом хорошая жена и хорошая мама – в этом и была ее суть.

* * *

После смерти матери в апреле 1942 года, сестры собирались отправиться в эвакуацию к Риточке в Сибирь. Но тут весна вступила в свои права полным ходом, и «дорога жизни» прекратила свою работу, потому что на спасительном Ладожском озере начался ледоход. Поэтому им пришлось остаться в осажденном городе до следующей зимы. Это было убийственно и для них, и прежде всего для ребенка. Илюше в том же апреле 1942 года, за несколько дней до смерти бабушки Ольги, исполнилось два года. Он был совершенно истощен. Несмотря на все усилия взрослых, Илюша чах день ото дня – и от голода, и от отсутствия света, и от отсутствия движения. Из-за постоянной опасности обстрелов у них не было возможности пойти с ребенком погулять и дать ему подвигаться за пределами тесной комнаты. Бутылочка молока, которую Фирочка с трудом выпросила для него на молочной кухне и получала ежедневно, спасла его от неминуемой смерти. Там, на кухне, она видела не раз страшные картины: женщина пила молоко из бутылочки, а рядом в коляске плакал младенец. Такое тоже случалось во времена голода.

Но Фирочка и Катюша ограничивали себя во всем, чтобы сохранить жизнь ребенка. Фирочка ела так мало, что приходя домой, теряла сознание от голода и падала замертво. Крошечный кусочек хлеба, который мать пока была жива, а после смерти матери, Катюша, проталкивали ей в рот, возвращал ей жизнь не один раз.

В умирающем городе сестры учили ребенка правилам гигиены. Они с гордостью цитировали его утренние высказывания: «Мыться, бриться, причесываться», – он говорил это по-детски, не произнося все звуки. Потом он робко добавлял: «И к столу, к столу» и еще: «Пожалуйста». Понятно, что ему давался самый лучший кусочек, который только был в доме, даже самый маленький. И все же состояние его ухудшалось. Несмотря на это, взрослые учили Илюшу декламировать стихи и слушать классическую музыку (они сохранили патефон и пластинки и в период блокады). Это была семейная традиция, которую передали им родители, и сейчас истощенные обессиленные сестры пытались передать эту традицию косоглазому крошечному мальчику, который уже не мог стоять на ножках.

Катюша вела дневничок. На самом деле, это не дневник и не тетрадь. Сохранились лишь отдельные листки, бумага пожелтела, края ее обтрепались.

Март 1942. Илюшеньке скоро два года. 5 февраля сказал: «Тетя Катюша, поди сюда». Говорит фразами: «Илюша холосый мальчик», «Пононой ночи», «Мамуля, дай кадас (карандаш) писать письмо», «Надо дать бабуле валелянку». Восхитительный мальчик. Он говорит: «Надо мыться, бриться, причесываться». Он зовет меня: «Катя, Катечка, Катюшечка. «Какая пеканая (прекрасная) музыка. Пости, миляя!» Питание пониженное. Чудный, спокойный ребенок. Очень ослабел. В основном сидит или лежит». Дальше не разобрать.

Через месяц после смерти матери, в той же тетради появляется запись Фирочки: «Илюшеньке исполнились два годика и месяц. Он давно уже говорит целыми фразами. Например, на днях сказал: «Зеленая тизеля (тяжелая) масина стиит коло дома», «не понимаю, де нася тетя Катюся», «какое событя» (событие)…. и многое другое. Но походка у него неустойчивая и ножки ослабели. При этом он веселенький и бодрый».

10.06.42. Илюшенька совсем не ходит. Цинга. Даю ему аскорбиновую кислоту.

12.06.42. Он говорит: «Не бойся, мамуля, это машина шумит – не обстрел. Я с тобой». И хохочет. «Ребята, пойдемте-ка гулять». Стихи: «Здравствуй, май дорогой, ждем тебя давно, золотые пчелы к нам летят в окно» (кажется, так, но разобрать написанное трудно – Фирочка писала карандашом, бумага выцвела, края листа оборваны). Просили повторить, но он говорит: «Илюшка прямо шалун (пама силун) – «фатит, устала».

20.06.42. Илюша задумчиво говорит: «на люлице дождик. Гулять незя. Илюша будет дома». И все это протяжно, задумчиво. А стихи он декламирует полные радости. Совершенно не связаные с войной.

Маленький ребенок, который хочет есть, просит еду у взрослых или плачет. Но Илюша не просил ни о чем. Он сидел в своей кроватке, тихий и сосредоточенный и терпеливо ждал, когда ему дадут поесть. Когда Фирочка выносила его на улицу, чтобы он увидел солнечный свет, он не видел там ни кошек, ни собак, ни птичек, потому что уже в декабре 1941 года съели всех животных, и в городе царили либо мрачная тишина, либо шум взрывов. У ребенка не было никакого представления ни о лае собак, ни о мяуканье кошек, ни о пении птиц. Образ большого слона, однако, все еще витал в его воображении. Благодаря рассказам взрослых, он стал большим теоретиком, но жизнь его была бедна впечатлениями. Но и в этих условиях он любил прогулки и плакал, когда шел дождь. Ну а взрослые радовались, когда погода была неподходящей для проведения воздушных обстрелов. Несмотря на все усилия взрослых, ребенок продолжал худеть и хиреть.